Н-да, говорит Алида
и оба стоят, не говоря ни слова
Странно, говорит он немного погодя
Что, говорит Алида
Вчера, перед тем как я увидел тебя возле пакгауза, кое-кто спрашивал меня, не видал ли я браслет, говорит он
Впрочем, в Бьёргвине какого только народу не встретишь, говорит он
Да, говорит Алида
Знаешь, одна из таких, говорит Ослейк
Аккурат перед тем, как я тебя повстречал на Брюггене, говорит он
Ты, поди, можешь себе представить, чего она хотела, говорит он
Но я-то, я, говорит он
Ну, ты понимаешь, говорит он
Да, говорит она
Я думал, она спросила про браслет, просто чтобы завести разговор, говорит он
А потом, когда я сказал, ну, ты понимаешь, она сказала, что потеряла браслет, красивый такой, из чистого золота, с синими-синими камушками, говорит он
И она спросила, не видал ли я его, говорит он
А браслет-то вроде похож на этот, который у тебя на руке, говорит он
Да, говорит Алида
Очень даже похож, говорит он
а Алида думает, нет, не может быть, браслет не этот, ведь этот она получила от Асле, Ослейк может говорить что угодно, но этот браслет ей подарил Асле, он сам так сказал, думает Алида и слышит, как Асле говорит, это мой тебе подарок, говорит он, а та, про кого толкует Ослейк, украла у него браслет, говорит Асле, и потом потеряла, а Алида нашла его, так-то вот, так все и было, он хочет, чтобы так было, говорит Асле, а Алида говорит, что знает, так оно и есть, и теперь браслет у нее на руке, и она будет беречь его, говорит Алида, нипочем не потеряет, говорит она, никогда, говорит она, и никогда не устанет благодарить его за этот браслет, говорит Алида
Гляди, вот и Вик, говорит Ослейк
и Алида видит причал, и лодочный сарай, и небольшой дом, и небольшой сеновал, дом стоит высоко на склоне, а сеновал пониже и чуть в стороне
Вот он, Вик, говорит Ослейк
Мои владения, говорит он
Разве здесь не замечательно, говорит он
По-моему, это самое замечательное место на земле, говорит он
Когда я вижу родной дом, меня сразу наполняет огромная радость, говорит он
Да, наконец-то я снова дома, говорит он
Усадьба, конечно, невелика и не больно богата, но это родной дом, говорит он
Здесь, в Вике, здесь я родился и вырос и умру тоже здесь, говорит он
Первым здесь поселился мой дед, говорит он
Корчевал и строил, говорит он
Родом он был с одного из морских островов на западе, говорит он
А потом купил себе этот вот участок, говорит он
И поселился здесь, говорит он
Звали его Ослейк, как меня, говорит он
А женат он был на уроженке Дюльгьи, говорит он
Детей у них было много, мой отец – старший, говорит он
Отец тоже взял жену на Дюльгье, потом родился я, а следом три мои сестры, они теперь замужем и живут все на западных островах, говорит Ослейк
и еще он говорит, что они с матерью много лет жили в Вике вдвоем, до самой смерти матери зимой прошлого года, он остался один и тогда только понял, как много всего делала мать и как трудно одному, без нее, без ее трудов, управляться с хозяйством, говорит он, только когда человека уже нет, понимаешь, что́ ты имел, говорит он, мать всегда была добра к нему, говорит он, но она состарилась, исхудала, ровно мощи, и в конце концов померла, говорит он
Так-то вот, говорит он
Н-да, говорит он
и оба они молчат
Очень мне нужна помощь, говорит он
В самом деле, говорит он
а еще говорит, что благодарен Алиде, что согласна она стать его служанкой, очень благодарен, говорит он, но теперь ей надо править лодкой, пора убирать паруса, и Алида берется за румпель, глядя, как Ослейк проворно подхватывает один шкот и распускает его, потом другой, потом травит шкот, и парус хлопает на ветру
Чуть лево руля, кричит он
а сам уже на другом борту, травит шкот, и парус хлопает еще сильнее и опускается вниз, отчасти уже лежит на палубе
Еще лево руля, кричит Ослейк
и парус с одной стороны свисает вниз, а Ослейк перескакивает на другую сторону, травит шкот и бранится, говорит, чтоб тебя, завис, и дергает, и бранится, и кричит, и наконец парус целиком ложится на палубу.
