Отдельно щёлкал секундомером суровый военкоматовский прапорщик, нацепивший на левую руку белую повязку с чёрными буквами: «Посредник». Он судил соревнования по снаряжению автоматного магазина патронами.
Мишка Самылин, сын гром-бабы Любки из чмаровского «сельпо», пришёл здесь «голова в голову» с пацаном из военного гарнизона и был готов ещё раз сразиться – за чистую победу. Но суровый прапор был непреклонен: первое и второе места – на двоих пополам.
Через три часа прозвучали результаты разборки-сборки: первое место заняла «гарнизонная» команда. Но чемпионский результат показал… чмаровец! Пашка Щербаков! Тринадцать секунд разборка, двадцать две – сборка! И это при стопроцентной аккуратности! Без запинки и правильно назвал Павел каждую часть автомата.
– Вот так и дальше! – орал перевозбуждённый Доржиев. – Начало положено! Ура! Мы ломим! Гнутся шведы!
– Какие шведы? – влез в секундную паузу Ашурков.
Шишкин-младший дернул его за рубашку:
– Дядя! Перечитай пушкинскую «Полтаву».
В общем, перед обедом чмаровцы были вторыми, но после обеда начались куда более важные соревнования – стрельба из малокалиберной винтовки. Участвовала вся команда, девушкам исключение не сделали.
И тут чмаровцам неслыханно подфартило! На огневом рубеже участников ждали винтовки ТОЗ-9! Как в школе! Зато во многих других школах «на вооружении» состояли ТОЗ-8. Разница вроде бы небольшая: первые – пятизарядки, а вторые – однозарядные. Но способ заряжания разнится. Это сбивало многим, кто тренировался на однозарядной «тозовке», доведённые до автоматизма навыки, что влияло и на прицеливание и увеличивало время на перезаряжание.
И ещё… Подсказанное в своё время Виталием Манько «упражнение» (стрельба по банкам – кто дальше отбросит) тоже сыграло свою роль. А может, оно одно и сыграло, потому как ТОЗ-9 имелись и в обеих школах райцентра и в школе военного гарнизона. Эти соперники после стрельб буквально дышали чмаровцам в затылок.
Короче, первое место по итогам первого дня сборов выглядело довольно иллюзорным. И всё-таки подопечные Шишкина-младшего ликовали! Довольные физиономии, казалось, освещали палатку ярче четырёх «стоватток». А может, лампочки светились не в полную мощь, потому как кормились от тарахтящего за «штабной» палаткой дизель-генератора.
– Не почивать на лаврах! Собраться! Завтра не менее напряжённый день! – приговаривал ребятне Доржиев на сон грядущий…
Да уж… Второй день переполнили легкоатлетические соревнования. Подтягивания, отжимания, прыжки в высоту, в длину, кросс на полтора километра. Результаты обнадёживали.
Но послеобеденный сюрприз – незамысловатая, стандартная армейская полоса препятствий отбросила чмаровцев на четвёртое место!
– Ну кто мог думать! Кто мог думать… – раскачивался китайским болванчиком на скамейке у спортгородка Доржиев. Сюда мужская троица педагогов ушла вечером, чтобы… выматериться.
С ненавистью глядя в сгущающихся сумерках на сооружения злосчастной ПП, Доржиев клял военкома:
– Я же у него специально же выяснял всю программу! Ни намека в ней на полосу не было! Вот же подложил Каладжанов свинью! Вот же гад! Это он нам мстит! Продул тогда, в карьере, стрельбу…
– Так он не нам её продул, а капитану Манько, – возразил Ашурков.
– Ага, при куче-то свидетелей! Вы ж там оба были! Что, забыли, как он к машине сразу дёрнулся? Не-е-ет! Это он специально! Своих вытягивает! А нам мстит!
– Каких своих? – спросил тоже заметно скисший Шишкин. – Райцентровских или из гарнизона?
– Гарнизонные с их первым местом – это понятно, – сказал Ашурков. – У них там этих полос… Чего ребятне не тренироваться. Но военкому-то районные результаты важны… С него за районные дела спрос учиняют…
– Вот обе райцентровские школы ему результат и дали! Разве плохо? Второе и третье места! Небось Каладжанов сам их и натренировывал. И скорее всего – как раз вот на этой полосе! – врезал кулаком по скамейке Доржиев. – Эх, знатьё бы про полосу!
Он вскочил со скамейки, бросил взгляд на циферблат наручных часов и ринулся стремглав к полосе препятствий. Барсом преодолел ров, ужом провертелся в лабиринте, кошкой взлетел на забор и пробежал по «разрушенному мосту» и «разрушенной лестнице», мышью юркнул в «стенку с проломами», спрыгнув в окоп, три раза взмахнул рукой, как бы метая гранату. Выскочил из него, спринтерски примчался и плюхнулся на скамейку.
– А?! – тяжело дыша, ткнул Шишкину и Ашуркову под нос руку с часами. – Всех бы сделали!
– Это ты бы сделал! А ребята?
– Да наши лоси! Не, не лоси! Гепарды! Потренировать, так они меня, старого и больного маленького бурята… Вернёмся – сяду верхом на директрису! Образцовую полосу построим! – Доржиев подумал и добавил: – Если, конечно, Валентина меня поначалу не придушит…
Он оглядел коллег и поднялся со скамейки.
