Случилось невозможное меж нами.
На моем небе ты взошла звездой,
Измучившей меня уже ночами.
В бессонный час или в неровном сне
Сжигаешь, но любуюсь я тобою.
И по утрам приходишь ты ко мне
Лазоревой счастливою зарёю,
Которая согреет, оживит,
Не даст пропасть средь бардака мирского.
И призрачной надеждой окрылит.
И о любви моей расскажет снова.
Не надо к гороскопам припадать,
Чтобы узнать: забуду-не забуду…
Скорей всего, надеяться и ждать
Наивно и бессмысленно.
Но буду!
Всегда! Пока живу я на земле.
Ведь вечны звёзды.
Значит, надо мною
Звезда твоя взойдёт в вечерней мгле
И сменится лазоревой зарею…
Шишкин-младший истекал, сочился стихами, посвященными Танечке. Какая методика преподавания русского языка и литературы в средней общеобразовательной школе?! О чём вы?! Уроки проходили на «автопилоте», но в таком ударе! Учитель Шишкин не раскрывал тему – он витийствовал! Притихшие от буйного литературного красноречия молодого учителя школяры выходили на перемены ошарашенными и могли только потрясённо молвить: «Шишкин-Пушкин… Шишкин-Пушкин!.. Наш Шишкин – это всё…» Дома сомнамбулически тянули ручонки к картонным переплетам «Школьной библиотеки», вчитываясь в строчки Грибоедова и Лермонтова, Пушкина и Фонвизина. Какие, к чёрту, игры в «войнушку» и «дочки-матери»!
Обеспокоенные мамки, доселе отлавливавшие своих чад и под угрозой порки заставлявшие их готовиться к урокам на завтра, предчувствовали недоброе. Поразительная усидчивость над учебниками по литературе вчерашних лоботрясов и особенно рано заневестившихся дочурок-старшеклассниц пугала материнские сердца, заставляя капать в стаканы с водой корвалоловые капли, валерианку и сосать валидол. А также бурно обмениваться меж собой гипотезами о молодом учителе и изменившемся его внешнем облике: в городе Шишкин-младший заметно укоротил и бакенбарды и усы. Но Шишкин не замечал этих тревог.
Он вообще пребывал неизвестно где. Литературно буйствуя на уроках – с жаром разъясняя подрастающему поколению подоплёку взаимоотношений Чацкого и Софьи, подлости Молчалина и холодности Нины по отношению к Арбенину, истинный смысл сна Наташи Ростовой и роковой для Печорина страсти к княжне Мери – он думал и грезил только об одном: увидеть, хоть издали, Татьяну. «Онегин, мать твою!..» – жалобно матерился про себя учитель словесности, но это мало помогало.
– «Где же ты и где искать твои следы?..» – причитал вслед за Джо Дассеном несчастный влюблённый, перебирая струны позаимствованной из школьного музарсенала электрогитары – тяжеленного куска перламутровой пластмассы с литературно-космическим названием «Аэлита».
Рачительная директриса не пожалела в своё время колхозных денег на приобретение комплекта электроинструментов для школьного ансамбля (не хуже, чем у других!), но пока регулярно и, главное, без «блатняка», музицирующих подростков в школьных стенах не нашлось. Завхоз Терентьич запёр три гитары и ударную установку в кладовку. Но после горячих заверений Шишкина-младшего, что гитара ему нужна не скуки ради, а для подготовки к смотру колхозной художественной самодеятельности, выдал под расписку одно пластмассовое «чудо».
Шишкин с подростковых лет тренькал на шестиструнке, чего-то даже изображал в своё время в составе школьного квартета, который конечно же рьяно пытался лабать композиции «битлов» и модные отечественные шлягеры на танцульках старшеклассников. Но это было так давно, что казалось неправдой. Как и аналогичное музицирование в институтских стенах. Там и вовсе отыскались более талантливые в этом плане ребята.
Понятное дело, в стенах своей нынешней просторнейшей квартиры Шишкин-младший терзал электроинструмент без «усилка» и динамиков.
Единственный в школе усилитель, как и единственная звуковая колонка, входили в комплект киноустановки для демонстрации учебных фильмов. Использование звукоусиливающей аппаратуры не по назначению допускалось по личному указанию директора школы (каждый раз!) исключительно трижды в году: на первосентябрьском митинге, на новогоднем вечере для старшеклассников и на «балу» для выпускников. И – точка.
Ситуацию сохранности полной комплектности киноустановки бдительно контролировала суровая учительница физики, математики и астрономии Элеонора Никифоровна Недорезова, супруга, напомним читателю, ещё более сурового, неулыбчивого, всевидящего и всезнающего участкового инспектора милиции Василия Николаевича Недорезова.
