– В любом случае, – настаивала она, – он их слушал, а не сбегал.
– Как будто жених может сбежать! – воскликнула Кейт.
– Лично я собираюсь, – пообещал Бертрам, задрав нос.
– Ха! – фыркнула Кейт и встревоженно добавила: – Билли, вам непременно надо венчаться в церкви. И вечером!
Бертрам посмотрел Кейт прямо в глаза:
– Билли еще не решила, как именно она хочет выйти замуж, – отчеканил он.
Девушка улыбнулась и сменила тему.
– Мне показалось, что гости отлично провели время. Жаль, Мэри Джейн не было! Он смог бы познакомиться с нашими друзьями!
– Под именем Мэри Джейн? – мрачно спросил Бертрам.
– В самом деле, милая, – вставила тетя Ханна, – мне кажется, приличнее было бы звать его по имени.
– Кстати, как его зовут? – спросил Уильям.
– А мы не знаем, – засмеялась Билли.
– Вы знаете, что он Аркрайт, – сказал Бертрам, тоже смеясь, но немного принужденно, – думаю, если ты узнаешь, что его зовут Мафусаилом, ты же не будешь звать его так?
Билли захлопала в ладоши и весело посмотрела на тетю Ханну:
– А вот Мафусаил нам в голову не пришел! – воскликнула она. – Может быть, его и зовут Мафусаилом? Мафусаил Джон! Он предложил нам угадать свое имя, – объяснила она Уильяму, – но, честно говоря, я все равно не поверю, когда узнаю. Я привыкла думать о нем как о Мэри Джейн.
– Насколько я понимаю, в этом ему некого винить, кроме самого себя, так что пусть не жалуется, – улыбнулся Уильям, собираясь уходить. – Бертрам? Я думаю, ты останешься еще на какое-то время, успокоить одинокого… юношу?
– Конечно, останется. И вы оставайтесь, дядя Уильям! – попросила Билли. – Как будто я могу позволить вам ужинать в одиночестве в огромном пустом доме. Конечно нет! – Уильям помялся и снова сел.
– Ну конечно… – начал он.
– Конечно, – быстро закончила Билли, – я телефонирую Питу, что вы оба остаетесь.
В этот момент маленькая Кейт, которая заинтересованно смотрела на братьев, высоким чистым голоском задала вопрос:
– Дядя Уильям, а разве вы не хотите жениться на моей будущей тете Билли?
– Кейт! – ужаснулась ее мать. – Я же говорила тебе… – она пробормотала что-то неразборчивое.
Билли вспыхнула. Бертрам выругался про себя. Тетя Ханна простонала: «Святые угодники!»
Уильям рассмеялся.
– Ну, милая маленькая леди, давайте посмотрим на это с другой стороны и решим, что это она не хочет за меня замуж, – предложил он.
– Она хочет выйти замуж за дядю Бертрама?
– Кейт! – взвыли Билли и миссис Хартвелл хором, опасаясь следующего вопроса.
– Будем надеяться, – кивнул дядя Уильям. Говорил он сухим голосом, надеясь обуздать детское любопытство.
Девочка нахмурилась и задумалась. Старшие собеседники лихорадочно искали новую тему для разговора, но не успели. Первой заговорила маленькая Кейт:
– Дядя Уильям, а она бы выбрала себе дядю Сирила, если бы тетя Мари не успела первой?
– Кейт! – вскрикнули все сразу.
Миссис Хартвелл встала.
– Пойдем, Кейт, тебе пора в постель, – велела она.
Девочка возмутилась.
– В постель? Мама, я еще не ужинала!
– Что? Ах да, у нас же лампы горят, я забыла. Тогда тебе нужно переодеться, – отчаянно решила миссис Хартвелл и увела дочь из комнаты.
Глава XIVМ. Дж. снова делает ход
Тринадцатого декабря Билли спустилась вниз и обнаружила там странную пустоту, какая всегда наступает после дня, к которому готовились много недель и которому были посвящены все мысли.
– Как будто бы свадьбой Мари все закончилось, и делать больше нечего, – жаловалась она тете Ханне за завтраком, – все такое… необычное.
– Это ненадолго, милая, – мирно улыбнулась тетя Ханна, намазывая булочку маслом, – скоро вернется Бертрам. Надолго он уехал в Нью-Йорк?
– Всего на три дня, но я уверена, что они покажутся мне тремя неделями, – вздохнула Билли, – но у него там неотложные дела, иначе он бы не уехал.
– Не сомневаюсь, – заметила тетя Ханна.
Билли засмеялась, таким многозначительным был тетин тон. Через минуту она обиженно сказала:
– Я надеялась, что смогу немного развлечься утром, убирая все по местам, но Джон и Роза уже все сделали. Ни одного лепесточка на полу не осталось. Хотя большую часть цветов мы вчера отправили в больницу. А комната Мари теперь такая аккуратная, будто в ней никогда не было ни клочка тюля и ни дюйма лент.
– А как же свадебные подарки?
– Их снесли на кухню и уже наполовину упаковали для отправки в новый дом. Джон говорит, что отвезет их сегодня днем на Пегги, когда перевезет чемодан миссис Хартвелл к дяде Уильяму.
– Ты можешь поехать к ним в апартаменты и заняться делами там, – с надеждой предложила тетя Ханна.
