Прикосновение мужских губ к моему рту вновь выбило почву у меня из-под ног, и я, чтобы не растечься лужицей посреди гостиной, двумя руками вцепилась в плечи Кэя. Морги! Как же здорово было с ним целоваться! Не представляю, как я раньше без этого обходилась.
— Ты же поговорить хотел, — напомнила я, когда Кэй, оставив в покое мои губы, решил уделить внимание шее.
— Хотел, — прочистив горло, покаялся он и снова поцеловал.
— Я много чего хотел. Поговорить, спросить о чем-то важном, попросить сидеть дома и не высовываться ни в коем случае вообще никуда, пока вся эта кутерьма не закончится, но… Эр, — Кэй жалобно посмотрел на меня. — Эр, я рядом с тобой иногда забываю, как дышать. Веришь?
Смутившись, я попыталась отвернуться, но Кэйнаро пальцами приподнял мой подбородок и очень серьезным тоном произнес:
— Ты как чума. Сладкая, желанная чума, которая проникла в мою кровь и… И, Эр, я не хочу выздоравливать. Мне кажется… нет, я абсолютно уверен, что это не просто влюбленность, — сердце с разгону ушиблось о ребра, и я тихо охнула. — Понимаешь, что это значит?
— Что? — прошептала сипло, недоумевая, отчего мир подернулся прозрачной пленкой слез.
— То, — передразнил он, сжимая в объятиях и приподнимая над полом. — То, моя скрытная, моя невинная, моя сводящая с ума вдовушка. Слышишь? Только моя!
— Слышу, — я улыбнулась, изгибаясь в его руках и соглашаясь, чего уж там:
— Твоя.
Кэй довольно кивнул:
— Не отдам никому и не отпущу уже никуда. Поняла?
— Да.
И поцелуй в награду за понятливость. Сладкий-сладкий.
— И мне наплевать на все, что ты расскажешь. На все, о чем, ты полагаешь, я еще не догадался.
— Хорошо.
Морги, если бы мне кто сказал раньше, что быть покорной это так головокружительно хорошо!
— Поэтому я не хочу ждать, пожалуйста, прямо сейчас, еще до того, как я ушел, открой свой очаровательный ротик и скажи: «Кэй, я тоже тебя люблю и выйду за тебя замуж завтра же, без всяких разговоров и сомнений».
— Кэй, — произнесла я, обнимая своего ворнета за щеки, — после всех разговоров и совершенно точно без каких-либо сомнений я выйду за тебя замуж.
В глазах Кэйнаро вспыхнул победный огонек.
— Потому что…
— Потому что люблю, — шепотом в приоткрытые от нетерпения губы. Чума? Что ж, пожалуй, я тоже его подхватила…
Забыв обо всем на свете, мы целовались. И я уверена, скажи Кэйнаро в тот момент: «Эри, идем в Храм, не медля ни секунды!», я бы эгоистично и без оглядки согласилась! Живая вода! Да я бы в тот момент на что угодно согласилась, и если бы не чрезвычайная ситуация…
Впрочем, уже через мгновение она стала чрезвычайно чрезвычайной, и о поцелуях на некоторое время пришлось забыть, потому что стены особняка дрогнули, а стекла в окнах зазвенели.
— Что это? — у меня от страха подкосились ноги, и я испуганно прижалась к Кэйнаро.
— Понятия не имею, — нахмурился он, выпуская меня из объятий и отступая к двери, — но сейчас выясню. Побудь тут.
Вот уж нет! В битве страха с любопытством победило последнее. Следом за своим ворнетом я выскользнула в холл, мельком заметив, что самострел в руках Ноя ходит ходуном, да и сын дворецкого выглядит бледно. И не удивительно: звук был такой, будто в двери особняка кто-то молотил здоровенным каменным топором.
Я заметила, как на кончиках пальцев Кэйнаро появились яркие зеленые искры, и прикрыла рот ладонью. Неужели все так серьезно?
— Что происходит? — долетел до меня Рейкин голос. Запрокинув голову, я увидела, что подруга перевешивается через перила третьего этажа. — К нам кто-то ломится?
— Не знаю, — я пожала плечами. — Мори не проснулся? Побудь с ним, пожалуйста.
В крыле для слуг тем временем тревожно захлопали двери, послышался испуганный голос Тии, детский плач, а вслед за ним — утешающее контральто Улы. А вот Ряу на весь этот шум и панику не обратил ровным счетом никакого внимания — как дрых возле теплой отопительной стены, так и продолжил в том же духе, лишь соизволил на долю секунды приоткрыть один глаз да вяло зевнуть.
«А ведь будь за дверью чужак, — подумала я. — Он бы так себя не вел».
— Кэй, — окликнула и, подбежав к ворнету, схватила его за руку, — подожди!
И тут же из-за двери послышалось:
— Не надо колдовать, хозяин. Это всего лишь я.
Пока все молчаливо переваривали информацию, я поспешила отпереть два замка и сместить в сторону засов, искренне радуясь, что старший раб Двора Куули не оставил нас посреди ночи и вовсе без дверей.
Каково же было мое удивление, когда я обнаружила, что на крыльце особняка стоит не Рой! Точнее, не только Рой, но и все семеро его братиков, отличающихся друг от друга лишь цветом тулупов и фасоном шапок.
— Вы спятили? — зашипела я. Морги! — Вы представляете, что начнется, когда вас увидят?
За моей спиной что-то булькнуло, и я оглянулась, пытаясь выглядеть как можно более естественно, что, впрочем, было совершенно бессмысленно, потому что на меня никто и не думал смотреть: все, кто в столь поздний час успел выбежать в холл, выпучив глаза, таращились мне за спину.