– Завтра тоже, чувствую, паскудный денёк предстоит. Строевая подготовка! Конёк гарнизонных! А у нас есть проблемы. Тот же поворот кругом в движении, особенно строем. За девчонок на санитарной подготовке не переживаю. Анжелка заверила: подготовила их тип-топ. Каладжанов бы новую пакость не приготовил… Ладно, пошли спать, а то ребятня наша вся в переживаниях… Я, правда, Клавочку с Анжелкой настропалил, чтобы слёзы-сопли подтирали…
Доржиев как в воду глядел. Третий день сборов тоже оказался с подвохом. После завтрака всё шло по программе: строевая подготовка у парней, медицинская – у девчонок. Не блистали, но и не отстали.
А после обеда в лагерь прикатил «ГАЗ-53», из кузова которого на поле у спортгородка высыпали кучу старых покрышек. Пацаны из дежурного взвода растащили и разложили их на земле в некоем порядке, понятном пока только руководившему этим процессом крикливому дядьке из районного ДОСААФа. Вскоре непонятное стало понятным.
– Значит-ца, так… – оглядел шестнадцатикомандный строй досаафовский представитель. – От каждой школы по три участника. Упражнение элементарное. Сели за руль – тронулись с места. Две восьмёрки между вон теми баллонами, потом едете вон к тем, разворачиваетесь и сдаёте задним ходом. Заезд, значит-ца, в гаражный бокс. Опосля оттуда выезжаете, сворачиваете на пригорок, тормозите вон у того красного флажка. Заглушили двигатель, снова завели и трогаетесь с места. То есть, что? Начинаете движение на подъёме. Потом поворот направо и возвращение сюда, на исходную. Ясно? Впрочем, я с вами в кабине. Но подсказок не ждите. И ещё: как и положено при движении, поворот обозначаете включением указателя поворотов. За каждую промашку – минимум один балл долой.
Доржиев тревожно глянул на Ашуркова, но тот уверенно шагнул к пацанам:
– Богодухов, Макаров, Михайлов. Макаров – первый, за ним Михайлов. Богодухов, поедешь последним. И не газовать! По времени норматива нет. Но и черепахами не тащиться. Быстро уходите с первой передачи на вторую… – Ашуркова как подменили. Сейчас он в своём инструктаже звучал вторым Доржиевым.
Заезды начались, понятно, с первого взвода. Пока дошла очередь до десятого, нагляделись всякого. Но в основном оказывался «тесным» гаражный бокс и слишком крутым подъём. Многострадальный «полста третий» то «таранил» задним бортом воображаемую стойку гаражного проёма, то глох или полз назад от красного флажка на склоне.
Зато на итоговом построении после завершения третьего дня испытаний чмаровцы выглядели заметно приободрившимися: общекомандное второе место!
И на строевой подготовке всё прошло без сучка без задоринки, и на санподготовке. Тут даже комиссия из врачих и медсестёр райбольницы отметила Машу Емельянову, внучку бабки Сидорихи, что долговязый Вовка Антонов не преминул прокомментировать: «Кто бы сомневался! На пару с бабусей варева свои варят, гингемы!..» Фельдшерица при этих словах зло шикнула на остряка и покаянно глянула на Шишкина-младшего.
Автосюрприз организаторов сборов выявил заметное превосходство чмаровский ребятни, что просто выпятило грудь Ашуркова и наполнило всю Клавочку восхищением своим избранником.
– Завтра, товарищи допризывники, решающий день! Для вас в первую очередь! – оглушительно вещал через мегафон перед строем ребятни майор Каладжанов. – Завтра каждый из вас пойдёт в бой! И боевые ваши подруги, в смысле одноклассницы, последуют за вами. В качестве санитарного персонала, который будет не только получать вводные по ходу боевых действий, но и покажет своё умение действовать по обстановке. Всем твёрдо осознать: разумная самостоятельность на поле боя – необходимое каждому бойцу качество. Но она может быть губительна, когда выходит за рамки задачи, поставленной командиром. Поэтому приказ командира – закон для подчинённого. Всё остальное – анархия и махновщина!
«Электроматюгальник» военкома прямо-таки раскалялся.
– Завтра, товарищи, будет бой. Но это учебный бой. И в нём мало победить. Понятно, что он потребует максимального напряжения сил, навыков и сноровки. Но одновременно – и на это я обращаю особое внимание! – он потребует максимального соблюдения мер безопасности! Нам не нужны травмы или ещё хуже. Это я с посредниками решу, кого ранить, кого убить! Понятно?! Вопросы есть? Вопросов нет! Командиры учебных взводов – на совещание в штаб. Остальным – вольно! Разойдись!
Из штаба Доржиев вернулся сумрачным.
– Жеребьёвка была. Кто за «красных», кто за «синих». Мы – в числе «синих». Перевожу с русского на русский: «красные» – атакующая сторона, мы – обороняемся. Но! Все боевые действия будут происходить в два этапа. Первый – скрытное выдвижение на позиции. Через лес. По компасу. Вторая часть – не дать атакующей стороне захватить знамя «синих», то есть наше. Если у «красных» удастся захватить знамя – бою конец, стопроцентная победа. Знамя, по жребию выпало или «закону подлости», – в первом взводе, в общем, у хлопчиков из военного гарнизона. Наше знамя – у соседей из Нагаевского, они тоже «синие».
– А райцентровские? – спросил Шишкин.
– Снова «закон подлости»: оба взвода – «красные», как и лоси из Ново-Подгорного.