– Это Марта Уик, сиделка.
Мистер Молтби убрал письмо в конверт и опустил его в карман.
– Если бы кто-нибудь из нас получил подобное письмо и, убегая, оставил его в доме на радость полиции, разве мы не рискнули бы вернуться, чтобы его сжечь?
– Вы хотите сказать… – не договорив, осеклась Нора.
– Я хочу сказать, мисс Стрейндж, что Чарльза Шоу здесь нет. Так же как Марты Уик и вашего дядюшки. В столовой лежит молоток, которым убили человека, и стоит кресло, в котором умер еще один. Не спрашивайте, как я об этом догадался. Примите это как свершившийся факт. И пока не появились другие факты, мне бы хотелось знать, что было в письме, которое доктор Уик написал вашему отцу, мисс Стрейндж. Если он все еще спит, не могли бы вы, учитывая чрезвычайные обстоятельства, как-нибудь поискать письмо?
– Я пойду с вами, – предложил Дэвид, когда Нора поднялась с кушетки.
– Не забывайте, что вы в карауле, – напомнил ему мистер Молтби. – Но, так и быть, я вас временно снимаю с поста. Возможно, мистер Хопкинс захочет занять ваше место.
Но мистер Хопкинс такого желания не изъявил.
Глава XXIIIТот, кто знает
Лидия, дежурившая наверху, услышала, как открылась дверь и в комнату тихо вошли Нора с Дэвидом. В руке у брата догорала спичка.
– Что-то случилось? – встрепенулась она.
– Пока нет, – успокоил ее Дэвид. – Но мы узнали кое-что новое.
– Ну конечно, одна я ничего не знаю, – проворчала Лидия. – Когда-нибудь ты мне расскажешь длинную-предлинную историю, а пока я должна довольствоваться какими-то обрывками. Кстати, мы не поздравили друг друга с Рождеством. Жаль терять такую возможность.
Она повернулась к Норе.
– Мы с Дэвидом всегда подкалываем друг друга, но сердца у нас золотые, правда, дорогой? Полагаю, вы пришли за сводкой о состоянии здоровья? Ваш отец просто нуждается в отдыхе. Сейчас он спит как убитый.
Подойдя к кровати, Нора убедилась, что так оно и есть. Ее отец мирно почивал, находясь в полной гармонии с окружающим миром. С облегчением вздохнув, она подняла небольшой коричневый портфель, стоявший рядом на стуле, и осторожно открыла его. Лидия бросила на Дэвида вопросительный взгляд.
– Ей надо кое-что найти, – шепотом объяснил тот.
– Будь осторожен! Не дай бог проговоришься, – съязвила Лидия.
– Это письмо. Мы кое-что раскопали, но это долгая история, сразу все не объяснишь. Нашли, мисс Стрейндж?
Нора покачала головой и повернулась к спящему.
– Наше дело правое, – заметил Дэвид, видя, что она колеблется. – Может быть, вам помочь?
– Нет, я сама.
Осторожно обыскав карманы отца, девушка с тихим возгласом вытащила конверт. На нем была видна сломанная печать и надпись «Строго лично».
– Вот оно!
– Отлично! – обрадовался Дэвид. – Пошли скорее вниз!
Открыв дверь, он чиркнул спичкой, и Нора со своей находкой выпорхнула из комнаты. Через мгновение дверь за ними закрылась.
– Большое вам спасибо! – пробурчала Лидия.
Спустившись вниз, Нора с Дэвидом увидели, что в холле царит напряженная тишина.
– Ну как? – нарушил ее мистер Молтби.
– Нашла, – сообщила Нора, протягивая ему конверт.
Взяв его, Молтби подошел к камину, а Дэвид снова занял свой пост у двери на кухню.
Увидев надпись на конверте и сломанную печать, старик спросил:
– Возможно, мисс Стрейндж, вы хотите прочитать его первой?
– Нет, читайте вы, – тихо ответила Нора. – Что бы там ни было, это касается нас всех.
– Согласен. Ваша готовность помочь очень воодушевляет. Да, это писал больной человек, – заявил Молтби, вытащив письмо из конверта. – И к тому же он пытался изменить почерк. Все совпадает, даже подпись. «Тот, кто знает». Теперь пришла пора узнать нам.
Вернувшись к первой странице, Молтби начал читать:
– «Уважаемый мистер Стрейндж! Автор этого письма, желая сделать доброе дело, хочет сообщить вам некоторые сведения, пока он еще в состоянии совершить это. Он скрывал эти сведения в течение многих мучительных лет, не переставая корить себя за нерешительность. Это тяжкий крест, который оказался ему не по силам. То, что он собирается сообщить, чрезвычайно важно для вас, а ответ автор письма будет держать уже не здесь.
Вы, без сомнения, помните обстоятельства смерти вашего отца, Джона Стрейнджа. Помните, что он перед этим болел и ему наняли сиделку. За несколько часов до смерти он послал за вами с женой, и вы, вероятно, сочли, что его побудили к этому угрызения совести, которые, как по своему опыту знает автор письма, могут избавить нас от дурных намерений и направить на путь истинный. Я не буду говорить об обстоятельствах смерти вашего отца. Вы наверняка их помните и сделаете собственные выводы.
Но есть кое-что, о чем вы не подозреваете. И до настоящего момента об этом знал только я.
