– Ты откуда всё знаешь? Это ж, так понимаю, всё равно тайная тайна?
– Э-э-э, тёзка! Вот кабы я был инженеришка какой-нибудь, то, скорее всего, ни ухом бы, ни рылом. А наша служба знает всё, потому как она что делает? Правильно! Всех и всем снабжает! Все хотят пить-кушать, а также получать разное оборудование, транспорт, горючее, приборчики-мумборчики и прочие необходимые в геологоразведке прибамбасы. Так что успокой соседку – никаких Хиросим не планируется. Соседка-то товарная?
– Вполне, – кивнул Шишкин. – Плюс муж ревнивый, кулаки с арбуз. Колёсики от трактора «Кировец», на котором рулит, катает играючи, как гимнасточка обруч…
– Тем более успокой. Про местных геологов так и скажи – они другие земные сокровища ищут! Конечно, и мониторинг таким вещам ведут – я ж тебе говорю: на тыщи кэмэ волна расходится. И они своими приборчиками засекают, чего у нас в подземных кладовых…
На том и расстались Шишкин-«Сусанин» и браконьер Колпакиди А.Г. В отношении последнего точку пока не ставим. Хотя в целом кое-что подытожить в нашей истории следует.
Если заняться арифметикой, то даже при всей нелюбви автора этих строк, как истинного гуманитария, к точным наукам, несложно подсчитать, что в триаде «огонь – вода – медные трубы» Шишкин-младший дважды прошёл огонь (кошара и взрыв), дважды – воду (кошара и взрыв), а уж медные трубы славы дудели в его честь не смолкая. Количество свершённых подвигов уже само за себя говорит. Но проницательный и дотошный читатель отметит: не возгордился наш герой, не вознёсся главою выше Александрийского столпа, не побежал скупать в «сельпе» бронзовую краску и обмазываться ейной на манер соответствующего бюста, что ставят героям на их малой родине. Потому как скромен по большому счёту. Ну а если где-то нос и задерёт от собственной значимости, полезности или в силу воздействия незначительных отрицательных черт характера (а у кого их нет!), то, опять же, общественность и внутренний голос поправят. Или того хуже. Вот вернёмся на минутку к факту сусанинства Александра. Безусловно, фанфарам тут бы трубить да трубить. Фактически отбил наглую, уголовно наказуемую браконьерскую атаку на рыбные запасы Отчизны.
Но вот совершенно противилась душа героя фанфарному гуду по данному поводу. Не хотелось загреметь, как выражался осторожный герой романа «Тени исчезают в полдень» Илюшка Юргин, под эти самые «панфары». Не в переносном, в наибуквальнейшем смысле. Неразговорчивый Федотыч из «Мингео СССР» вряд ли останется безучастным, прознай он про сусанинскую славу Шишкина. Будьте уверены – найдётся у Федотыча ещё одна неучтённая шашка аммонала. Потому как известно: сделай человеку добро, и он тебе этого никогда не простит. Так что загреметь – костями! – под фанфары – это запросто.
Вот и получается, что и какая-то подпольная слава бывает. Ларец сокровищ тайных… Совершенно неправильная слава! Как мёд у лесных пчёл, если вспомнить Винни-Пуха. Но раскройте любой словарь русского языка! Он вам чёрным по белому сообщит: слава – почётная известность, всеобщее признание заслуг, таланта и т. п. И даже дурная слава – явление публичное. А тут таиться надо!
В общем, с подсчётом количества торжественных тушей и более продолжительных музыкальных приветствий Шишкину-младшему в исполнении как на отдельных инструментах, так и слаженными духовыми оркестрами с полным комплектом медных труб – полная труба! (К месту каламбурчик, ага?!) Тут даже бы Софья Васильевна не помогла, которая Ковалевская, в девичестве Корвин-Круковская. Не зря же она говорила: «Даже мной нередко овладевает мучительное чувство, что то, чему я отдаю все мои помыслы и мои способности, может представлять некоторый интерес только для крайне небольшого числа людей», но, тем не менее, подчеркивала: «Говори, что знаешь; делай, что обязан; и пусть будет, что будет!»
Короче, фанфары гудели строго по протоколу, потому как глупо отрицать, что всё, изложенное выше, можно квалифицировать иначе, нежели исключительно как девятый подвиг главного героя нашего эпоса Шишкина Александра.
Подвиг десятыйОбуздание брыкливого пегаса, или Зелёный стоп-кран
Жизнь – не только песни и конфеты,
Каждый день опасности таит.
Наша беспокойная планета
На мужском достоинстве стоит.
…Наша беспокойная планета
На любви к Отечеству стоит.
Восьмое марта выпало на среду. В канун немногочисленная мужская часть чмаровского педколлектива слегка подсуетилась насчёт незамысловатых подарков. Головы долго не ломали. Ну не поджигать же избы и не шугать же коней, чтобы дамы в первые бесстрашно заходили, а вторых бестрепетно ловили – учительский прекрасный пол вряд ли бы осилил подобные праздничные аттракционы, а остальное население Чмарово вряд ли бы оценило. Поэтому решили подарить каждой из своих коллег по забавной штуковине: фаянсовое блюдечко с растительным орнаментом, накрытое сверху дырчатым колпачком, тоже фаянсовым и с тем же растительным узором. Сразу и не сообразить, для чего эта штуковина, но мудрый Терентьич, продемонстрировав образец, разъяснил: это для цветов на коротком стебельке. Например, для ургулек. Наливаешь в блюдце воды, втыкаешь в дырочки колпачка бархатистые подснежники-ургульки – и опускаешь колпачок-крышечку на блюдце. Вот тебе и миниатюрная клумба! Стоят цветочки в водичке – хоть на столе их держи, хоть на подоконнике.
