Спросили бы в «эпоху Букина» у любого гражданина нашей страны: кто ею руководит?
Ответ был бы: конечно, президент! И чем дальше, тем больше руководит. Он сам поначалу пребывал в плену у этой иллюзии. Пока, наконец, не задался тем же вопросом: а точно ли он управляет страной? Да, почти все кадры — его назначенцы. Уже через два года после его избрания президентом в федеральном руководстве практически не осталось людей, которые попали туда помимо его воли. «Я — человек Букина», — повторяли во всеуслышание министры, депутаты, сенаторы, спикеры, силовики, включая тех, кому по статусу полагалось быть людьми отнюдь не президента, а, скажем, закона или избирателей. Большинство из них, прикрываясь его именем, обтяпывали свои собственные делишки. Ведь быть «человеком президента» прежде всего очень выгодно. Называя себя так, человек фактически говорит: пусть я холоп, пресмыкающееся, но я пресмыкаюсь только перед одним человеком, а для других я — заоблачный начальник, их я его именем в бараний рог скручу.
Так, стало быть, это он, президент Букин, сосредоточивший в своих руках огромную власть, принимает наиболее важные в стране решения? Если бы… Он ставит подписи под такими решениями. Ежедневно на его стол ложатся папки с бумагами. Эти — самые срочные, эти — не самые, а те еще могут подождать. Каждый вопрос, каким бы сложным он ни был, излагается в нескольких абзацах. Проект резолюции непременно прикладывается. Порой на бумагах уже есть подписи руководителей ведомств. Ему остается либо согласиться, либо нет. Если он ставит резолюцию «Отказать» — это нонсенс. Значит, помощник, подготовивший бумагу, не может предсказать реакцию своего шефа, что ли? Нужен ли вообще такой помощник? Опытный референт даже не понесет такую бумагу к шефу. Он подскажет просителю (если расположен к нему): составьте ее так-то и так-то. Либо он специально закрывает глаза на недостатки бумаги, поскольку заинтересован в отрицательной резолюции. Прочее встречается крайне редко.
Аналогично глава ведомства вряд ли подпишет бумагу, пока не убедится, что она составлена в устраивающих президента формулировках. Он же не враг себе, глава ведомства. Вот и принимает президент решения, которые за него подготовили другие, хорошо изучившие его психологию. В иное время он разрезает ленточки, пожимает руки, вручает награды, разговаривает по телефону с мировыми лидерами, принимает верительные грамоты от послов, готовится к зарубежным визитам, наносит их, произносит речи, дает интервью, заслушивает отчеты, наконец визирует документы, подготовленные с хорошим знанием его психологии, ест, спит…
Пока он всем этим занимается, кто-то руководит страной. Кто?
«Люди президента» — кто же еще. Никем не избиравшиеся чиновники из его окружения. Разумеется, они действуют в определенных рамках, заданных Букиным, но эти рамки неуклонно расширяются по мере того, как исполнитель погружается в проблему. Проблема начинает жить своей жизнью.
Президент дает приказ, положим, возобновить военные действия в конфликтном регионе. Определяет круг исполнителей. Время от времени его корректирует. Но через какое-то время он уже не полностью контролирует то, что происходит в конфликтном регионе. Проблема начинает жить своей жизнью, а он все чаще выступает арбитром в споре различных группировок. Разве он не знает о сомнительных делишках «своих» людей? Знает. Компру ему несут со всех сторон, стук в его кабинете стоит, чище барабанного. Однако выдернуть из проблемы какой-либо из скомпрометировавших себя кланов крайне сложно. Во-первых, он сам делит с ним ответственность. Во-вторых, нарушается баланс сил. В-третьих, сразу обнажается целый фронт в практически военное время. Плохой фронт — лучше, чем вообще никакого. Исполнители — тоже не дураки, они стремятся превратить любой конфликт в войну. Сегодня это выборы главы поселкового совета, а завтра — поле генерального сражения между суверенной Россией и Западом, Востоком, Бушем, Бен Ладеном, Соросом…
И так практически с каждым решением, Он дает отмашку начать уголовное преследование зарвавшегося олигарха. Определяет круг исполнителей (как правило, давно «самоопределившийся» и рвущийся в бой). Олигарх сопротивляется, война набирает остроту. Через какое-то время в том и другом лагере появляются свои «кровники», и эта проблема тоже начинает жить своей, не вполне зависящей от его воли жизнью.
Иными словами, когда президент Букин выполняет бесконечные, перечисленные выше обязанности, страной управляет его бренд. А он находится в распоряжении «людей Букина», как они себя называют. Власть президента огромна. Но тот, кто знает правила игры, изучил его вкусы, слабости, умеет сформулировать проблему в принятых терминах, практически заранее определяющих его ответ, — тот поистине всемогущ.
