[42]. Можем суп сварить.
— Можем, — согласилась я. — Если ты сможешь квоче голову отрубить.
— А можем и не варить, — Рейя поставила на место половицу. — Морги, а если она не поправится?
— Поправится, — проворчала я, особой уверенности, впрочем, не испытывая.
Девушка пришла в себя уже утром. Вдруг распахнула мутные от болезни глаза и спросила скрипучим голосом:
— Ты кто?
— Эстэри, — пробормотала я. — Мы… заблудились.
Девушка назвала свое имя — Эри-на-Руп. Избушка, которую мы с Рейей приняли за лесную сторожку, оказалась частью трехдворовой заимки, и до ближайшего большого поселения, которое называлось Красные Горы, было не меньше дня пути, и там, если верить Эри, жил ее настоящий отец — Папаша Мо, который до сего дня свою дочь и в глаза не видывал.
— Мне так и не удалось накопить на представление, — пыталась оправдаться хозяйка домика.
— Ну и нравы у них тут, — шепнула мне на ухо Рейя.
Да уж, что и говорить. Нравы еще те. Мало того, что отец о своих дочерях не знает — в Ильме такое вообразить невозможно, да любой хозяин Двора глотку перегрызет не только за своего ребенка, за любого из дворовых. А все потому, что люди — это самый ценный ресурс. Чем богаче Двор на детей, тем больше дохода он принесет в будущем. А тут, видите ли, она на представление не накопила. Кому представляться-то? Собственному отцу?
— Ага, — нахмурилась я. — А я думала, это мне с Папашей не повезло.
— Да я не о том, — землячка скорчила рожу и стрельнула глазами на руки Эри. — Колец-то нет. Гулящая…
— Не гулящая я, — просипела больная, отворачиваясь к стенке лицом, и мы с Рейей синхронно покраснели. Вот ведь морги! Ведь совсем тихо шептались. — Полтора года назад в Красногорье королевская охота была. Король поохотился и уехал, а егеря и загонщики по здешним лесам еще седмицы две куролесили. Вот в те-то несколько дней я им на глаза и попалась. Даже не помню, сколько их было… Вообще слабо что помню, только что противно было. И больно. Очень. А потом вот Мори родился.
Я похолодела от ужаса, представив, что пришлось пережить этой бедняжке.
— Извини, — пробормотала я.
— Да ты-то тут при чем? Я сама виновата. Надо было дома сидеть, а не по лесу шляться.
Девушка замолчала, а мы с Рейей лишь несколько минут спустя поняли, что она снова потеряла сознание.
До полудня мы не выходили на улицу — и не потому, что боялись повстречать остальных жителей заимки — просто и в доме было чем заняться. Во-первых, нужно было следить за Эри (многим мы ей помочь не могли, но хотя бы пытались снизить жар, используя влажные полотенца). Во-вторых, неустанного внимания требовал Мори — улыбчивый и жизнерадостный мальчик, когда сытый, и монструозное чудовище в секунды голода. Кроме того, в доме мы нашли несколько газет и стопку книжек в ярких обложках серии «Женский досуг». Рэйху как-то выписал мне такую из Ильмы, назывался роман «Красавица и пират», и поначалу мне было даже интересно, но где-то к середине книги я так устала от внутренних терзаний главной героини, что вернула книгу Рэйху, честно признавшись, что история люфтов, пожалуй, поинтереснее будет.
Эри-на-Руп так, по всей вероятности, не думала, потому что эти книжки явно читала и, если судить по затертым до дыр переплетам, не один раз. В отличие от других, которые мы нашли в коробке под шкафом: два учебника по истории Лэнара, математический решебник, пособие по бытовой магии и экономический вестник. Удивившись из-за необычности литературной подборки, я отложила книги по истории и взялась за газеты. Они были старыми, пожелтевшими от старости и использовались, видимо, для растопки, но я порадовалась даже такой малой возможности узнать хоть что-то о люфтах. Все-таки мне среди них жить какое-то время.
Газета от наших ничем не отличалась — обычный вестник вроде тех «Известий», что выписывал Рэйху. Колонка светских сплетен, статья о принятии нового закона об образовании, одно объявление о помолвке, одно о том, что в семье каких-то Йули родились двойняшки-девочки, и целый лист, посвященный теме «Куплю/Продам».
— Ну, нашла что-то интересное? — шепотом спросила Рейя. Она только что покормила малыша, и я заметила, что у нее в руках снова был один из забракованных мною романов.
— Ага, — я отложила последний газетный лист и устало потерла глаза. — Представляешь, у них обычный «Стоп-мышь», даже не новый, восемь золотых чешуек стоит…
— Вот болваны, — хихикнула Рейя, и опустила глаза в книгу. — Боюсь представить, сколько у них будет заговоренная подкова стоить.
— Или амулет от дурного глаза, — подхватила я.
Все-таки странные эти люфты. В Большом Озере кому рассказать, животики надорвут. Старый «Стоп-мышь» через газету продают. Кому он нужен, старый-то? А главное, что людям мешает сделать новый? Смешные эти люфты, честное слово.
Примерно за час до полудня Эри вновь пришла в себя, посмотрела на нас пустым взглядом и тихо выдохнула, заставив меня нахмуриться:
— Вы кто?
— Мы… — я неуверенно посмотрела на Рейю.
