Розенталь подошла и сделала это.
— Это вы подсыпали порошок в кувшин с водой в комнате лирры Лильи?
— Да.
— Вы нам сами скажете, что это, или нам сначала пригласить алхимика?
— Сама скажу. — Девушка поморщилась. — Это зелье магического сна.
— Лирра, это не совсем правда. — Рэмир глянул на шкатулку и перевел взгляд на Розенталь. — В чем именно вы сейчас лжете?
— Я не лгу. Это действительно зелье магического сна, просто я сделала его в высокой концентрации. Лилья должна была проспать недели три, пока не окончится отбор.
Я вытаращилась на нее. Ничего себе заявочка — проспать три недели. Да что я ей сделала-то? Почему я?!
— Но почему?! — Вопрос вырвался у меня раньше, чем я успела подумать.
— А потому! — Розенталь сердито зыркнула на меня. — Мелкая проныра!!! Везде лезешь, все-то ей первой, со всеми-то она дружит… А с виду такой тихой мышкой казалась, ведь и не подумаешь, что такая стерва!
Я просто онемела от подобного обвинения… Чем я ей так насолила? Но самое неприятное было то, что я поймала на себе несколько взглядов девушек, сидящих рядом, и они выражали то же самое, что сейчас озвучила Розенталь. Я сжала зубы и встретилась глазами с тонко улыбающейся Аритой.
— М-да. Лирра Розенталь, как официальное лицо, представляющее будущего императора на этом отборе, я вам сообщаю, что с этой минуты помолвка с вами расторгнута. Вас отправят в ваш мир в ближайшее время. Вы запятнали свою честь, — в третий раз повторил фразу Рэмир, а Розенталь вынула из шкатулки руку уже без кольца.
— Лирры, — вступил в разговор Адриэн, — с этой минуты вы больше не являетесь невестами наследника. Прошу вас собрать вещи, вы будете отправлены по домам. А остальные, пожалуйста, задержитесь. — Он повернулся к нам.
Риная, Олика и Розенталь ушли в сопровождении Рэмира, Джорана и ригатов, а мы сидели и ожидали слов Адриэна.
— Лирры, — он прошелся перед нами, — надеюсь, подобное больше не повторится. Завтра те из вас, с кем еще не проводилось собеседование через зеркало, пройдут его, и мы приступим к отборочным конкурсам в прежнем режиме. Лирра Меландиль, вам скоро пора идти на прогулку в подвал, будьте готовы, вас пригласят. Все прочие могут отдыхать.
Я пошла в комнату, а в голове назойливо крутился стишок про негритят: «Десять негритят отправились обедать. Один поперхнулся, и их осталось девять. Девять негритят, поев, клевали носом. Один не смог проснуться, и их осталось восемь…»[18] Так и у нас. Было тринадцать, Наталью подстрелили — нас стало двенадцать. Меня едва не загрызло зомби, и было бы одиннадцать. Потом меня чуть не усыпили на три недели, и не факт, что я бы проснулась после столь долгой комы. А в итоге три девушки единовременно выбыли, и нас остается девять негритят. При этом до сих пор неизвестно, кто рылся в моих вещах и кто натравил зомби на меня и наемников на всех нас.
Дойдя до своей комнаты, я притормозила и прислушалась — оттуда доносились чьи-то голоса. Ну что ж такое-то опять… Кто там толчется? Что за проходной двор? Я рывком открыла дверь и замерла на пороге. Постель застилали двое лохматых мальчишек, а командовал ими низкорослый бородатый мужичок, одетый в простые темные штаны и рубашку навыпуск.
— Живее давайте! Что копаетесь так долго, а ну как придет сейчас?! — прикрикнул мужичок на мальчишек.
— Уже, — сообщила я.
— Что — уже?! Быстрее, я говорю. — Не оглядываясь, мужичок, дирижируя рукой, подгонял своих подопечных.
— Уже пришла она, говорю. То есть я пришла. — Прислонившись к косяку, я с улыбкой наблюдала за этой картиной.
— А-а-а, она пришла! Она нас видит! — Мальчишки взвизгнули, бросили простыню и как тараканы прыснули в разные стороны.
А мужчинка медленно обернулся, встретился со мной взглядом и замер, как кролик перед удавом.
— Здравствуйте! — Я улыбнулась, вошла и закрыла дверь. — И вам привет, мальчики! — Помахала рукой пацанам, которые прятались по углам.
— Видит? — Мужичок вытаращился на меня. — Не-эт, так не бывает, не может она нас видеть.
— Вижу, вижу. Вы домовой?
— Ой-ой, — кивнул он. — Точно видит. — Запустив руку в бороду, подергал себя за нее. — Канита нам голову оторвет.
— Не оторвет, — рассмеялась я. — Вы же ничего плохого не сделали, наоборот, помогаете порядок наводить.
— Ой-ой, — снова глубокомысленно заметил бородатик. — Ладно, раз видит… А ну чего замерли, быстро доделывайте все! — шуганул он мальчишек, и те метнулись обратно к кровати.
— А вас как зовут? Меня Лиля, можно Лили или Лилья.
— Матхе́й, — поклонился домовой, — к вашим услугам, лирра. А это внуки мои, Пе́тас и Фе́дас.
Мальчишки, робко улыбаясь, поклонились, не выпуская из рук простыню.
— Очень приятно, Матхей. У вас сегодня много работы будет, мы во всех комнатах обыск проводили.
— Да знаю я, лирра. Но это хорошо, плохие это предметы были, черные, злые. Хорошо, что нашли.