Еще лево руля, к причалу, видишь ведь, где он, говорит он
а сам уже у другого паруса, распускает узлы, и травит шкоты, и перескакивает с одной стороны на другую, спускает парус, и вот уж паруса почти что убраны
Еще лево руля, кричит он
Еще, кричит он
и Алиде чудится в его голосе злость, он подбегает по палубе
Держи прямо, черт побери, кричит он
хватает румпель и выправляет курс
Держи курс, черт побери, кричит Ослейк
а сам бежит по палубе и окончательно спускает парус
Лево руля, чуток, маленько, кричит он
и лодка медленно идет к причалу
Чуток право руля, кричит он
и лодка подходит бортом к причалу, а Ослейк стоит на носу со швартовом в руках, набрасывает петлю на причальный кнехт, затягивает швартов и закрепляет его в лодке, потом берет второй швартов и, хотя до причала довольно далеко, встает на борт, одним прыжком перескакивает на причал, закрепляет швартов на другом кнехте и таким образом подтягивает лодку бортом к причалу, а затем снова возвращается на палубу
Молодец, ловкая девочка, все прошло чин чином, говорит он
Ветер был в самый раз, и ты ловко орудовала, говорит он
В одиночку мне бы этак не управиться, говорит он
а Алида спрашивает, как бы он тогда причалил лодку
Да уж причалил бы, говорит он
Пришлось бы буксиром, говорит он
На веслах бы подвел лодку к причалу, говорит он
Как, спрашивает Алида
Подбуксировал бы яликом, на веслах, говорит он
а она слышит, что малыш Сигвалд горько плачет, наверное, уже давно, просто она не слышала, паруса и шкоты и как они все там называются шумели да Ослейк кричал, вот она и не слышала, думает Алида, идет в каюту, где в койке лежит малыш Сигвалд, лежит, и ревет, и мотает головой из стороны в сторону
Я тут, хватит реветь, говорит Алида
Хороший мальчик, хороший, говорит она
Хороший мальчик, говорит она
и поднимает малыша Сигвалда, прижимает к груди и говорит, Асле, может, ты слышишь меня, слышишь меня, Асле, говорит она и слышит, как Асле отвечает, что, конечно, хорошо ее слышит, он же всегда с нею, говорит он, и Алида садится, дает грудь малышу Сигвалду, и он сосет и сосет, а Алида слышит, как Асле говорит, что мальчонка-то проголодался, да, но теперь с ним все в порядке, говорит он, и Алида говорит, что теперь и с ней тоже все в порядке и пусть он теперь будет здесь, говорит она, и Асле отвечает, что он здесь, всегда с нею и всегда будет здесь, говорит он, и Алида видит, что в дверях стоит Ослейк
Накормить его надо, это верно, говорит он
Надо, говорит Алида
Понимаю, говорит он
Я пока начну относить вещи в дом, говорит он
Много чего накупил в Бьёргвине, говорит он
Соли, и сахару, и сухарей, говорит он
И кофею, и еще много чего, о чем поминать не стану, говорит он
а Алида слышит, как Асле говорит, что коли уж с ним случилось так, как случилось, то для нее лучше всего стать прислугой в Вике, тогда и у нее, и у малыша Сигвалда будет крыша над головой и пропитание, говорит он, а Алида отвечает, что раз он так считает, значит, так тому и быть, говорит она, ну а малыш Сигвалд перестает сосать, просто лежит, и Алида встает, выходит на палубу и видит, как Ослейк идет по склону к дому, на каждом плече по ящику, а поодаль на палубе она видит еще несколько таких ящиков да несколько мешков и думает, что вот здесь, в Вике, в Вике на Дюльгье, она теперь будет жить, она и малыш Сигвалд будут теперь жить в Вике, а долго ли, пожалуй, никто не скажет, может, она всю жизнь проживет в Вике, думает Алида, а что, наверняка так и будет, здесь, в Вике, она проживет всю свою жизнь. Ну и хорошо, думает она. Можно и здесь всю жизнь прожить, думает она. Алида перелезает через борт на причал и видит, что от причала вверх по склону ведет тропка, видит, как Ослейк отворяет дверь и входит в дом, и Алида тоже идет по тропке вверх по склону, а Ослейк выходит на крыльцо и говорит, как хорошо снова вернуться в родной дом, как хорошо увидеть родной дом, пусть и маленький, говорит он и идет вниз по тропке и говорит, что надобно еще многое отнести в дом, ведь в Бьёргвине он делает покупки на многие месяцы, говорит он, а Алида поднимается на крыльцо, входит в дом и видит печь в углу, стол и несколько стульев, лавку у стены, а еще полати, куда ведет лестница, видит дверь, наверное, на кухню, думает Алида и кладет малыша Сигвалда, крепко спящего, на лавку, а сама подходит к окну и видит, как Ослейк идет по тропке, с мешком на плечах, и она спрашивает у Асле, хочет ли он что-нибудь сказать, а он говорит, что все хорошо, лучше и быть не может, и Алида чувствует, что устала, очень устала, подходит к лавке, глядит на малыша Сигвалда, лежащего у самой стены, и так она устала, так устала, бесконечно устала, но почему устала-то этак, видать, все разом навалилось, думает она, сперва пешком шла в Бьёргвин, потом бродила по улицам города, потом плыла сюда, все, все разом, думает она, вдобавок Асле, который помер, а все равно здесь, все-все разом, думает Алида, ложится на лавку и закрывает глаза, она так устала, так устала, и вот она видит Асле впереди на дороге, и так она устала, так устала, почти что засыпает, а Асле стоит там, ведь шли они долго, пожалуй, несколько часов минуло с тех пор, как последний раз видели какой-то дом, и Асле наконец остановился
Вон там дом, давай поднимемся туда, говорит он
Надо отдохнуть, говорит он
Да, я очень устала и проголодалась, говорит Алида
Пока подожди тут, говорит Асле
и он ставит узлы на землю и шагает к дому, Алида видит, как он стоит у двери и стучится, потом ждет и стучится снова
Никто не отзывается, говорит Алида
Да, наверное, никого нет дома, говорит
Асле
и дергает дверь, но она заперта, и Алида видит, как Асле разбегается и плечом ударяет в дверь, слышится хруст и треск, дверь приоткрывается, и Алида видит, как Асле идет к дереву, достает нож, срезает ветку, а потом сует ее в дверную щель и нажимает, дверь открывается пошире, а он снова разбегается и ударяет в нее плечом, дверь подается, Асле распахивает ее, и Алида видит, как он стоит на пороге