И тут возникал закономерный вопрос: откуда в глуши Красногорья взялась сия жемчужина.
— И кем у нас был муж? — загибая бровь, спросил я.
— Кем был, того уж нет, — проворчала вдова. — Господин ворнет, вы собираетесь полуночницу к порядку призвать, или мы тут с вами до подъема болтать будем? Не знаю, как вы, а я бы не отказалась поспать еще хотя бы часок…
— Не надо меня ни к чему призывать, — проворчала та самая полуночница, без труда убирая купол и спускаясь с тумбы. Ильмы, говорю же, у них магией такого уровня, по-моему, даже младенцы владеют. — Я сама уйду.
— Какого морга ты вообще в такую рань в коридоре делала? — фыркнула вдова, старательно избегая моего внимательного взгляда. — И в таком виде?
А это был хороший вопрос.
— Действительно, — пробормотал я и, заметив, как смущенно зарделась крикунья, сделал себе мысленную заметку впредь запирать на ночь двери спальни изнутри. На магический замок. Чтобы потом не пришлось перед Королем ответ держать за то, чего я не делал и даже в планах не держал.
— Затем, — буркнула девица и, бросив на вдову полный негодования взгляд, скрылась за одной из дверей, я же подождал еще с минутку, не выглянет ли из своей спальни кто-нибудь еще, а затем вновь посмотрел на вдову.
— Что? — левой рукой она придерживала на груди полы халатика, а правую трогательно прижала к шее. — Что вы так смотрите?
Растрепанная со сна, под глазами усталые тени, но все равно хорошенькая. Очень. К тому же, вдова…
— Удивляюсь тому, что ты с твоими талантами в такой глуши живешь, — ответил я.
Девчонка дернула плечом и смешно скривила веснушчатый носик.
— Где хочу, там и живу. Имею право.
Я опустил взгляд на чернеющий на безымянном пальце правой руки вдовий камень, задержал взгляд на высокой груди, и кивнул.
— Имеешь, не спорю, — девушка не сдержала облегченного вздоха, а я невинным голосом спросил:
— Ты ведь зарегистрированная мажиня? Номер лицензии наизусть не помнишь?
Она глянула на меня с такой огненной злостью, что мне даже послышался треск пламени, а ноздрей коснулся пряный запах разогретой древесной смолы и горьковатый аромат дыма. Ответа я и не ждал, и без ответа было все понятно. Такие девчонки и парни, как вдовица Мо, до сих пор появлялись то в одной, то в другой провинции Лэнара. И чем отдаленнее уголок, тем больше была вероятность встретить незарегистрированного мага или мажиню. Маги встречались чаще, в силу того, что мужское население по численности значительно превосходило женское, но и девушки тоже не были редкостью. А все дело в необразованности и дремучести местных жителей, не желающих расставаться с одаренными детьми. Ими торговали, как живым товаром, из рук в рук передавали и оставляли по наследству. Каралось это дело смертью или пожизненной каторгой, но искоренить это семейное рабство полностью не удалось и по сей день.
— У сестер тоже есть дар? — осведомился я, на что мне показали неприличный жест и попытались скрыться за тяжелой дубовой дверью. — Стоять!
— Я замерзла, — пискнула вдовица и попыталась разжалобить меня несчастной рожицей. Ну уж дудки! И так от этой жалостливости одни неприятности.
— Хорошо, продолжим разговор в твоей спальне… Или в моей, на твой выбор.
Скрип зубов был слышен даже на расстоянии, а в зеленых глазах вновь вспыхнуло злое пламя. Мы вошли в комнату, как две капли воды похожую на мою, с той лишь разницей, что окна выходили на другую сторону, и вдова, обогнув кровать так, чтобы она находилась между нами, замерла на месте. Взгляд злой, но при этом испуганный. И эта рука, так трогательно прижатая к нежной шее… Я даже посочувствовал бедняге. Это было так знакомо: хотела помочь, а вместо этого встряла сама по самое не могу. А вслед за сочувствием пришел стыд и сожаление. Проклятье! Я ведь не могу иначе! Да и она должна понимать, что я просто не имею права теперь ее отпустить! Что обязан доложить о ее способностях, чтобы уровень ее силы должным образом проверили и выдали соответствующую лицензию. Она еще и благодарить меня будет, глупая, когда поймет, что с сегодняшнего дня ее жизнь изменится только к лучшему. Наверное.
— Так что насчет сестер? — повторил свой вопрос я. По большому счету, допрашивать вдовушку надо было по всем правилам, с применением «правда-камня», меняющего цвет, если в его присутствии говорили неправду, но, к сожалению, последний мне был по статусу не положен, поэтому оставалось надеяться лишь на умение читать по лицам. Так себе умение, если честно, учитывая, сколько раз за всю мою жизнь меня оставляли в дураках.
— Ничего, — нехотя ответила она и отвела взгляд. — Ни одна из дочерей папаши Мо магией не владеет. Разве что я…
— Ты же понимаешь, что это проверят?
— Понимаю, — девчонка нахмурилась. — Господин ворнет, а может, мы просто сделаем вид, что…
— Нет, — даже не дал ей договорить. — На должностное преступление я не пойду, да и тебе не позволю совершить глупость. В столицу ты поедешь вместе со мной, это не обсуждается.
Симпатичное личико исказилось от горестной гримасы, и я, убоявшись оказаться уговоренным, поторопился отвести глаза.
