Деккер и гений беседовали в кабинете Ваутера Стенкампа.
— Нефбытофные мефты, — сказал гений.
— Прости, брат, не понял… — Деккер, по правде говоря, не разобрал ни единого слова.
— Нефбытофные мефты, — повторил гений.
— Несбыточные мечты?
— Ага.
— Что это значит, брат?
— Иллюзии. Зафифенные паролем pdf-файлы бефполефны.
— Защищенные паролем?..
— Да. Соверфенно верно. Кое-кому кавется, фто ефли файлы зафифены паролем, они в безопафнофти. Но никакой безопафнофти нет.
— Как же они взламывают пароли?
— Этот тип… — гений ткнул в монитор компьютера Стенкампа, — полуфал от дифтрибьютора пэдээфки, зафифенные паролем. Дифтрибьютор прифылал пэдээфки по электронной пофте. А этот долвен был сообфять певцам о продавах дисфов.
— Да, верно.
— Певец думает, фто пароль ефть только у него, он думает, фто звукозапифываюфая компания не мовет изменить данные по продавам дифков. Ему кавется, фто он получает все деньги.
— Потому что данные приходят от диф… тьфу, от дистрибьютора?
— Да, дифтрибьютор вводит пароль, но передает по электронной пофте этому типу. А тип перефылает певцам.
— Верно.
— Но вот фто получается… — Пальцы гения запорхали по клавиатуре. — Ефть программа вофтановления паролей pdf-файлов. Выпуфкается компанией «Элкомфофт». Ее мовно купить у них на файте, она фтоит около тыфячи рандов, и тогда с пэдээфкой мовно делать все, фто угодно, даве ефли она сверхнадевно зафифрована. То ефть все офень пвосто, и взломать мовно любой пароль.
— Значит, Стенкамп взламывал пароли и менял данные?
— Вот именно. Он перекодивовал таблицы из фовмата pdf в Microsoft Excel, менял данные, запифыфал новый pdf-файл с помофью программы Adobe Acrobat Professional пофледней модификации, фуперфовременной, и фнова вводил тот ве фамый пароль. Певец думает, фто получает нафтояфую пэдээфку, он не внает, фто его обманули.
— Сколько же они клали себе в карман?
— С кавдым певцом по-равному, от десяти до совока процентов. Завифит от того, нафколько хорофо продаются дифки. Например, на пофледнем дифке Ивана Нелла они поимели до совока пвоцентов…
— Зашибись!
— Вот именно, бват!
18.37–19.51
49
В восемнадцать тридцать семь, ровно через тринадцать часов после того, как Бенни Гриссела разбудили утром, он сказал Джону Африке:
— Комиссар, в семь часов мне надо быть на Канале. Я могу идти?
Начальник уголовного розыска встал и положил Грисселу руку на плечо.
— Капитан, скажу вам только одно. Если в наших рядах есть человек, который заслуживал повышения, то это вы. Я ни разу не усомнился в том, что вы раскроете это дело. Ни разу!
— Спасибо, комиссар.
— Идите занимайтесь своими делами. Вуси закончит с формальностями. Поговорим завтра.
— Спасибо, Бенни, — сказал Вуси из-за компьютера.
— На здоровье, Вуси. — Бенни опрометью выбежал из кабинета. Переодеться он уже не успеет. Придется рассказать Анне, почему у него на рубашке дыра. Потом он вспомнил, что обещал перезвонить сыну. Фриц заявил, что хочет бросить школу, что их рок-группа «Закон и порядок» (вместо «и» значок амперсанда) получила хороший ангажемент, что они будут играть на разогреве у Гиана Груна и группы «Зинкплат», что едут на гастроли, что им предложили двадцать пять тысяч в месяц, больше чем по шесть тысяч на человека. Гриссел, которому было страшно некогда, обещал перезвонить сыну.
Он сел в машину, подключил гарнитуру к сотовому телефону и покатил к Бёйтенграхт и шоссе № 1.
— Привет, папа.
— Фриц, как дела?
— Клево, папа, клево.
— Значит, говоришь, по шесть тысяч рандов на брата?
— Да. Правда, класс? И еще оплачивают питание, проживание и все остальное.
— Фантастика, — сказал Гриссел.
— Точно. Профессиональному музыканту аттестат ни к чему. Да и зачем мне аттестат зрелости, зачем мне знать, как размножаются улитки? Вам с мамой придется подписать бланк согласия, типа вы не против, что я бросаю школу. Ведь восемнадцать мне будет только в декабре.
— Подвези мне бланк, Фриц.
— Ты правда не против?
— Конечно! Шести тысяч в месяц тебе с головой хватит. Давай прикинем. Съемная квартира стоит тысячи две в месяц…
— Нет, жить я пока буду дома, поэтому…
— Но ты ведь будешь вносить свою долю квартплаты, давать маме деньги на продукты, стирку, уборку и так далее?
— А по-твоему, надо?
— Не знаю, Фриц. А по-твоему как?
— Да, наверное. Да, это справедливо.
— И еще тебе понадобится машина. Купишь в кредит. Первый взнос — тысячи две плюс страховка, бензин, техобслуживание. Итого три — три пятьсот…
— Роуэн купил машину за три двести, для начала можно обойтись и чем-то подешевле…
— Откуда он взял три тысячи двести?
— У отца.
— А ты у кого намерен просить три двести?