Терентьич узрел этот милый пустячок в универмаге райцентра. А так как Шишкин-младший практически каждый месяц дважды по понедельникам ездит туда на заседание бюро райкома комсомола, то ему и поручили закупить необходимое количество блюдечек с колпачком.
Александр, с этими заседаниями бюро, отработал для себя оптимально полезную схему: в субботу, после уроков, он выходил на трассу и «голосовал». Чаще всего, фартило. Из леспромхоза, что за Верх-Алеем, в город регулярно тащили кругляк японские тяжеловозы «Комацу». Водители попутчика брали охотно: было с кем потрепаться в дороге, а значит, за рулём не кимарнёшь и не улетишь в кювет. «Комацу» не «КрАЗ» – идёт мягко, ходко, хотя и прёт столь кубометров на себе плюс на прицепе, что диву даёшься. Просторная кабина отделана как в «легковушке»: сиденья мягкие, магнитолка песенки поёт, звукоизоляция поразительная – движок многотонной махины еле слышен. В общем, убаюкать водителя лесовоза из Страны восходящего солнца сам микадо велит. А попутчик – это живой разговор. И двести кэмэ пролетают незаметно. Для Шишкина-младшего – вовсе сплошной выигрыш: рейсовый «ЛАЗ» улепётывал из Чмарово в десять утра. На него, со своими шестью уроками в субботу, Шишкин, естественно, не поспевал. А кабы и успел: натужно рычащее изделие Львовского автобусного завода, травя пассажиров настырно проникающими в салон отработанными газами, только к обеду добиралось до райцентра, в город прибывало и вовсе, в лучшем случае, к шести вечера. «Комацу» же, давая рейсовому автобусу фактически четыре-пять часов форы, всё равно въезжал в город часом раньше. Пару раз Шишкин-младший с лесовозами пролетал, но и тогда не возвращался в село несолоно хлебавши: какая-нибудь попутка так или иначе подворачивалась. Если не до города, то до соседнего Нагаевского (там новую попутку словишь), а то и до райцентра, а уж оттуда в областную столицу машин шныряло с избытком.
Короче, в субботу вечером, при любом раскладе, Александр оказывался в городе, чифанил-нирванил в родительском доме, а в понедельник утром тем самым рейсовым «Львiвом» отбывал в райцентр и как раз поспевал на заседание бюро, традиционно проводившееся сразу после обеда.
Вот и в этот понедельник всё вышло, как нельзя лучше. Утром, поздравив маман с наступающим Днем Международной солидарности прогрессивных женщин земного шарика, Шишкин-младший уселся в автобус и к часу дня оказался в райцентре. Не спеша вкусил в местной столовке тарелку пельменей с незамысловатым капустно-морковным салатиком, удачно – хватило на всех – закупил в универмаге те самые блюдца и отсидел на бюро час с лишним.
Главного районного комсомольского босса на месте не оказалось, второй секретарь стаптывал сапоги на военных сборах, бюро вела третий секретарь, Валька Калюжная. Вопросы повестки дня – несущественная текучка – рассмотрели быстро. И остальное время – до отхода в Чмарово местного рейсового «пазика» – члены бюро потратили на «чаепитие», опять же, по случаю нависающего Восьмого марта.
И вот тут-то грянуло неожиданное. Между рюмашками «чая» прискакал шустрый улыбчивый паренёк. Как оказалось, замредактора «районки». Понятно, его тут же усадили за стол, налили «штрафную» и дали слово.
– Друзья мои! Во первых строках, безусловно, хочу, как бы, поздравить прекрасную половину собравшихся, как бы, с главным весенним праздником и пожелать, как бы, от всей души всего самого, как бы, наилучшего! – энергично прокричал очкарик замред. – Но это, как бы, не всё. Всем, как бы, женщинам района редакция газеты приготовила, как бы, праздничный номер газеты. – Замред поднял над головой и потряс отпечатанным в две краски экземпляром «районки»: – И не просто праздничным, а, как бы, с «изюминкой». А запёк в праздничную сдобу эту, как бы, «изюминку»… – Замред многозначительно замолчал, а потом выпалил: – …присутствующий за этим, как бы, столом… Александр Сергеевич Шишкин!
Все захлопали, а шустрый газетчик раздал членам бюро по пахнущему типографской краской экземпляру праздничного номера. Зашелестела бумага.
Ничего не понимающий Шишкин, которому замред вручил экземпляров пятнадцать, листанул четырёхстраничную «районку» и обмер: всю последнюю полосу – целый лист формата А3! – заполняли стихи, над которыми в цветочных виньетках красовалась его, Шишкина-младшего, физиономия! Фотка явно относилась к прошедшей в декабре комсомольской конференции, когда Шишкина скоропостижно избрали в бюро райкома, а после и вовсе – во внештатные секретари РК. На снимке он улыбался и рукоплескал. Но стихи!