Владислав Владиславович хотел побыть человеком-невидимкой. Ну, вот выберется он, неузнанный, на свободу и куда направится? Да господи!.. В пивбар, где любил бывать тридцать лет назад. Сейчас это заведение перестроено, оно стало спортивным кафе с мониторами, прямыми трансляциями с мировых спортивных арен, тотализатором, но пиво здесь подают, как и прежде. Как хорошо просто прогуляться по ночному Невскому, если позволит погода — а погода позволяла. Забытые ощущения, которые он никогда больше не испытает, даже выйдя в отставку. Конечно, были и другие идеи, о которых знал только он. Именно в людном месте он хотел посмотреть прямую трансляцию из Беслана — скорее всего в том самом кафе. 1 сентября, 13.00. Федеральные каналы начинают спецрепортаж, посвященный участию президента Букина в праздновании Дня знаний. Линейка в школе Беслана… На трибуне появляется президент России, произносит трехминутную речь… Все, операция завершается, он может возвращаться в прежнюю жизнь.
Ну а пока таракану надо выбраться из бронированной банки.
Букин дольше, чем предполагал, изучал справку, составленную для него Прониным. Только сейчас он смог на ней сосредоточиться. У него вдруг начало портиться настроение. Почему? Перед его глазами протекала жизнь, полная коллизий, о которых он раньше мало задумывался. Некоторые события, происходившие в стране, не могли не покоробить хозяина этой страны. Автор справки рассказывал о них буднично, как о своих рутинных заботах. Чувствовалось, что этот бизнесмен не ждет от власти ничего хорошего, а к плохому от нее он привык. Дескать, вы там, в Кремле, сами по себе — мы тут сами по себе. Выглядело отчасти обидно.
Букин запер справку в ящике письменного стола, ключ спрятал в углублении под настольной лампой, как было условлено.
За окном быстро темнело.
Владислав Владиславович набрал номер охранника, которого ему навязал-таки Петрович, и поручил тому прибыть к его дому к 22.20. Он еще успеет посмотреть новости.
Серебристый джип «Тойота» появился у подъезда в 22.10. Букин следил по монитору системы видеонаблюдения. Подтянутый молодой человек в белой рубашке с короткими рукавами и в галстуке выпрыгнул из джипа. Вошел в подъезд. Вот он появился на третьем этаже у двери Пронина, вновь исчез, вышел на улицу, сел в машину. Ровно в 22.19 раздался звонок:
— Я на месте, Георгий Васильевич.
— Ждите.
Владислав Владиславович закрыл дверь пронинской квартиры и стал спускаться по лестнице.
Когда он ступил на лестничную площадку первого этажа, его окликнули — тихо, но требовательно:
— Георгий Васильевич!
Из полутьмы глубокого стенного проема шагнул человек. Он держал перед собой раскрытые «корочки». Поднес их ближе к лицу «Пронина»:
— Уголовный розыск.
Путь к выходу из подъезда отрезал другой неизвестный, который документов не показывал.
— Вам, Георгий Васильевич, придется проехать с нами для участия в следственных действиях, это недалеко. Сохраняйте благоразумие.
Вчитываться в удостоверение смысла не было. Под прикрытием уголовного розыска часто работали чекисты. Эти ребята явно не менты. Крепкие руки легли на локти Владислава Владиславовича. «Спокойно», — скомандовал он себе. Сейчас его выведут на улицу, их увидит охранник — наверное, очень подготовленный человек, сотрудник ФСО. Наверняка Петрович позаботился о том, чтобы установить наблюдение за подходами к дому. Кто бы ни были эти двое, они не успеют даже выехать со двора. Пока нет оснований для паники. Но чуть-чуть потянуть время стоит. Главное — показать, что ты прост как дерево и веришь их легенде. Парни из уголовного розыска.
— Конечно, я готов, — максимально дружелюбно отреагировал «Георгий Васильевич». — Что от меня потребуется?
— По дороге расскажем, — сухо ответил человек с удостоверением, пряча его.
— Хорошо, идем.
— Нам не сюда. Сюда…
Они вывели его из подъезда, по-прежнему крепко держа за локти, через другую дверь. «Какой прокол охраны!» — подумал Владислав Владиславович. Метрах в пяти от дома, заехав двумя колесами на клумбу, темнел джип. Все трое расположились на заднем сиденье.
— Дайте ваш мобильный аппарат, Георгий Васильевич. Хорошо. Сим-карточку мы из него, конечно, вынем. Нагните голову к коленям, ниже. Да, примерно так. Вам ничто не угрожает. Только выполняйте наши требования.
Еще один неизвестный, располагавшийся на переднем сиденье рядом с водителем, после того как они достаточно далеко отъехали от места похищения, кому-то отрапортовал:
— Все в порядке. Выехали. Без эксцессов, товарищ генерал. Выполняю.
Грузят, догадался пленник, давят на психику. «Товарищ генерал…» Посмотреть бы на этого «генерала». Кто они, интересно? На полных отморозков вроде не похожи. Он молчал, пытаясь осмыслить новую реальность. Разговаривать с исполнителями похищения не имело смысла, его же везут к заказчикам. Пленник продолжал внимательно прислушиваться. Скоро, с минуты на минуту, раздастся резкий звук тормозов, громкий голос рявкнет в мегафон: «Водитель машины номер… срочно остановитесь!», яркий свет фар, милицейские мигалки. Освобождение, удивление похитителей. Дальнейшее разбирательство: кто они такие? Но ничего подобного не происходило. Значит, его похищение не зафиксировано людьми Петровича!