— Расскажешь свою историю?
— Нечего рассказывать, — после минутного молчания ответила вдова. — Отец, не папаша Мо, а тот, которого я до недавнего времени считала своим родным, продал меня богатому старику, которому скорее служанка нужна была, чем жена, — тихонько всхлипнула, и я почувствовал себя последним подлецом. — Потом муж умер. Год назад. Я отправилась в Красные Горы, и уже тут познакомилась с… сестрами. Интимные подробности семейной жизни нужны или так сойдет?
— Сойдет, — буркнул я. — Руку протяни.
Опасливо поглядывая на меня из-за кровати, девушка подала мне правую руку, и я — впервые в жизни, надо сказать, — захлестнул на ее запястье петлю магического браслета. Магия, которая не касалась некромантии, давалась мне тяжело, но это было одним из тех заклинаний, которые в Военной Академии учат, начиная с первого курса. Поэтому я с удовлетворением глянул, как ниточка браслета подмигнула мне огненным всплеском и слилась с кожей, став невидимой.
— Это чтобы ты не вздумала сбежать, — пояснил я и виноватым голосом добавил, заметив, как дрожат крылья веснушчатого носика:
— Не злись, потом еще благодарить меня будешь.
— Не дождешься! — вспыхнула вдова, внезапно переходя на ты, и указала мне на дверь.
А я… я уходить не торопился, я еще не все вопросы задал. И один из них меня еще с вечера волновал, с того момента, как я понял, что у всех служанок, что Инайя наняла, один отец. Я покачал головой, давая понять, что не собираюсь никуда уходить, наоборот, устроился на кривоногом стуле, еще и свечку под чайничком для меда зажег, удостоверившись, что внутри него напиток, а не вода, как у меня.
— Я тебя не приглашала, — проворчала вдова. — Я вообще-то спать хочу.
— Я тоже хочу, — согласился я, — поэтому давай-ка быстренько выпьем по кружке горячего меда, чтобы согреться, заодно и познакомимся. Меня Кэйнаро зовут.
— Зовут? — едким тоном протянула моя визави. — Я вот тебя точно не звала, а ты все равно пришел.
— Ну, не хочешь знакомиться — как хочешь. Буду тебя вдовицей Мо называть, хотя это и глупо. Почему, кстати, по отцу, а не по мужу? — и вновь она не ответила. — Кстати, об отце. Как вообще так получилось, что вас у него так много?
Я был уверен, что она вновь промолчит, и девушка действительно ничего не говорила довольно долгое время. Стояла возле кровати, закусив нижнюю губу и прожигая меня злым взглядом. И я уже, откровенно говоря, начинал злиться. Ну, что она, как маленькая! Молчит, трясется вся от холода. Хоть бы в одеяло завернулась… А то халатик этот тоненький явно не греет ни морга. Вон как пальчики на шейке дрожат… Тем временем мед начал закипать, и я, разлив его по чашкам, бросил на вдовушку выжидательный взгляд.
— Да к нему же жены со всего Красногорья до сих пор приходят, — без охоты призналась она, принимая из моих рук горячий напиток, — чтобы он им девочку сделал. Уж не знаю, артефакт у него какой, проклятье ли — сам он говорит, что благословение богов, — услышав о благословении, я вздрогнул, но перебивать не стал. — Нас ведь на самом деле, из тех, о ком мы знаем, гораздо больше, чем десять. А об остальных Папаша, наверное, и сам уже не упомнит.
Я хмыкнул. Хорошо устроился мужик! Удобно, нечего сказать. И тебе любовницы всех мастей и возрастов. И никакой ответственности. Позавидовать можно.
Мед допивали в тишине. Вдова, так и не назвав своего имени, зарозовела, согревшись, и стала потихоньку сцеживать в ладонь короткие зевки, да и я был бы не прочь вздремнуть еще хотя бы часок, а потому, решив, что времени у нас впереди предостаточно, двумя глотками допил мед и, кивнув на прощание, ушел к себе.
Засыпал я с улыбкой на губах. Шутка ли сказать! Я сам, пусть и случайно, но зато без посторонней помощи выявил незарегистрированную мажиню. Не знаю, как повышение, а премия мне точно обеспечена. Может, даже не только на новую форму хватит, но и на зимнюю шинель. И сапоги.
До самого завтрака, который в то утро Инайя решила сделать поздним, меня никто больше не тревожил, потому проснулся я в хорошем настроении, приветливо улыбнулся вдове, которая с мрачным видом завтракала рядом со своими сестрами, быстренько перекусил бутербродом из хлеба, сыра и холодной рыбы и поторопился в город, искать художника.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. НЕ МЫ ТАКИЕ, ЖИЗНЬ ТАКАЯ
Папаша Мо сидел на низенькой скамеечке слева от очага и чистил ногти кончиком складного ножа. Было у него несколько отвратительных привычек: ногти чистить на людях, или длинные толстые волоски из широких ноздрей выдергивать, или прыщи давить. Уж и не знаю, почему их у него было так много. Вроде же не мальчик давно уже, но его и без того рябое лицо постоянно желтело гнойниками, которые он, не стесняясь, выдавливал возле каждой повстречавшейся на пути зеркальной поверхности. И при этом, главное, он всегда так хитренько на окружающих поглядывал и ласковым таким голоском говорил: