В горячечном бреду мне мерещилось, что небеса разверзлись, земля вздыбилась, а океан отступил за линию горизонта. Чудилось, что мертвое поменялось местами с живым, и по улицам Красных Гор маршируют мертвецы разного срока давности. Кто-то плакал, кто-то орал так, будто его режут, кто-то вещал грозным голосом:
— Кто из вас, смертные, востребовал Судный День?
В общем, хороший бред получился, забористый, но я согласен был и на него, лишь бы никогда не возвращаться в ту реальность, где есть пылающий дом мэтра Ди-на.
— Да что же вы делаете с собой, хозяин! — сокрушался Рой, и тут же плакал голосом моей матери:
— Кэйнаро, мальчик мой…
— Ворнет Рити-на, отставить вакханалию и привести город в порядок, или вы у меня до второго явления Глубинных в отпуск без довольствия уйдете! — гневным, но испуганным басом приказывал бригадир Нуа-на.
— Кэй, — шепнула Эстэри, и я распахнул глаза.
— Эр?
— Я здесь, — послышался всхлип, скрип кресла. Я повернул голову на звук, но ничего не увидел. — Я здесь, Кэй, ты только не волнуйся.
— Я ничего не вижу, — пожаловался я. — Что происходит? Иди ко мне.
— Целитель говорит, что это откат из-за повторного магического истощения, на которое наложилось мощное проклятие… Но все самое страшное уже позади, и зрение вернется через пару дней… Кэй!
Прохладные ладони дотронулись до моих щек. Кончиками пальцев я погладил тонкие запястья, прикоснулся к волосам, от которых пахло весенними травами и солнцем, а затем судорожно, чувствуя себя потерявшимся в пустыне ребенком, прижался к хрупкой фигурке своей жены. Кажется она шептала что-то о каком-то проклятии, о болезни, о маг-истощении. Наплевать! Она жива. Она рядом.
— Святая вода, Эстэри! Я думал, ты умерла…
— Пф, — она растрогано шмыгнула носом, устраиваясь рядом со мной на кровати. — Ерунда какая. Как будто мне впервой выбираться из горящего дома… С чего ты вообще взял, что я там?
— Не знаю, — пробормотал я, с наслаждением вдыхая запах весенних трав. — Просто не знаю… Я, по-моему, тогда вообще не думал… Просто хотел умереть.
Она заворочалась, заворчала недовольно, а потом вдруг довольно болезненно ущипнула меня за бок.
— Уй! За что?
— За то, что у тебя почти получилось, бестолковый ты человек! Если бы не придворный маг и личный лекарь Короля…
Я подавился дыханием.
— Кто?? Личный лекарь кого?
— Тш-ш, не кричи так, — взмолилась Эстэри. — А то все поймут, что ты очнулся, а я хочу, чтобы еще хотя бы чуточку ты побыл только моим.
— Все? Ты о ком?
— К сожалению, не о Ное и остальных домашних, — она жалобно вздохнула и я услышал, как скрипнула дверные петли. — Только, пожалуйста, не нервничай. Тебе пока еще нельзя.
— Кэйнаро, малыш мой! Ты очнулся!
Моржья отрыжка! Если бы не запах весенних трав и не руки, что обнимали меня так крепко, я бы решил, что снова вижу кошмарный сон. (То есть, слышу — не видел я ни морга!) Ничем другим, кроме как дурным сном, я появление своей матери в Красных Горах объяснить не мог.
Почувствовав, что с той стороны, где лежала Эстэри, резко похолодало, я шевельнул рукой, пытаясь поймать ускользнувшую жену, и, надеюсь, что требовательно, а не жалобно попросил:
— Эр, не уходи!
— Я только…
— Пожалуйста!! — она сдалась, присев на край постели, тогда как мне хотелось чувствовать ее всем телом, как минутой ранее. — Не уходи, а то мне начинает казаться, что я схожу с ума.
— Кэй? — нет, мамин голос все же не был бредом. — Так это правда? Ты и в самом деле женился на этой… девушке? Мы с отцом не могли поверить, что вот так вот, без помолвки, без родительского благословения…
Мама — это мама. Война, заговор, сумасшедшие горбуны — это все несущественные мелочи и досадные недоразумения, потому как приличия должны быть соблюдены всегда и во всем.
— Правда, — я сжал пальцы Эстэри, мысленно приказывая ей ничего не бояться и не переживать из-за пустяков. Ах! Как жалко все-таки, что я ни морга не вижу!! — Мам, это и в самом деле ты? Но как, живая вода, как вы очутились в Красных Горах?
— По морю, конечно, — с достоинством ответила моя родительница, и мне не нужны были глаза, чтобы увидеть, как приподнимает подбородок в насмешливо-высокомерном жесте или щелчком сбрасывает с плеча невидимую пылинку. — С Королевской эскадрой. Не думал же ты, что мы с отцом будем сидеть сложа руки, когда наш младший сын попал без вести!
Я впал в состояние крайнего недоумения и, пожалуй, даже испуга. В то, что моя мать в стремлении опекать своих чад может проесть плешь кому угодно, я знал не понаслышке, но чтобы она довела Короля до того, что он оправит мне на выручку весь военный флот… По-моему даже для мамы это было слишком.
Впрочем, уже несколько минут спустя, когда в спальне появился мой отец, стало понятно, что я несколько преувеличил способности женщины, давшей мне жизнь. Как выяснилось, эскадру Его Величество отправил в Красные Горы после того, как в Лэнаре вскрылись некоторые подробности одного заговора, к тому же надо было обеспечить безопасность переселенок.