— Я… это…
— Ну ладно. Допустим, ты сможешь откладывать на машину по двести рандов в месяц. Копить всего ничего — год и три месяца! Отлично. Итак, машина у тебя есть. Но из твоих шести тысяч ты уже истратил четыре, а ведь тебе еще нужно регулярно покупать одежду, платить за мобильную связь, за гитарные струны, сменные блоки для бритвы, лосьон после бритья, дезодорант… А представь, что ты пригласишь поужинать какую-нибудь птичку…
— Папа, в наше время девушек «птичками» не называют. — Видимо, сын начал кое-что соображать, его воодушевление понемногу спадало.
— А как их сейчас называют?
— Просто девушками.
— И потом, что будет, когда закончится ваш гастрольный тур? Кто и дальше будет платить тебе шесть тысяч в месяц?
— Что-нибудь подвернется.
— А если не подвернется?
— Папа, ну почему ты такой пессимист? Ты против моего счастья! Я так радовался…
— Чему радоваться, если не на что жить?
— Мы собираемся записать диск. Вложим деньги, которые получим за гастроли, в диск, и тогда…
— Но если ты все деньги от гастролей вложишь в диск, на что ты купишь машину и все остальное?
Фриц долго молчал, а потом взорвался:
— Вот всегда ты так все портишь! Даже помечтать нельзя!
— Сынок, я хочу, чтобы у тебя было все. Вот почему задаю тебе вопросы.
Молчание.
— Ты еще подумаешь, да, Фриц?
— Папа, зачем мне знать, как размножаются улитки?
— Это совсем другой вопрос. Так ты подумаешь?
— Да-а-а… — медленно и нехотя протянул сын.
— Ладно. Тогда и поговорим.
— Хорошо, папа.
Гриссел улыбнулся. Фриц весь в него. Он в возрасте Фрица был таким же. Куча планов…
Он вспомнил, что его ждет свидание с Анной. Улыбка увяла. Им овладело беспокойство.
Анна сидела на открытой террасе, откуда открывался вид на Канал. Хороший знак, подумал Бенни.
Он немного постоял у входа и посмотрел на нее издали. Его Анна. Неплохо выглядит для сорока двух лет. Она определенно помолодела за те несколько месяцев, что они не виделись. Как будто она сбросила с себя груз его пьянства… Белая блузка, джинсы, кофта наброшена на плечи. Анна повернула голову и увидела его. Бенни опасливо следил за выражением ее лица. Она улыбнулась, но не во весь рот.
— Здравствуй, Анна.
— Здравствуй, Бенни.
Он поцеловал ее в щеку. Она не отвернулась. Хороший знак.
Он придвинул себе стул.
— Извини, не успел переодеться, выдался сумасшедший день.
Анна увидела дыру в нагрудном кармане, широко распахнула глаза:
— Что случилось?
— В меня стреляли. — Он сел.
— Господи, Бенни!
Хороший знак.
— Сегодня я, наверное, вытянул выигрышный билет. За час до того я положил в нагрудный карман мультиинструмент «Лезермен» — знаешь, ножик плюс кусачки плюс еще куча всего.
— Тебя ведь могли убить!
Бенни пожал плечами:
— От судьбы не уйдешь…
Анна смотрела на него во все глаза. Бенни показалось: сейчас она, как встарь, протянет к нему руку, потреплет его по волосам, скажет: «Бенни, как ты зарос…»
У нее действительно дрогнула рука, но Анна тут же поспешно убрала ее.
— Бенни… — начала она.
— Я не пью, — сказал он. — Уже почти полгода.
— Знаю. Я очень горжусь тобой.
Хороший знак. Он широко улыбнулся, предвкушая воссоединение.
Анна глубоко вздохнула.
— Бенни… лучше сказать об этом сразу. Я полюбила другого.
50
Франсман Деккер, сидя в машине, просматривал список фамилий с телефонами. Первой в списке значилась Наташа Абадер.
«Какая женщина сможет устоять и не думать о сексе, глядя на вас?»
Пора проверить, трепалась она или говорила серьезно.
Он набрал ее номер.
«Для таких людей, как он, женщины подобны наркотику. Как будто внутри у них пустота, вакуум, который никак не заполнишь. Новая интрижка на время помогает забыть об одиночестве и пустоте, но через день-другой все начинается сначала. По-моему, такие люди просто не любят себя…»
Его собственные слова, обращенные к Алексе Барнард.
Дома у него жена. Добрая, красивая, умная. Кристал. Она ждет его.
Деккер глянул на зеленую кнопочку на клавиатуре своего сотового.
У Наташи очень красивые ноги. Попка. Груди. Он представил, какая она в постели… С ней будет непросто. Во всех отношениях.
А потом внутри него как будто что-то надломилось. Боль, которая долго копилась внутри, но так и не вышла до конца, вернулась, только стала сильнее. Ничего не помогает…
Когда-нибудь, рано или поздно, придется все это прекратить. Он ведь любит жену, мерзавец этакий, без Кристал он жить не может, она для него все. И если она узнает…
Но как она узнает?
В нем нарастал жар. Он нажал кнопку вызова.
— Здравствуй, Наташа!
— Говорит Вуси Ндабени из уголовного розыска… Мы с вами познакомились утром у церкви.
— А, здрасте, — устало ответила патологоанатом Тиффани Октябрь.
— Наверное, у вас выдался нелегкий день.
— Они все нелегкие, — ответила Тиффани.
— Вот, хотел спросить, — Вуси почувствовал, как глухо колотится сердце, — не согласитесь ли вы…