— Что-то как-то наши компрессы, по-моему, не особо помогают, — пробормотала та.
— Вы за Мори пришли? Из магического контроля? — больная растерянно улыбнулась и опустила веки. — Это хорошо… А то я боялась, вы не успеете. Хорошо, что пришли. Он уже сейчас сильный, а станет еще сильнее. Я ждала, ждала. А вы не приходите и не приходите, боялась, что умру раньше.
— Эри, — я положила руку девушке на плечо, но та продолжила бредить:
— Ведь это неважно, что он еще маленький? Жалко, конечно, что не девочка, за девочку я бы так не переживала. Но ведь сильного мальчика могут взять в хорошую семью. Правда? Такой дар, как у него, не каждый день встретишь.
И тут она внезапно распахнула глаза, приподнялась на локтях и, впившись в мое лицо горячечным взглядом, потребовала:
— Пообещайте, что он обязательно попадет в хорошую семью. И что учиться будет не в Красногорье, а в настоящей Академии. Пообещайте!
На щеках нездоровый румянец, а в глубине совершенно безумных глаз мечется даже не страх — ужас. И я, будто завороженная, кивнула, не в силах прервать зрительный контакт.
— Обещаю.
Эри тут же упала на подушку и, приоткрыв рот, задышала часто-часто, как карфа на жертвенном алтаре.
— По-моему, она умирает, — шепнула мне на ухо Рейя, а я, всхлипнув от страха, кивнула. Не знаю, чего я боялась больше: того ли, что присутствую при последних минутах жизни человека, или того, что только что необдуманно дала обещание умирающей, поклялась у смертного одра. А между тем все знают, что такие клятвы нерушимы. Живая вода! Только младенца мне сейчас не хватало!
— Надо позвать кого-нибудь, — испуганно глянув на Рейю, пролепетала я. — Давно надо было. Есть же на этой заимке и другие люди, как думаешь? Вот только, что мы им скажем, если станут спрашивать, откуда мы взялись.
Рейя вскинула голову, задумчиво глядя на меня, а затем уверенно тряхнула стриженной головой и сказала:
— Не станут. Уж это я могу тебе пообещать. За мелким смотри, я быстро.
Схватила с вешалки у двери какой-то облезлый тулуп и выскочила за дверь, впустив в дом облако морозного пара. Я же так и осталась стоять столбом между кроватью и люлькой. С одной стороны жизнь, с другой — смерть. А в том, что это именно смерть, я уже не сомневалась.
Когда час спустя Рейя вернулась одна, без кого-то, кто мог бы помочь умирающей, Эри-на-Руп уже не дышала.
— Местные сказали, что не пойдут в дом к солдатской шлюхе, — с мрачным видом сообщила Рейя с порога еще до того, как я успела рассказать ей о случившемся. — Мол, если она померла, то к последней реке они ее проводят, а до того момента ноги их в ее доме не будет. Эстэри?
— Она не шлюха, — прошептала я.
— А им все равно. Дикие люди. В Ильме за изнасилование смертная казнь, а тут, по-моему, преступников даже искать не стали. Вот Эри поправится, надо будет у нее подробнее расспросить про тех, кто ее…
— Она умерла, — сказала я, и Рейя, испуганно вскрикнув, прижала ладонь к губам.
Два часа спустя хмурые мужики унесли мертвое тело, даже не озаботившись тем, чтобы использовать хай. Просто завернули Эри в серую простыню и вышли вон, даже не спросив у нас, кто мы, что здесь делаем и откуда взялись. Я подумала, что они вернутся позже, но Рейя, покачав головой, заверила:
— Не вернутся.
— Почему?
— Потому что я им не велела этого делать… И да, они послушались. О сиренах слышала когда-нибудь, пряха? Знаю, что слышала, теперь можешь посмотреть на одну из них.
И без какого-либо перехода:
— Что делать-то будем, Эстэри? Думаешь, Эри про маг-контроль правду говорила или бредила? Если правду, то надо убираться отсюда. Не знаю, что это за контроль такой, но что-то мне подсказывает, что с ними лучше не встречаться.
— Удача в пути тебе подсказывает, — вздохнула я. — Надо же, наспех делала, а еще работает. Я думаю, нам сейчас поспать надо — шутка ли, столько времени на ногах. А утром в эти Красные Вершины двинемся. Что там Эри про них говорила?
— В Красные Горы, — исправила меня Рейя. — Тут весь регион так называется, а Красные Горы вроде как их центр. Мне мужики рассказали, там довольно большой городок, ну, по местным меркам. Школа есть, пристань и Храм. Не обычный, а в некотором роде даже выдающийся. Представляешь, каждую Новорожденную Звезду именно в нем собираются все девушки Короля — переселенки из Ильмы — их там сортируют, оценивают по способностям и уму, а потом рассылают по всему королевству. Мы тут, Эстэри, что-то вроде приза для особо отличившихся вельмож и прочих подданных.
Я равнодушно пожала плечом, не понимая, почему Рейя так завелась. К примеру, я нечто подобное подозревала: либо муж, либо дракон. Впрочем, одно другому не мешает.
— И знаешь, что?
— Что?
— Ну их к моргам, этих мужей. До меня только Сейчас дошло, Эстэри: тут же ни отца нет, ни братьев старших, ни кого бы то ни было еще, кто будет указывать, куда идти и как быстро. Впервые в жизни, Эстэри! Веришь?