Так что нет, никто, конечно, в Красные Горы всю королевскую эскадру не отправлял, но две фрегаты и три брига, к радости местных мальчишек, колыхались на волнах Поющей Бухты. И не успел я перебить рассказ отца, чтобы выяснить, каким же волшебным образом корабли смогли преодолеть сковавшие море льды, как услышал ответ на свой вопрос:
— Кстати, это один из моих студентов придумал использовать мальков рыбы-солнца, чтобы растопить льды. Тогда как ты, Кэйнаро, с таким пренебрежением относишься к моей научной деятельности.
— И в сотый раз повторю, что ты ошибаешься, — лениво возмутился я. — Никогда я не относился ни к тебе, ни к брату с пренебрежением. Я лишь говорил, что меня не привлекает стезя преподавателя. Не в Королевской Академии — это точно… Отец, ты хочешь именно сейчас это обсудить? Давай потом, а? Хоты бы, когда ко мне вернется зрение, и я смогу видеть твою реакцию на свои слова… Кстати, об этом. Эр, что ты говорила о проклятии? Меня прокляли? Кто? Или-са?
Сейчас, лежа в постели и держа свою женщину за руку, я понимал, насколько нездорово среагировал на горящий дом мэтра Ди-на, и в другое время, наверное, я бы сначала бросился на поиски и принялся тушить пожар, а уж потом, убедившись, что (даже думать об этом не хочу!) случилось самое страшное, предался панике и горю… Но это сейчас, а то, что произошло тогда, пока еще оставалось тайной за семью печатями.
— Так что за проклятие? — повторил свой вопрос, услышав, как всхлипнула мама и почувствовав напряжение, исходящее от Эстэри.
Да и сам, откровенно говоря, напрягся, потому что отвечать на мой вопрос, кажется, никто не торопился.
— Эй! Я не только ослеп, но и оглох? Или вы все и правда молчите? Отец?
Ужасно злил тот факт, что я не мог прочесть по лицам людей, находящихся вокруг меня, что именно они думают и почему не могут найти нужных слов. Я не был безусым юнцом, наивно верившим в то, что любое проклятье можно было устранить без последствий для проклятого. Точнее говоря, такого проклятия, которое могло исчезнуть без следа, в природе и вовсе не существовало, а потому я просто хотел узнать о размерах ущерба и о том, чего ждать от будущего.
— Это была растянутая смерть, — отец все-таки снизошел до ответа, но произнеся несколько слов, замолчал. Оно и понятно. Давал мне возможность осознать услышанное. Морги, а ведь я и представить не мог, что Или-са проклятийник, старик-приемщик, десятилетиями занимавшийся лишь тем, что принимал переселенок из Ильмы и заносил их имена в каталог… И вдруг растянутая смерть. Наверное, самое отвратительное из всех известных мне смертельных проклятий. С этой гадостью за плечами человек мог прожить довольно долго — в королевском госпитале, говорят, есть страдалец, который гниет уже десятый год кряду… Я бы предпочел яд или петлю. Особенно если учесть тот факт, что растянутую смерть нельзя было нейтрализовать даже частично.
— Внезапно, — я прокашлялся. Эстэри сжала мою руку. — И сколько мне осталось по прогнозам королевского целителя?
— По его прогнозам ты проживешь долгую жизнь здорового человека, — проговорил отец мрачным, совершенно не вязавшимся со смыслом сообщения тоном. — Не знаю, что точно произошло на площади. Или-са, к моему огромному сожалению, не выжил, чтобы обо всем нам рассказать, а кроме тебя и него там больше никого не было… — тут я откровенно порадовался тому, что о Рое и братках, кажется, никто не знает. Хоть одной проблемой меньше. — Но по следам на твоей ауре мы смогли сделать заключение, что что-то отразило проклятие, поэтому оно затронуло тебя лишь краем. И этим чем-то было Колесо Фортуны. Я уверен. Кэйнаро! Такой безответственный поступок! Это слишком даже для тебя!
— Не хочу тебя обидеть, отец. Но знаешь, сейчас, когда я не вижу твоего лица, несомненно встревоженного, мне кажется, что ты искреннее негодуешь из-за того, что я таки осмелился выжить.
— Не пори чушь! — рявкнул он. — Я в бешенстве совершенно по другой причине! Ты же понимаешь, что тебе придется развестись с этой девушкой, которая наивно полагает, что останется твоей женой даже после того, как мы узнали всю правду? Развод! В нашей семье! Святые воды! Такой скандал. Такое пятно на репутации семьи!
— Кэйнаро, — отец замолчал, выпуская вперед тяжелую артиллерию. Маму. — Мальчик мой, вдова с ребенком — эта не совсем та женщина, которую мы с отцом готовы были бы принять в нашу семью. Как ты мог? Признайся, ты сделал это только для того, чтобы позлить отца? Да? Давай посмотрим на вещи реально. Мы готовы хорошо заплатить. Мы обеспечим этой женщине и ее ребенку хорошее… даже безбедное существование, но ты же понимаешь и сам, что она тебе не пара.
Моя «не пара» лежала рядом и утешала меня тем, что легко поглаживала мои сжатые в кулак пальцы. Утешала!! Она — меня. Тогда как мои родители говорили о ней так, словно ее не было рядом. Будто она была невидимкой, мебелью, частью интерьера… Не то чтобы я был очень сильно удивлен, но… Морги. Это же мои собственные родители, разве они не могут хотя бы притвориться, что им есть дело до меня? Чотя бы сейчас, когда я тут лежу слепой и беспомощный? Неужели это так сложно?