Ха, вспомнит дотошный читатель, а самогонный промысел бабки Сидорихи? И где же зоркое око органов МВД? Спокойно, товарищи! Если капитан Недорезов ещё до чего-то не добрался, это вовсе не означает, что криминальная обстановка в Чмарово и на других подведомственных участковому территориях угрожает безопасности народа. Элеонора Никифоровна, верная и преданная спутница по жизни сельского солдата правопорядка, получше других знала: всё под контролем. Естественно, она содействовала супругу в правоохранительных делах почище любой добровольной народной дружины. А пример бабки Сидорихи… Да и при самой блестящей служебной аттестации нет и не может быть идеального сотрудника органов внутренних дел. Тут уж сколь не аттестуй. Капитан Недорезов знал о деяниях бабки Сидорихи. Знал и… бездействовал в этом направлении. С одной стороны, по причине крайне преклонного возраста правонарушительницы и по причине её жутко вздорного характера. С другой… Ну перекроет он жалкую струйку мутной горячительной жидкости – и что изменится? Будут мужики на участкового волками смотреть, а ежели ещё и бабка Сидориха от переживаний возьмёт да и отдаст богу душу, – пиши пропал. Так и заклеймят смертоубивцем. Это ему надо на пятом десятке лет, при полной выслуге, кавалеру медали «За безупречную службу» трех степеней и двух знаков «Отличник милиции», золотого и серебряного цвета?
В общем, со всех сторон, за сохранность вверенного «физичке» госимущества можно было не переживать. К тому же любимым и наиболее частоупотребительным словом в лексиконе Элеоноры Никифоровны, как быстро уяснил Шишкин-младший, было слово «нет». Зимой снега не выпросишь и ни на какой козе не подъедешь. Трудовик Сергей Александрович на днях попросил было Э.Н. уроками поменяться у семиклашек, так такой отпор получил – у Наполеона под Березиной просто сердечные проводы были. Но и не пожалей Э.Н., допустим, того же «уселка» – Шишкин-младший всё равно бы не взял.
Он музицировал для себя, а не для соседей за стенкой и прочей публики. Это был такой грустный, полуночный перебор струн, то ли бередящий, то ли успокаивающий страдающее сердце сражённого Амуром педагога. Поминутно рука оставляла струны и хватала цанговый карандаш. Любовный сплин подвигал к лирическому стихотворчеству. За несколько вот таких полуночных монопосиделок Шишкин-младший исчеркал нервными строчками больше половины общей тетради.
Случилось Нечто вдруг такое
Необъяснимое
Со мной.
Или влеченье роковое,
Или – как в омут головой.
Всё это столь необъяснимо,
Что даже слов-то нужных нет.
Опять проходите Вы мимо,
И глупо я смотрю вослед.
И завтра точно так же будет.
Окликнуть?
Только что сказать?
Пересеклись орбиты судеб,
Да вот получится ль связать…
Но к Вам неудержимо тянет!
Ищу то повод, то предлог…
Не знаю, что со мною станет
У перекрестка двух дорог.
Не знаю,
Ничего не знаю.
Стою сегодня на краю…
Но, знаете, не проклинаю
Судьбу нескладную свою.
Что там судьба!
Да в ней ли дело?..
Как можно жить, её кляня,
Когда Вы снова посмотрели
С улыбкой тихой
На меня…
«Мечты, мечты… Где ваша сладость?..» Шишкин-младший моделировал несуществующие ситуации. Если Татьяна и проходила где с тихой участливой улыбкой, так смотрела не на него, а, в самом оптимистичном варианте, на своих бурёнушек.
Пока она вообще не показывалась в поле зрения. И это наполняло душу поэта-педагога печалью-кручинушкой, бросало отчаявшийся разум в огнедышащую лаву хандры, пластало изнывающее страстью сердце тупым ножом неизвестности. Шишкин-младший погибал уже вторую неделю. «Где же ты и где искать твои следы?..»
Где-где… Понятно, что в Кашулане. Французский певец, может быть, и в сам-деле не ведал, где его гений чистой красоты. А Шишкин-младший знал точно. В минуты просветления он даже совершенно трезво размышлял: а как он всё это себе придумал? И просеивая крупицы общения с Танечкой, дотошно выискивал в ней изъяны. Надо ли объяснять, что это был мартышкин труд? Где вы видели пылкого влюблённого в роли беспристрастного судьи объекта своих вожделений?
– Саша! Здравствуй!
Если бы с январского неба грянул гром, сверкнула молния и посыпались лягушки, – Шишкин-младший поразился бы меньше!
Посреди школьного коридора стояла… Танечка! Ах, как она была прекрасна в своей дублёнке, перешитой из обыкновенного полушубка, в обычных чёрных валеночках! Золотой водопад струился на заиндевевший воротник, бездонные синие глаза… Да какими словами описать неописуемое!
– А я вот Сумкиной наши взносы за январь привезла, но что-то найти её не могу…
– Зд-д-рав-ст-вуй… – враз охрипнув, пролепетал Александр и покраснел. Засуетился, перекладывая из руки в руку классный журнал и тетрадь с план-конспектами. – Сейчас… сейчас… поищем…
– В учительской нет, в пионервожатской тоже…
– Ты… Стой здесь! Она, наверное, у младших… Стой здесь, я – мигом!
Он рванулся в младшие классы. Так и есть – Клавочка чего-то бубнила октябрятам-третьеклассникам.
Какое счастье, что в этот день больше уроков у Шишкина-младшего не было! Он замер на школьном крыльце стойким оловянным солдатиком. Вскоре вышли и Клавочка с Танечкой. Сумкина тут же трезво оценила обстановку:
– А мы ко мне на обед собрались.
Но Шишкин-младший уже пришёл в себя и набрался решимости.