– Я уж точно не останусь, на что мне ваши байки. В общем, пока и спасибо за чай, мисс. – Он зашагал к входной двери.
– Одну минуточку! – воскликнул Молтби. – Вы уронили свой билет. Юстон-Манчестер.
– Это не мой, – буркнул Смит.
Он открыл дверь, и в холл ворвался снег. И не только. Издалека донесся приглушенный крик:
– Эй! Помогите!
Смит выскочил наружу. Дэвид бросился за ним.
Глава VНовости с поезда
За дверью Дэвид нырнул лицом в сугроб, чуть не задохнувшись от снега. Сверху его осыпала частая ледяная дробь, словно небеса вознамерились расстрелять его без суда и следствия. Выбравшись из сугроба, он прислушался, надеясь снова услышать крик. Бесконечная круговерть снежных хлопьев лишала возможности ориентироваться. За сорок пять минут, что Дэвид провел в помещении, погода из плохой превратилась в мерзкую. Казалось, снег летит со всех сторон, заворачивая его в белый саван. Если не мысль, что кому-то в этом ледяном вихре еще хуже, чем ему, Дэвид сразу вернулся бы в дом. Но как найти человека, если его отчаянные крики не повторяются?
Выбрав направление, Дэвид рванулся вперед, но сразу же провалился в снег по пояс. Кто-то помог ему выбраться. Это был Томсон, трясущийся и задыхающийся. Сблизившись, они уставились друг на друга. В этот момент голос, который оторвал их от теплого очага, снова позвал на помощь.
– Помогите! Кто-нибудь! О боже!
Голос звучал совсем рядом, но так слабо, будто доносился издалека. Томсон побрел навстречу и вдруг растянулся во весь свой рост. Сугроб, о который он споткнулся, неожиданно зашевелился, и вместо одного упавшего встали уже двое.
Этим вторым оказался пожилой зануда. Посиневший от холода и без шляпы. Он попытался что-то сказать, но у него ничего не вышло. Снег, таявший вокруг его глаз, подозрительно напоминал слезы. Человек, столь презрительно отзывавшийся об английском снеге, получил заслуженное воздаяние.
– Пойдемте! – закричал Дэвид, обнимая его за плечи.
Прижавшись друг к другу, они развернулись и, спотыкаясь, двинулись назад. Зануда пару раз упал, увлекая за собой своего спасителя. Когда они поднялись, перед ними замаячила женская фигура.
– Беги домой, идиотка! – прохрипел Дэвид. – Куда идти-то?
– Сам идиот. Ползешь совсем в другую сторону!
Лидия вывела их к дому. Оказавшись в холле, они упали в кресла и стали отфыркиваться.
– Куда там Доусону! А? – подколол зануду Дэвид.
Ответа не последовало. Зануда был слишком потрясен, чтобы говорить. Он, обессилев, лежал в кресле, куда его положили, и тупо смотрел в потолок, не замечая, что на его лице тает снег. Не слишком привлекательный и в лучшие времена, сейчас он представлял поистине жалкое зрелище, что, впрочем, его не слишком волновало.
– Дом постепенно превращается в больницу, – шепнула Лидия на ухо Молтби.
Но старик ее не слышал. Он пристально смотрел на закрытую входную дверь. Ветер крепчал, скорбно завывая за окном, и сотрясал дребезжащие рамы, словно проверяя их на прочность. Лидия зажгла лампу, и в слабом ее свете возникла причудливая картина: трое изможденных мужчин, но не слишком быстро возрождающихся к жизни, Джесси Нойес с забинтованной ногой, борющаяся с вновь нахлынувшими на нее страхами, сама Лидия, хмурая и напряженная, и старик, все еще смотревший на закрытую дверь.
– В чем дело? Вы что-нибудь слышите? – спросила Лидия.
– Я многое слышу, но только не нашего друга Смита.
– Так он же ушел, и скатертью дорога, – заметил Дэвид.
– Да, и слава богу, но только если он действительно ушел, – продолжил Молтби. – Допустим, Смит преуспел там, где мы потерпели фиаско.
Пожав плечами, он повернулся к их новому компаньону, распростертому в кресле.
– Когда вы отдышитесь, мы надеемся услышать о ваших приключениях. А пока, чтобы предвосхитить вопросы, я расскажу о наших. Мы все сбились с пути и набрели на этот дом. Обстоятельства вынудили зайти внутрь и задержаться здесь. В доме нет никого, кроме нас.
– Как же вы сюда попали, черт побери? – наконец обрел дар речи зануда.
– Дверь была не заперта.
Зануда стал озираться по сторонам.
– Вы тут неплохо устроились.
– Так оно и есть, – согласился старик. – Хотите горячего чаю?
– Господи, еще бы!
Лидия налила ему чай. Зануда залпом осушил чашку и закашлялся.
– Может, здесь и полотенце найдется?
Томсон быстро принес его из кухни.
– В котором часу вам вскипятить воду для бритья завтра утром? – поинтересовалась Лидия.
Перестав вытирать полотенцем лицо, зануда удивленно уставился на нее.
– Я рад, что у вас еще есть силы для шуток, – пробормотал он.
– Инстинкт самосохранения, знаете ли, – вмешался Дэвид. – Помните, как английские солдаты шутили в окопах?
– Да уж получше вас помню, молодой человек, – отрезал зануда.
Чай и обтирание полотенцем вернули его к жизни. Он, правда, не уточнил, что во время войны занимался изготовлением боеприпасов, причем вдали от тех мест, где их использовали.
