И сам задумался, осененный этой внезапной догадкой.
— Живая вода! — следующие полчаса прошли в тишине. Сначала я переодевала и кормила Мори, потом в четыре руки мы убирали последствия кормления: малыш вступил в возраст «я сам», поэтому после каждого приема пищи приходилось мыть всю кухню, начиная с тарелки и стола и заканчивая забрызганными кашей стенами.
А когда уборка была закончена, и стало понятно, что Рейка сегодня вновь будет шастать неизвестно где до самого утра, Рой уложил Мори спать — удивительное дело, но тот заснул почти моментально и без утомительных капризов, — умело и ловко заварил чайничек легкого ароматного меда (у меня из того же количества продуктов мед отчего-то получался горьковатым и чудовищно пьяным), и предложил мне занять единственное кресло, а сам устроился на полу, перетащив к моим ногам шкуру васка.
Как обычно, мне не нужно было о чем-то просить его и задавать вопросы — даже не используя свое умение читать мысли, Рой всегда легко угадывал мои желания. Вот и тогда он не стал ждать, а начал рассказывать о том, что с ними произошло после того, как они покинули Двор, чтобы обновить у наместника печати Куули.
Самое смешное, что им самой малости не хватило — вовремя убраться, потому что посыльный от посланника появился во дворце наместника в тот день, когда рабы дворец собирались покинуть. Не знаю, как бы все сложилось, успей Рой довезти до меня печати, но мне отчего-то кажется, что и тогда мне не стоило бы очень сильно надеяться на свободу.
В любом случае, что ни сделано, то сделано к лучшему, и чем дольше я жила по эту сторону Гряды, тем меньше мне хотелось возвращаться на родину. Да, не хватало Маарит, да, мечтала увидеть Мэя… Пожалуй, мне хотелось бы иметь возможность навещать их время от времени в Большом Озере, но…
И этих «но» было так много: батюшка, посланник, наместник, возможная и, несомненно, очевидная несвобода и пожизненное рабство, а если не рабство, то что? Судьба Рейкиной тетки? Той самой, что всю свою жизнь провела в подвалах родовой усадьбы Эса…
— Если бы не Ильма, — говорил Рой, — мы бы гораздо раньше вас нашли. След от перемещения не успел бы еще развеяться, а так… Пока мы в Озеро вернулись, пока до Гряды добрались… А вы же знаете, как у нас, если раб идет по дороге да без хозяина, обязательно спросят, кто таков и по какому делу… Счастье еще, что вы Двор распустили, а то и не знаю, как бы мы дошли…
Двор. Вот еще одна причина, почему я и хотела, и не хотела возвращаться в Ильму. Хотелось узнать, как сложились судьбы дворовых, все-таки мы немало времени провели вместе, хотелось убедиться, что ублюдок Адо остался с носом, но… Но за роспуск Двора без предварительного согласования с наместником лишение свободы сроком до пяти лет и кнут. А кнута ни я, ни моя спина не хотели. Впрочем, как и тюремного заключения.
— Мы Гряду в конце весны пересекли и первое время шли лесом, чтобы внимание сильно не привлекать, а потом стало понятно, что Лэнар — это вам не Ильма… Я про территорию, если что. И на своих двоих мы до вас, хозяйка, лет за пять доберемся, не меньше.
— Не называй меня хозяйкой, — напомнила я.
— А как тогда? Вдовица Мо? Простите, но…
— Можешь, просто Эри. Или Эр…
Рой проворчал что-то невразумительно-ворчливое и вернулся к рассказу. После того, как рабы решили разбиться на пары и добираться в Красные Горы разными путями, дело пошло быстрее, но все равно приходилось задерживаться то тут, то там.
— Уж больно дорогая в Лэнаре жизнь. И это я уже не говорю о ценах на проездные билеты…
Я усмехнулась. О дороговизне местной жизни мы с Рейкой знали не понаслышке, и первые два-три месяца жизни в Красных Горах, бывало, что и голодали… Ну, пока моя предприимчивая землячка не поставила на поток свои махинации, и золото не потекло в наши сундуки, может, и не рекой, но точно весьма уверенным ручейком.
— Так вы тут все? Никого по дороге не потеряли? — улыбнулась я, когда Рой закончил свой рассказ, сообщив, что в самих Красных Горах они не рискнули появляться.
— Региончик тут небогатый совсем, — пояснял бывший старший раб Двора Куули. — Восемь рабов точно привлекут внимание. Поэтому братки в заброшенном охотничьем домике устроились. Тут недалеко, два уля, не больше. А я решил — к вам.
— И напрасно, — приуныла я. — То есть, я, конечно, страшно счастлива, что ты жив, что все вы живы, — я категорически отказывалась воспринимать Роя и братков как неживых существ, — и что вы здесь… Но Рой, по легенде я лишь бедная вдова, всю свою жизнь прожившая на лесном хуторе. Красные Горы для меня — предел мечтаний и пик цивилизации, а тут вдруг ты… Не удивится народ, думаешь, узнав, что я рабом обзавелась?
— Не удивится, — хмуро ответил Рой. — Они тут вообще непуганые. Странные какие-то. Сколько месяцев мы с братками до вас добирались, где только не работали… Думаете, хоть кто-то поинтересовался, где наш хозяин и почему мы вынуждены себе на пропитание зарабатывать?
