Но спустя неделю с небольшим позвонил не ответред, а Каладжанов:
– Александр Сергеич! Приветствую, дорогой! Значит-ца, так… Куём железо… пока горячий! Поезжай в своё Чмарово, а по дороге заскочи в райвоенкомат. Возьми там повестку. Она тебя уже дожидается. Призывают тебя, дорогой, на военную службу! Как говорится, лежал кот на печи, ел сметану. Но пришла ему повестка. И стал обычный кот Котом в сапогах. С чем и поздравляю! – захохотал в трубку Каладжанов. – Неделю тебе на сборы-чемоданы. И самое главное – от директора школы характеристику, в райкоме партии снимись с учёта, получи открепительный талон. Давай, дорогой, действуй! Жму руку!
С учётом задуманной авантюры и чтобы не сглазить всё остальное, Александр в дела редакционные родителей не посвящал. Потому как ему самому-то пока мало верилось в благополучный исход. Но теперь умолчанием не обойдёшься, теперь следовало выстроить устойчивую конструкцию вранья для Шишкиных-старших: а куда это на недельку пропадёт из-под родительского ока сыночек-отпускник? С друзьями на некую турбазу? Приятеля-однокашника в соседнем городе навестить, так сказать, поклониться Байкалу-батюшке?..
И первое, и второе выглядели убедительно для отца, но не для маман. Та сразу опутает сетью чёрных подозрений: любая турбаза – это: а) сплошная антисанитария, кишащая инфекциями и прочей заразой; б) буйные пьянки, неминуемо ведущие к алкоголизму, а также с большой долей вероятности стать, в лучшем случае, жертвой происшествия, а то и преступления, а в худшем – соучастником подобных криминальных фактов; в) распутные девицы, сексуальные оргии, которые, опять же, ничем хорошим не заканчиваются, вплоть до ЗППП.
Несколько иначе сформулированное, но всё перечисленное безоговорочно относилось и ко второму варианту. Дополнительно приплюсует маман ещё опасность утопнуть в священном море. Охи-ахи, корвалолы-валидолы…
Шишкин решил обдумать варианты в излюбленном ещё со школьной поры месте – на скамейке неподалёку от танцплощадки в уютном парке окружного Дома офицеров. Сиди себе, поглядывай по сторонам, слушай музыку…
Но на ловца, как говорится, и зверь бежит.
У подъезда красовался со своей «Нивой» Колпакиди А.Г. Из авто вылезали довольные Колпакиди-младшие, Оля-Офелия и Коля-Никас. Укатал, видать, старший брат.
– Мой юный друг! Доброго вам вечерочка! – вскричал он с интонацией папа Зюзи из телекабачка «Тринадцать стульев». – Куда стопы отпускные направили? А то садись, прокачу!
– Да нет, мне тут неподалёку. Встретиться кое с кем…
– Шерше ля фам! – хохотнул старший тёзка. – Одобряю! А я завтра в аналогичный вояж собрался. В вашу отшельничью пустынь.
– В Чмарово? – встрепенулся Александр.
– Именно, друг мой. И несколько дальше. Зовёт-зовёт служебный долг! К геологам надо, да и прелестную фельдшерицу повидать.
– Помирились?
– А мы разве ссорились? – поднял брови «К. Маркс».
– Помнится, послала она двух придурков на околице… – съязвил Шишкин-младший.
– Мой юный друг! Мало ли что вырвется из ушибленного женского организма в стрессовой ситуации… Но ты же, тёзка, литератор! А мировая литература чему учит нас, мужиков? Вот та же, к примеру, сказка про Золушку? А учит она нас очевидному: красивая пара женской обуви порождает широкий и горячий интерес прекрасного пола к мужской персоне. Как и положение этой персоны в обществе…
– Это – конечно, – согласился Шишкин-младший. – Принц на белой лошадке «Ниве», да с коробкой импортных босоножек… Значит, завтра поедешь?
– «Рано-рано поутру я корзинку соберу, через лес, через лужок отнесу я пирожок. Кушай, бабушка моя… Жри, пока я добрая!» – пропел тонким голоском старший тёзка и оглушительно заржал.
– Слушай, добрая Красная Шапочка, а ты надолго в те края?
– На неделю, как минимум. В понедельник кое-какое оборудование надо получить на станции, геологоразведчикам передать, бумаги, соответственно, все оформить… Ну и, опять же, прелестная фельдшерица…
– А меня не возьмёшь до Чмарово?
– Без вопросов. А тебя-то чего туда среди отпуска потянуло?
Шишкин-младший пока ничего внятного сказать не мог, поэтому только одно и выдавил, как Алибабаевич в «Джентльменах удачи»:
– Надо…
– Понял, – прижмурился Колпакиди и опять промузыкалил. – «Шерше ля, шерше ля – не со скуки, пользы для!..» Так настрадал Предсказамус!
– Только тёте Эле не тренькай, а то брякнет маман… – подыграл Александр.
– Могила! – сделал страшные глаза Колпакиди А.Г.
Александр не спеша двинулся в парк. Теперь предстояло придумать что-то удобоваримое по поводу внезапного выезда в Чмарово для предков. Решение нашлось ещё по дороге к тенистым парковым аллеям…
– Завтра в село еду, – озабоченно и возмущённо сообщил он Шишкиным-старшим. – Покою от них нет!
– А что такое, Саша? – заволновалась Альбина Феоктистовна.
– Рутина, ма, рутина! У них там заморочки какие-то с лагерным имуществом. Я-то всё передал завхозу, как положено… Чего-то, видать, напутал, старый хрыч! Бухгалтерша сегодня звонила. Я же, как начальник лагеря, материально ответственным лицом выступал… Неудобно, надо разобраться.