– Боюсь, с чувством юмора у меня сейчас плоховато. После всего того ада, что пришлось пережить.
Зануда взглянул на Джесси как на единственный источник сочувствия. «Какая милашка эта блондиночка… хорошо бы с такой…»
– Ну, так расскажите нам про ваш ад, – попросил Молтби. – Нам всем любопытно, почему вы все-таки сошли с поезда.
– Вы первые это сделали, – проворчал зануда.
– Помнится, вы не слишком одобряли наш поступок, – заметил Дэвид. – И даже позволили себе неуважительные замечания.
– Вы на ссору нарываетесь, молодой человек?
– Если вы и дальше будете называть меня «молодым человеком», то точно поссоримся. К вашему сведению, мы тоже много чего пережили, в частности тогда, когда выуживали вас из-под снега.
– Ладно, прошу прощения, – буркнул зануда. – Нам всем пришлось несладко. По правде говоря, я сошел с поезда, чтобы избежать новых неприятностей.
– Там случился пожар?
– Вовсе нет.
– Тогда что же?
– Я расскажу, но только если меня не будут все время перебивать.
– Извините.
– Ладно. Вы, случайно, не заглядывали в соседнее купе? – обратился зануда к мистеру Молтби.
– Какое именно? Их ведь было два. В то, рядом с которым сидели вы?
– Да! Как вы догадались?
– Боюсь, не поймете, если я начну объяснять. Нет, я туда не заглядывал.
– А остальные?
Все отрицательно замотали головами.
– Вам повезло. Хотя это зависит от времени, когда…
Он замолчал и снова взглянул на Джесси. Ее широко раскрытые голубые глаза смотрели на него с явной тревогой.
– Не знаю, нужно ли мне продолжать… – засомневался зануда.
– Обязательно, – заверил Молтби. – Устойчивость к потрясениям – такое же средство самосохранения, как и шутки. Шок, которому вы собираетесь нас подвергнуть, вероятно, не последний.
– Как вы догадались, что это будет для вас шоком?
– В этом нет ничего сверхъестественного.
– Может, вы в курсе, что произошло? – воскликнул зануда, внезапно насторожившись.
– Мой дорогой сэр, не смотрите на меня как на убийцу! – запротестовал Молтби. – Это не я убил пассажира в соседнем купе.
Джесси испуганно ахнула, а зануда сник и, откинувшись на спинку кресла, снова стал вытирать лицо полотенцем.
– Откуда вы знаете, что в поезде кого-то убили? – часто дыша, спросил он.
– Да от вас же, – спокойно произнес мистер Молтби. – Часто эмоции, прорываясь наружу, становятся красноречивыми и понятными всем без слов. На бытовом уровне мы очень разные, но когда дело доходит до серьезных потрясений, будь то страх, боль, любовь или счастье, ведем себя одинаково.
– Я не пойму, о чем вы тут толкуете, – проворчал зануда.
– Об убийстве, мой дорогой. Так кого же там убили?
– Разве вы не знаете?
– Знал бы, не спрашивал.
– Какого-то мужчину. Его обнаружил проводник. Я как раз был в коридоре, когда он проходил, и задал ему вопрос, но он мне не ответил. Я снова спросил, но проводник все молчал и смотрел в то купе. Тогда я тоже заглянул туда и увидел, что на полу лежит мужчина – мертвый.
– Может быть, об остальном вы расскажете нам позже? – перебила его Лидия, глядя на Джесси, испуганно вытаращившую глаза.
Однако хористка желала все выслушать до конца.
– Почему все думают, что я слабонервная? У меня просто болит нога. Пожалуйста, продолжайте!
– Да продолжать-то особенно нечего, – возразил зануда. – Он был мертв, а его не воскресишь.
– Вы знаете, как его убили? – поинтересовался Молтби.
– Нет.
– Есть какие-нибудь предположения?
– Это допрос?
– Там были следы борьбы?
– Откуда я знаю. Я не сыщик!
– Не только сыщики имеют собственное мнение. А что сказал проводник? Как он себя вел? Вряд ли вы просто стояли и насвистывали.
– Послушайте, мне хотелось бы об этом поскорее забыть! – раздраженно бросил зануда. – Разве вы не видите, что я сам полуживой? Откуда мне знать, о чем подумал проводник? Одно могу сказать – вокруг моментально собралась толпа, все глазели и ахали, и только я вспомнил о полиции.
В его голосе зазвучало торжество, словно он только что посрамил компанию скептиков.
– Понимаю, – кивнул физик. – И именно поэтому вы сошли с поезда.
– Да, так и было.
– Пока мы искали другую станцию, вы разыскивали полицейский участок.
– Точнее не скажешь.
– Но вы, кажется, употребили слово «избежать».
– Что?
– «Я сошел с поезда, чтобы избежать новых неприятностей». Вы ведь так выразились?
– На что это вы намекаете? – ощетинился зануда.
– Помилуйте, какие могут быть намеки, – ехидно произнес мистер Молтби. – Мне только кажется, что, сообщая столь важные сведения, вам следует быть осторожней в выражениях. Причины, по которым вы покинули поезд, не имеют существенной разницы, поскольку можно предположить, что реальный результат в обоих случаях был бы одинаков. Однако о человеке мы судим прежде всего по его намерениям, а не поступкам. Ваше поведение представляется мне совершенно идиотским, сэр, разве что полицию вас попросил вызвать проводник или же там было иное обстоятельство, о котором вы предпочли умолчать.