Я задумчиво поджала губы, не зная, что на это ответить. Разумно было бы предположить, что в Лэнаре и вовсе не было рабов, потому никто и не видел в братках искусственно созданных существ, но рабы здесь были — мы с Рейкой не раз видели объявления о том, что продается раб-повар или раб-горничная. В Красных Горах, правду говоря, и в самом деле, золота ни у кого, даже у градоначальника, не хватило бы на то, чтобы приобрести хотя бы одного — цены тут были те еще! Один раб стоил столько, что на вырученную с его продажи чешую батюшка мог бы весь свой Двор полгода кормить, еще бы и осталось, — что уж говорить о восьми. Восемь рабов обошлись бы в сумму, равную годовому бюджету всего Красногорского региона. Поэтому я и хмурилась недоуменно. И, да. Боялась, что из-за Роя погорит вся наша с Рейкой конспирация.
С другой стороны, теперь, когда ко мне вернулись мои преданные братки, возможно, Папашу Мо можно было уже не бояться. Расплатиться, наконец, с долгами, чтобы уже ничто не держало, и уехать в столицу. У Рейи давно глаза горят, когда она о ней говорит, да и Мори рано или поздно, но нужно будет показать магам. Я все же обещала его матери, что позабочусь о будущем малыша.
Одно но. Папаша Мо.
Уж не знаю, везение ли это или злой рок — допускаю, что без Рэйху тут не обошлось, — но в каждой из наших авантюр пострадавшей стороной неизменно оказывался один из людей Папаши. Первое время нас с Рейкой это страшно веселило, а потом мы не на шутку перепугались. Не до смеха, знаете ли, когда ты понимаешь, как велик невод, в который ты по собственной глупости попал. (В какой бы регион Красногорья мы ни совались, всегда натыкались на кого-то, кто так или иначе был связан с Папашей). А мы с напарницей в этой сетке наделали немало дыр. Вот и бесился Папаша до белого каления, да мечтал изловить аферистов, что рискнули мутить воду в его пруде. А уж что он сделает с нами в случае, если его охота увенчается успехом… Тут гадать не приходилось. Права Рейка, надо выбираться из Красных Гор, но выбираться так, чтобы Папаша нас не то что не нашел, чтобы он нас даже искать не стал.
Где-то через седмицу после того, как на пороге моего дома появился Рой, наша неугомонная атаманша пришла домой злая, как сто тысяч моргов, которых лишили их любимой чамуки.
— Что случилось? — я как раз собиралась в дом Эшту-на-Ди на очередной урок с его прелестной дочуркой, и Рейя, голодным шерхом глянув на папку с нотами в моих руках, выпалила:
— И как ты к этой сволочи только ходишь!? Убила бы!
— А?
— Градоначальника этого мерзкого! Ты только подумай, что он сделать посмел: вот, читай!
И под нос мне какой-то листок сунула.
— Что это?
«Этим» оказалось письмо, которое глава нашего городка писал на имя начальника следственного управления северной области Лэнара. Я не стала вдаваться в подробности и выяснять, каким образом его смогла заполучить Рейка (мне было лучше всех известно, сколько на ней было навешано амулетов на удачу, на счастливую дорогу, на исполнение желаний и прочая, и прочая), и просто углубилась в чтение. Поначалу я удивилась, искренне не понимая, с чего это напарница такую панику развела. Если честно, этого уже давно надо было ожидать, все-таки на вверенной Эшту-на-Ди территории морги знают, что творится, а сам он, что совершенно очевидно, не справляется. Мы даже какое-то время думали, что Папаша Мо и до градоначальника дотянул свои толстые пальцы. Но все как обычно оказалось намного проще. Ди-на просто решил под шумок заработать немножко (или множко) золота, и попросту списал на деятельность аферистов пропавший обоз с налогами за первое полугодие.
«Поначалу я не хотел тревожить высокое руководство, надеясь, что мы своими силами сможем изловить мошенников, но после того, как их жертвой стали сборщики налогов, стало понятно — дело нешуточное».
— Обвинить меня… меня!! В вульгарном грабеже, — бушевала Рейка, — в разбое… Да как у него язык повернулся?! Да как у него рука не отсохла, пока он эту писульку писал?! Да я…
И тут меня осенило. Вот просто — бам! — и в голову пришла идея. Не знаю, как до подобных вещей додумывалась напарница, а для меня это стало внезапным озарением.
— Рейка, не трещи! Помолчи минутку. Послушай, мне такая идея в голову пришла!
— Хочешь попросить Роя, чтобы он гадкому вруну башку открутил? — оживилась подруга.
Я усмехнулась.
— Можно, конечно, и так, тем более он все равно без дела отирается с тех пор, как в школу сторожем устроился. Но, во-первых, смертоубийство — это не наш метод, а во-вторых, я вовсе не о том. Я знаю, как нам долг Папаше отдать, да так, чтобы он ничего не заподозрил.
— Ну?
— Надо просто провернуть дельце с его разрешения, понимаешь? Пойти к нему и сказать, мол так-то и так, хотим нагреть главу нашего города. Ну, чтобы заплатить любимому родителю за паспорта. У нас, мол, и план есть… Ну, то есть, пока нет, но будет же, я в тебя верю. Эшту-на-Ди ведь золото спер? Спер. А тратить его в Красных Горах не на что. Ты так не думаешь?