– А после отпуска этого сделать нельзя? А как уехал бы ты куда-нибудь, в турпоездку, например?
– Ну я же не уехал. И трубку телефонную снял. Да ну, лучше съездить, а то и самому свербить будет. Как говорится: кончил дело – и гуляй смело. Но я и не собираюсь отпускные денёчки направо-налево раскидывать. Сколько отнимут, на столько отпуск и продлят.
– А не к фельдшерице ли ты собрался? – не удержалась маман Шишкина, с подозрением взглянув на сына.
Ну тут уж «теантер» Шишкину-младшему разыгрывать не пришлось. Вот достала так достала! Александр вскочил, забегал по комнате и заорал уже самым естественным образом:
– Да когда же ты опомнишься?! Ну сколько можно бредить?! Кого ты мне ещё приплетёшь? Давай уж всех сразу! Лепишь и лепишь из меня какого-то сексуального маньяка! В школе с Наташкой опозорила, а сколько девчонок институтских на меня понавесила!.. Фельдшерица ей покою не даёт! Да видал я её, как и она меня! Слишком орбиты разные! И с Машкой Колпакиди интриги тут разводила!.. Да я из-за тебя… Хоть золотую найду – всё равно тебе не подойдёт! Благо, не ищу пока! Сколько же ты из меня крови выпила! Тебе в гестапо работать надо!
«Машулю, честно говоря, пусть и в запале, но зря ты приплёл. Будем считать – для количества. Маслом каши не испортишь…» – заикнулся, было, внутренний голос. Но Александр послал его чуть ли не вслух – маман конечно же приняла бы это на свой счёт – вот был бы номер! Шишкин-младший ринулся к себе в комнату и так хлопнул дверью, что маман Шишкину едва не сбросило со стула.
Впрочем, вслух подытожил сыновний вопль Шишкин-старший:
– Альбина, и в самом деле… ну сколько можно парня канать! Ты народную мудрость-то вспомни: все невестки у блудливой свекрови кто?
– Это… ты… мне?! – задохнулась Альбина Феоктистовна. – Это я… стало быть…
– Это не ты, – махнул рукой Шишкин-старший. – Но и не уподобляйся.
Тем не менее маман Шишкина слегла на диван, весь вечер пропила таблетки, всю ночь прикладывала к голове мокрое полотенце, героически запрещая супругу вызывать «Скорую помощь».
Наутро решила не идти на работу, но оказалось, что это утро субботы, день выходной, поэтому Альбина Феоктистовна осталась на диване. Под присмотром Шишкина-старшего, который, в связи с открывшимся форс-мажором, на службу, как обычно, не пошёл, но ценные указания туда по телефону то и дело засылал.
Шишкин-младший, злой, как сотня янычаров, молча собрался, опрокинул в себя кружку кофе и под понимающим взглядом отца подался прочь, вернее, во двор, где около своей белоснежной «Нивы» с сигареткой в зубах его поджидал Колпакиди А.Г., полирующий и без того сверкающие бока четырёхколесного сокровища в окружении кучи мальчишек.
Дорога до Чмарово, под пустопорожнее зубоскальство Колпакиди, пролетела незаметно. Директриса, как Александр и предполагал, накануне нового учебного года оказалась на месте. Характеристику пообещала назавтра выдать. Куда не спросила, видимо, посчитала, что для райкома. Разыскал Шишкин и парторга Дудонина, рассудив, что партийная характеристика тоже лишней не будет. И тот вопросов не задавал. В общем, райкомовская «механизма» накручивала обороты, так получается. А Валентина Ивановна и Дудонин и не подозревают, что Шишкин замыслил побег.
Вернулся в ставшую за год родной квартиру. В сгущающихся сумерках уставился на телефон. Неимоверно хотелось позвонить Танюшке. Но что сказать? Три с половиной месяца игры в молчанку! «И что, молодец среди овец? – ввинтился в мозг внутренний голос. – Самое банальное, но и самое правильное – позвони, скажи, что любишь, что постоянно о ней думаешь… А лучше бы съездил в Кашулан и объяснился по-мужски…»
– А дальше-то что? – по привычке вслух проговорил Александр. – Если срастётся всё с редакцией, то надо решать вопрос кардинально: прошу руки и сердца. И куда потом? Наградить девушку маман Шишкиной в роли чокнутой свекровки? Разве что квартиру снять? Вариант!.. Но тянет всё это пока за собой хвост мутно прорисованных проблем. М-да-с… Интересно, а сколько получает лейтенант-корреспондент? И хватит ли его жалованья на всё про всё? Тимофеев, понятное дело, нагрузит так, что мало не покажется! Командировки, командировки… И Танюшке надо будет устроиться… Господи, да её и вовсе в расчёт брать смешно! Учиться бы ей по-хорошему надо!..
Шишкин-младший прикинул и второй вариант – с райкомом комсомола. Квартиру, конечно, дадут, да и зарплата явно не лейтенантская. Но атмосферка-то… ещё та! Его передёрнуло. Каждый день видеть перед собой унылое лицо Ваньки Мишина, которому он перебежит дорогу. А лицезреть равнодушную, как приклеенную, улыбочку Калюжной? И ни хрена не выйдет указать ей на дверь. Ха-ха и ещё десять раз ха-ха! Как же, позволят ему подобное! Ну, допустим, позволят. Но райцентр не мегаполис, народец тэснэнько проживает, и хрен их знает, кто кому кем приходится… В общем, одна морока! То, что райкомовские могут как-то посодействовать избежать кресла первого секретаря – наивщина. Молчать будут в тряпочку под суровым оком районного партглаваря, а потом по углам сопеть…