— О, — я приподняла брови, — так вы знали про них? А почему никому не сказали?
— Не имеем права. Мы в дела смертных не вмешиваемся, мы по хозяйству.
— Ясно. — Я помолчала. — Матхей, а можно я вас попрошу рассказывать мне, если вдруг что-то подобное случится в моей комнате? Ведь если это моя прямая просьба, то вы уже имеете право.
— Ну… Могу и рассказывать, — пожал он плечами.
— Спасибо. Мне трудно здесь. Все начиналось, как прекрасная сказка, а теперь мне уже совсем невесело, на меня все девушки ополчились. — Я прошла и села в одно из кресел. — Матхей, вы присаживайтесь.
— Да вы не расстраивайтесь, лирра. — Домовой плюхнулся в кресло напротив меня. — Вы что же думаете, такое в первый раз? Да каждый отбор творится демоны знает что. То стекла битого в обувь друг другу насыпают, то платья режут, то слабительного в кувшин…
Я вытаращилась на него:
— А почему же лерд Адриэн и лерд Рэмир ничего не предпринимали?
— А зачем им? Сами они расследованием не занимаются, им бы от девушек поскорее избавиться, а девицы, что подлянки друг другу устраивают, никому не жалуются. А то нажалуешься, что у тебя платье порезано, а выяснится, что давеча сама краску несмываемую в шампунь сопернице подлила. — Матхей захихикал, а его мальчишки прыснули от смеха в кулачки.
— Жесть… — покачала я головой. — И что, так всегда?
— А как же! Или, например, мыльце какое подкинут, после которого соперница пятнистая становится, как мересе́нь[19].
— Мересень? А это еще кто?
— А это кошка такая большая — шкура рыжая, в черную пятнышку.
— Ого, серьезно!
Домовой молча кивнул.
— Да уж. — Я совсем приуныла. — Ну что ж за гадючник-то такой, а? Чего им неймется? Ведь я ж к ним не лезу, ничем не мешаю, даже в подружки не набиваюсь!
— А потому и бесите, — хохотнул Матхей. — Раз не находите нужным с ними общаться, значит, считаете себя лучше их. Значит, какие-то козыри у вас в рукаве, значит, извести в первую очередь именно вас нужно.
Я вытаращилась на него. Такая абсурдная идея мне в голову не приходила.
— Бред какой-то … — И тут я разозлилась. — Ну уж нет! Так просто я не сдамся! Вот не нужен мне этот жених, и замуж я за него не хочу, но теперь из принципа буду участвовать в отборе по-настоящему, да так, чтобы не проиграть.
— А что это вы за наследника замуж не хотите? Али есть уже милый, дома остался? — Матхей хитро улыбнулся, а внучки́ навострили ушки.
— А потому, что я не видела никогда этого вашего наследника. Может, он уродлив, как смертный грех, или пьяница запойный, или садист тайный. Или, может, он тоже жениться не хочет, а ему эту свадьбу навязывают. И он потом на жене отыграется за все. А я по любви хочу замуж.
— Э, лирра, вы на нашего наследника-то не наговаривайте, — укоризненно покачал головой домовой. — Молодой он, красивый и совсем не пьяница. Ну а то, что жениться не хочет, так потому и не хочет, что молодой. Кому же охота по принуждению жениться да трон занимать?
— О! Так вы знаете, кто ваш наследник? — Я сделала стойку.
— А что ж не знать-то? Конечно, знаем, мы же домовые, мы все знаем, где тут что творится.
— А мне скажете? — Я подалась вперед.
— Никак нет, лирра. Нельзя. — Домовой прищурился. — А насчет милого-то не ответила, лирра. Есть кто по сердцу?
— Нет, Матхей, никого у меня нет. — Я разочарованно откинулась на спинку кресла. Эх, такая удача сорвалась! Узнать бы, кто этот наследник.
— А что же лирре не нравится ли лерд Рэмир? Он всем девушкам нравится, красивый, веселый, обходительный.
— Ну почему не нравится? Нравится, он славный. Только он мне как друг нравится.
— Странно. — Домовой прищурился. — А лерд Адриэн? Он совсем другой, серьезный, основательный. Правда, ему голову так просто не вскружишь, он сам кого угодно заморочит.
— Вот именно, Матхей, вот именно. Кто я и кто Адриэн? А я еще не доросла до курортных романов, чтобы бездумно нырять в любовные отношения, а потом домой. — Я рассмеялась. — Пока мечтаю о большой и чистой любви.
Мы еще немного поболтали, и Матхей с мальчиками ушли. А я осталась в одиночестве размышлять. Информация хоть какая-то, но получена. Только по-прежнему оставался открытым вопрос, кто рылся в моих вещах. И мы его так и не выяснили — отвлеклись на кукол, иголки, да на воду отравленную. Тут я вспомнила про Киви и погладила ее по спинке.
— Спасибо, подружка. Не знаю, кто тебя прислал, но ты меня спасла. Эх, вдвоем мы с тобой против целого мира… А все-таки надо найти Ферекса и попробовать прояснить один момент.
Ригат нашелся быстро. Стоило мне выйти на крыльцо, как он тут же нарисовался.
— Ферекс! — позвала я. — Пойдем-ка, пошушукаемся. — И поманила его за угол.
Он проследовал за мной без лишних вопросов и с интересом уставился мне в глаза.
— Расскажи, как все прошло. Куда девушек отвели?
«Их уже отправили к стоянке автобуса, для этих целей тут есть амулеты экстренного переноса».