Всегда считалось, что деньги вашего отца, причем немалые, перешли по наследству к вашему брату Харви, который их быстро промотал за игорным столом, на скачках и в других местах, о которых я не решаюсь упоминать. Однако к концу жизни у вашего отца возникли новые идеи относительно его денежных средств. Учитывая свое тогдашнее состояние, он справедливо опасался, что эти идеи реализованы не будут. Так оно и произошло. Все же отец успел перевести значительную часть своего капитала – пять тысяч фунтов – в наличные. Случилось так, что он сообщил мне о существовании этих денег, о чем потом сильно жалел. Но где они, он не сказал. И я поклялся на Библии, что буду молчать об этом. Конечно, можно было нарушить эту клятву в своих собственных интересах, но я этого не сделал и не вижу в том никакой особой заслуги. Но теперь нарушаю клятву, потому что уверен, что сейчас Джон Стрейндж меня уже не осудит. В конце концов, эти деньги предназначались вам, и если бы ваш отец прожил дольше, он, несомненно, сообщил бы вам, где их искать».
Мистер Молтби прервал чтение и посмотрел на Нору. Она слушала затаив дыхание.
– Теперь вы понимаете, мисс Стрейндж, зачем ваш отец приехал сюда и почему он решил бросить преподавание.
– Но где же эти деньги?
– Вот это нам и предстоит узнать. К сожалению, в письме об этом не сказано.
Он продолжил читать:
– «Прочитав это письмо, вы сами решите, как поступить, но если вы поедете в «Вэлли-хаус», советую вам никому не говорить о своих намерениях».
Но ваш отец не прислушался к этому совету, мисс Стрейндж. Он предупредил о своем приезде Чарльза Шоу, что, впрочем, вполне естественно. Откуда ему было знать, что Шоу напишет Марте Уик. И последние несколько строк: «Знаменательно, что ровно через двадцать лет после смерти отца вы узнаете то, о чем он не успел сообщить вам сам».
Да, мне это тоже приходило в голову. Подпись, за которой попытался спрятаться доктор Уик, не совсем точна: «Тот, кто знает». На самом деле он знал только половину. Вторую половину предстоит выяснить нам.
Сунув письмо в карман, Молтби посмотрел на часы, чуть видные в свете камина.
– Двадцать лет наступят с минуты на минуту!
Дэвид, стоящий у кухонной двери, вдруг застыл.
– Что-то услышали? – тихо спросил мистер Хопкинс.
– На сей раз да.
Метнувшись к двери, Молтби приоткрыл ее. Из коридора послышались шаркающие шаги.
Глава XXIVКровавый след
– Быстро сюда! – скомандовал Молтби.
Мужчины проскользнули в кухню и закрыли за собой дверь. Из коридора доносились приближающиеся шаги, медленные, неуверенные и неровные. Потом они затихли. Похоже, человек остановился перед дверью, собираясь с духом.
– Ждем или хватаем его? – шепотом спросил мистер Хопкинс.
Позже он уже сомневался, что произнес эти слова вслух, потому что они остались без ответа.
Потом кто-то очень медленно повернул дверную ручку, дверь скрипнула, и в кухне стало чуть светлее от серой полоски, прорезавшей темноту. Дверь медленно открывалась – и полоска света становилась все шире.
Потом в ней мелькнула тень – и пропала в темноте. Из коридора падал тусклый свет, но тени уже не было видно. Невидимая и бесшумная, она растворилась во мраке кухни. Мистеру Хопкинсу, с тоской ожидавшему ужасной развязки, вдруг почудилось, что это привидение, явившееся, чтобы наказать его за прежний скептицизм. Он был близок к бегству и сам не мог понять, что его удерживает: железная воля мистера Молтби или собственное оцепенение. Но в мыслях он уже ретировался с кухни, обретя утешение в нежных ручках Джесси. Он физически ощущал их тепло и поклялся в душе, что когда кончится весь этот кошмар, он сделает все возможное, чтобы их не упустить.
«Надо будет ее задобрить, – решил он про себя. – Она такая лапочка. Как бы произвести на нее впечатление?»
Но вдруг хорошенькое личико Джесси, возникшее перед его внутренним взором, сменилось совершенно другой физиономией. Казалось, что перед его испуганными, лихорадочно блестевшими глазами разверзся ад. Мистер Хопкинс никогда не видел подобного выражения на человеческом лице, и у него мелькнула мысль о нечистой силе. Седые волосы, мертвенная бледность щек и полуоткрытый рот с отсутствующим зубом довершали эту неприглядную картину, высвеченную фонариком мистера Молтби.
– Не двигайтесь! – тихо, но с металлом в голосе приказал старик. – Вы попались, Чарльз Шоу. И Рождество вам придется встретить за решеткой по обвинению в убийстве Джона Стрейнджа и его сына Харви.
Человек наконец обрел дар речи.
– Я их не убивал! – вскричал он с таким отчаянием, словно ему вдруг изменила многолетняя выдержка. – Это не я! Никого не убивал!
– Тогда докажите, что это не вы. Лучшего случая вам не представится, – предложил мистер Молтби.
– Кто вы?
– Не имеет значения. Скажите спасибо, что я не судья, примеряющий мантию перед процессом. Именно с ним вам предстоит встретиться в скором времени, если вы не сможете оправдаться передо мной и всеми здесь присутствующими.
Тем временем Дэвид быстро подошел к двери в коридор, отрезав Шоу путь к отступлению. Мистер же Хопкинс по-прежнему стоял неподвижно, испуганно глядя на того, кто был поражен еще большим страхом. Он плохо поддавался обучению, но сегодняшней ночью получил серьезный урок. Другое дело, что позже, при свете дня Хопкинс, скорее всего, о нем благополучно забудет.