– Хм. Правда? – фыркнула Билли. – Мари строго-настрого велела ничего не трогать, пока она не приедет. И в любом случае, они еще до свадьбы сделали все, осталось только разложить подарки, и Мари собирается заняться этим сама. Нет уж! Тетя Ханна, если я хотя бы на дюйм сдвину какую-нибудь тарелку в буфете, Мари непременно заметит и переставит ее обратно, когда приедет, – засмеялась Билли, вставая из-за стола, – нет, поехать туда я не могу.
– Но у тебя есть музыка, дорогая моя. Ты говорила, что собираешься написать несколько новых песен после свадьбы.
– Да, – вздохнула Билли, подходя к окну и глядя на безжизненный бурый мир снаружи, – но я не могу писать песни, когда в голове их нет.
– Но, милая, они обязательно появятся попозже. Ты просто устала, – успокоила ее тетя Ханна.
«Это просто реакция, – бормотала тетя Ханна себе под нос, поднимаясь наверх, – бедная девочка все сделала сама».
Через несколько минут из гостиной донеслась жалобная мелодия. Билли села за пианино.
Кейт вместе с маленькой Кейт еще накануне уехали к Уильяму. Решение это было принято внезапно, когда все поняли, что после отъезда Бертрама в Нью-Йорк Уильям останется один. Багаж Кейт должны были отвезти сегодня, и оттуда она планировала уехать домой через два-три дня.
В двенадцать часов пошел снег. Все утро небо было серым и мрачным, и к полудню с него повалили мириады снежных хлопьев, заполнивших воздух и превративших бурый безжизненный мир в волшебную страну. Билли, хмурясь, что случалось с ней редко, мрачно смотрела на эту красоту.
– Я собиралась в город – и поеду! – воскликнула она.
– Не стоит, милая, – попросила тетя Ханна, – видишь, снежинки стали меньше, зато поднялся ветер. Начинается метель, а ты простужена.
– Ладно, – вздохнула Билли, – значит, мне остаются камин и вязание, – неожиданно заключила она, не скрывая тоски в голосе.
Впрочем, в четыре часа, когда Роза принесла карточку, Билли не вязала, а шила вместе с тетей Ханной.
Билли взглянула на имя и радостно вскочила.
– Это Мэри Джейн! – воскликнула она, когда Роза ушла. – Как мило с его стороны было прийти сегодня! Вы же спуститесь вниз?
Тетя Ханна улыбнулась, но затем нахмурилась.
– Билли! – укоризненно сказала она. – Конечно я спущусь, но чуть позже. Я тоже рада, что мистер Аркрайт пришел, – тетя Ханна голосом выделила имя.
Билли засмеялась и лукаво посмотрела на нее через плечо.
– Хорошо, – согласилась она, – пойду скажу мистеру Аркрайту, что вы скоро спуститесь.
В гостиной Билли радостно пожала гостю руку.
– Мистер Аркрайт, откуда вы узнали, что сегодня мне особенно одиноко и тревожно? – спросила она.
Темные глаза блеснули радостью.
– Я не знал, – возразил он. – Просто мне тоже сегодня одиноко и тревожно, – голос не совсем его слушался. Приветливость девушки сильно его обрадовала. Билли явно была в восторге от его появления, и он возликовал. Мужчина не знал, что это всего лишь холод метели придал теплоту ее руке, мрачность дня сделала ее приветствие таким нежным, одиночество девушки, чей возлюбленный уехал, заставило ее желать чьего-то присутствия.
– В любом случае я рада, что вы пришли, – серьезно сказала Билли. – Полагаю, что должна пожалеть вас из-за вашего одиночества, но, боюсь, этого не будет. Вы теперь знаете, как я себя чувствовала, так что поймете, если я буду вести себя не идеально. Видите ли, мы скинули с себя бремя, – со смехом добавила она, усаживаясь в кресло.
– Бремя?
– Свадьбу. Много недель мы ни о чем другом не думали, кроме двенадцатого декабря, и совсем забыли, что тринадцатое тоже наступит. Когда я проснулась сегодня утром, мне показалось, что время остановилось. Но свадьба была очаровательная, мистер Аркрайт. Жаль, что вы не смогли прийти.
– Спасибо, но я… Вынужден признаться, что не умею посещать всякие светские собрания и беседовать с незнакомцами. Полагаю, вы догадались, мисс Нельсон, что я вовсе не человек из общества.
– Конечно нет! Люди, которые заняты серьезным делом, редко интересуются обществом. Но мы и сами не слишком-то любим свет, который с большой буквы «С». Мы любим людей, а это совсем другое. Конечно, у нас есть друзья, которые устраивают чаепития и «пышные процессии», как их именует Сирил, и мы даже иногда там бываем. Но если бы вы были здесь вчера, мистер Аркрайт, вы бы повстречали много себе подобных. Мужчин и женщин, которые заняты серьезным делом: они поют, играют, рисуют, иллюстрируют, пишут. У нас есть даже знакомый поэт. Правда, он не носит длинной прически, поэтому совсем не похож на поэта.
– А длинная прическа обязательна для поэтов? – удивился Аркрайт.
– Господи, конечно нет. Но раньше было именно так. Как и для художников. Но теперь они выглядят точь-в-точь как все остальные люди.
Аркрайт засмеялся.
– Мисс Нельсон, неужели вы скучаете по бархатным курткам и цветастым шейным платкам?
– Боюсь, что да, – улыбнулась Билли, – мне очень нравятся бархатные куртки и цветастые шейные платки.
– А певцам можно так одеваться? Я бы как-нибудь рискнул, – вдруг сказал Аркрайт.
Билли улыбнулась и покачала головой:
– Думаю, не стоит. Вы, певцы, слишком любите свой жуткий пушистый твид и чесаную шерсть.