— Ну, что там? — надрывалась наверху Рейка (ей, бедолаге, с лестничного пролета входная дверь была не видна).
— Это всего лишь Рой, — беззаботно крикнула я.
— И его семеро братьев, — добавил Кэй и, положив руку мне на талию, глянул зверем.
А что я? Я, между прочим, давным-давно им свободу дала и вообще не просила за мной ходить.
— Как? — прошептала я, вскидывая в наигранном удивлении брови. — Разве это не то, о чем ты уже успел догадаться?
Я, между прочим, сразу заявляла, что нам поговорить надо, о многом и очень серьезно. Кто виноват, что всем беседам Кэйнаро предпочитает поцелуи?
— Это ничего не меняет, — наконец, прекратив сверлить меня взглядом, проговорил он, а затем вдруг коварно усмехнулся.
Одна его рука взметнулась вверх и, окончательно разваливая остатки прически, запуталась в волосах на затылке, оттягивая голову назад; а вторая, та, что была на талии, переместилась на лопатки, буквально вжимая меня в тело мужчины. Ну, и уже после этого Кэйнаро меня поцеловал. Не по-братски или там, к примеру, приятельски, а совсем-совсем по-мужски. Жадно, упоительно и глубоко. Пока у меня голова не закружилась, а коленки не стали мягкими и дрожащими, как желе.
На глазах у Роя! У всех домочадцев!
— Чтобы ты вдруг не передумала, — шепнул, мазнув напоследок губами по уху, пока я ошалело хлопала глазами, следя за тем, как мои бывшие рабы вваливаются в холл.
— Да что ж там происходит? — снова прокричала сверху Рейка.
— Ну, как тебе сказать… — пробормотал Ной, а я почувствовала, как заливаюсь краской под его задумчивым взглядом. — Зрелище не для детей.
— Хозяйка, — Рой окинул меня внимательным взглядом.
— Хозяин, — такого же был удостоен Кэйнаро… Так. А с какой такой радости он его хозяином называет? Это что? Из-за одного поцелуя? Он вообще на чьей стороне? Я задохнулась от возмущения, а старший раб между тем наклонил немного голову и пугающе спокойно произнес:
— А теперь просто скажите Рою, кто. Рой разберется.
В его черных, как стоячая болотная вода, глазах я прочла смертный приговор для любого, кто осмелился поднять на меня руку. И вдруг даже как-то стало страшно за Найку, что сидел в нашей домашней тюрьме. Не то чтобы мне его было очень жаль, но…
— Рой, — проблеяла я, почти уверенная, что старший раб, наплевав на мой запрет на чтение мыслей, в данный момент самым наглым образом копается у меня в мозгах. — Да все в порядке уже! Кэйнаро вовремя успел.
— Кэйнаро? — он перевел взгляд на ворнета и осуждающе покачал головой, — Больной, в лесу, по колено в снегу, забыв о магическом истощении. Хозяин-хозяин…
Кэй — всеми богами клянусь! — смутился и не смог выдавить из себя ничего вразумительного. Я же, не понаслышке зная о том, как долго и умело Рой умеет распекать за то, что ты на улицу вышла без муфточки и меховых трусов, благоразумно молчала в тряпочку, решив вопрос о том, с каких это пор у моих рабов — неважно, что бывших, — объявился хозяин, оставить на потом.
Не знаю, насколько бы затянулась эта неловкая пауза, если бы в гостиной не ударили часы.
— Четверть одиннадцатого, — пробормотал Фули, и мы все вдруг засуетились, заговорили одновременно. Ной бросился запирать двери, Кэй, придя в себя, проводил передислокацию, с таким видом отдавая указания моим семерым рабам, будто всю жизнь ими командовал. Восьмой же, старший, тем временем подошел ко мне и, опустившись на колени, прижал к своему лбу мою руку — ту, на которой вдовий перстень был.
— Простите, хозяйка, — произнес он, — Я виноват.
— Рой, — растерялась я. — Не выдумывай.
— Я не только позволил, чтобы вас выкрали, но потом еще и не смог найти.
Вот же упрямец!
— Да ладно, — я беспечно махнула свободной рукой, стараясь не замечать тех взглядов, которые на нас бросали присутствующие. — Все же обошлось. И потом, мы на старом кладбище были. Мне похитители сказали, что ты меня там ни за что не смог бы найти. То есть вы все не смогли бы.
Рой выдохнул сквозь зубы и закрыл глаза, по-прежнему держа мою ладонь у своего лба.
— Ты хочешь сказать, что твои похитители знали о природе Роя и его… братьев?
— БрАтков, — исправила я, растерянно оглядываясь на Кэйнаро. — Но, вообще, да. Похоже на то. Он еще называл их таким странным словом…
— Герлари? — прошептал Кэй, и мне на мгновение показалось, что он… испугался?
— Вроде бы, — попыталась припомнить, о чем зверолов говорил охранникам, не зная, что я подслушиваю, и несколькими минутами позже — мне. — Еще сказали, что похищение лишь для того и организовывалось, чтобы мои убийцы… — живая вода! Почему убийцы-то? Это кто убийцы? Рой? Юфий? — чтобы мои ручные убийцы, — исправилась я, — были поисками заняты, а не возле Храма околачивались…
Рой шумно выдохнул, поднимаясь на ноги, Кэйнаро выругался.
— Проклятье! Мне уже давно надо быть в Храме! Еще и карта эта… Рой, возьми на себя охрану дома и…