– А ещё, когда у нас сахар кончился и я побежала в гастроном, чтобы его поскорее купить, там, прямо в очереди, стоял носитель, и я его сразу приметила, и встала в очередь за ним, хотя мне не надо было в винный отдел, но это же для конспирации важно. Я прикрепила к нему датчик, а когда подошла моя очередь, пришлось, тоже для конспирации, купить бутылочку ликёра…
По-пионерски выпалив это, Разведчица облегчённо вздохнула и отпустила защиту. Ей этот фокус удавался по-прежнему с большим трудом, но она старалась, потому что вообще привыкла стараться во всём, чему училась.
– Ликёра? – грозно сдвинул брови Константин Петрович. – Ты не могла портвейна купить? Или бормотухи какой-нибудь?
– Я хотела купить бормотухи, – призналась Наташа, – но там такого напитка не было. А остальные названия я забыла. Так что я тебе потом чек отдам, вместе с чеком за сахар…
– Ну и какого чёрта? Что мы будем делать с этим ликёром? Наверняка дорогим!
– Виталик сказал, что, – тут Наташе снова потребовалась защита, и она её, старательно сопя, установила, – что носитель чистый, свободный… Ну, короче, его можно пускать в разработку. Так что я сказала Денису…
– Можно подумать, нам разрабатывать некого. У меня лично уже двое на шее висят, и когда мне ими заняться, спрашивается? У остальных, как я понимаю, та же ситуация, если не хуже. Ты, Наташа, может быть, думаешь, что так и надо, а я тебе скажу, так – не надо, у нас никогда ничего подобного не было, это невозможно чисто физически. Не может разом появиться столько людей, способных выдержать силу настоящего желания.
– Может быть, я что-то не так делаю? – задумалась Наташа и тут же упустила защиту.
Маша представила себя на её месте – нет, она никогда бы не задумалась, не расслабилась настолько, чтобы упустить самое важное, потому что самое важное всегда сидело у неё на шее и било по голове маленьким молоточком, не больно, а только чтобы напоминать о себе каждую секунду: мол, не забывай меня, я тут.
– Знаешь, ты об этом лучше с Лёвой посоветуйся. Только не сегодня, а когда у него писатель уже приедет и всё пойдёт по заранее намеченному плану. Впрочем, когда это у Лёвы всё шло по плану? – задумчиво сказал Константин Петрович, как бы давая понять, что пора и честь знать, потому что тут вообще-то занятия идут.
Понятливая Наташа закивала и попятилась было к выходу, но тут в кабинет коммерческого директора с тысячей улыбок, извинений и расшаркиваний проник Шурик.
– Сколько и на что? – мрачно спросил Цианид, с которого моментально слетела вся задумчивость. Его не могла обмануть растерянная Шурикова улыбочка и его ласковый, почти ленинский, прищур.
– Я тут выполняю одно задание шефа, – жалобно сказал тот, – и надо будет кое с кем повстречаться, кое-кого угостить…
– Кое-что и самому сожрать, – свирепо продолжил Константин Петрович. – Нельзя, что ли, в парке встретиться, погулять? Пока ещё воздух бесплатный, и мороз уже не такой, как был в январе, – дыши – не хочу; нет, всех почему-то в кабак на деловые переговоры тянет! Ну есть же у тебя свой кабинет – хочешь переговариваться, так переговаривайся в нём!
– У нас кабинет на двоих с Денисом, – осторожно напомнил Шурик.
– Выстави его за дверь… Найди время… Способ… Ладно, чёрт с тобой. Не забудь только принести все чеки, и не пытайся, как в прошлый раз, морочить мне голову!
– Неужели Александр способен на такое коварство? – не удержалась Маша.
– Ещё как способен! Недавно он приобрёл в магазине двенадцать компакт-дисков с разнообразной музыкой. И притащил мне товарный чек, на котором даже названия групп были указаны! И ещё пытался внушить мне, что «Lady Gaga» и «Tokyo Hotel» – это названия коктейлей, которыми он угощал важную персону!
– А-а-а, он слушает «Tokyo Hotel»! – захихикала Наташа. – Ну всё, теперь я знаю, как тебя дразнить.
– Ну вот что ты… – Шурик с укором взглянул на Константина Петровича и шмыгнул носом. – Я же сказал, что перепутал, и потом нашел и принёс правильные чеки. А ты при всех. Я же просил никому не рассказывать.
– Кхм! – откашлялся не любящий признавать своих ошибок коммерческий директор. – Мы тут вообще-то занимаемся, а вы нам мешаете. А ну, кыш отсюда!
Но «кыш» не получился, потому что следующим в этот временный филиал приёмной влетел искрящийся от переполняющей его гордости Виталик.
– Тебе удалось сэкономить для нашего филиала какую-нибудь крупную сумму? – строго спросил у него Константин Петрович.
– Куда круче! Я только что перемыл всю посуду, которая плесневела и пылилась в моём кабинете! Теперь нам не придётся покупать новую, ага. И вообще, поглядите при случае на этажерку, она красиво заставлена чистыми чашками и тарелками, отмытыми вот этими самыми трудовыми руками!
– Ты не по адресу обратился. – Цианид попытался сохранить на лице серьёзное выражение. – С такими важными донесениями надо идти прямиком к шефу!
– А я уже у него был! – Безумный Техник начал подпрыгивать на месте.
– Да ну? И что же он сказал? – иронически улыбнулся Константин Петрович.
Менее сдержанные Шурик, Маша и Наташа уже вовсю давились смехом и тайком показывали друг другу кулаки – мол, не испорти всё веселье.
– Шеф сказал, – старательно повторил Виталик, – «ты ещё похвастайся тем, что утром просыпаешься и завтракаешь, а вечером ужинаешь и ложишься спать».
– Вот-вот, – кивнул Константин Петрович. Он был полностью согласен с Даниилом Юрьевичем.
– Поэтому хвастаюсь. – Виталик продолжал ликовать и гордиться своим нечеловеческим подвигом, не замечая, что окружающие уже не таясь над ним смеются. – Я помыл всю – подчёркиваю: ваще всю посуду! А утром я ещё просыпаюсь и завтракаю, вечером же, напротив, ужинаю и ложусь спать, и именно в таком порядке, а не как-то иначе.
– Потрясающе, – неодобрительно покачала головой Маша.
Этот персонаж её несколько утомлял своей непредсказуемостью и фамильярностью, но она старалась не подавать виду. Впрочем, «персонаж» отлично расшифровал всю охватившую её гамму чувств и с разбегу кинулся в ноги неподготовленной к таким акробатическим трюкам ученице коммерческого директора. Поскольку пол в кабинете Константина Петровича всегда был тщательно натёрт мастикой, рухнувший на колени Техник по инерции проехал какое-то время, восторженно гомоня, и остановился, только когда увидел прямо перед собой весьма острый каблук Машиной туфельки, угрожающе направленный ему прямо в лоб.
– Богиня, сжальтесь, – не поднимаясь с колен, воскликнул он, – пощадите скромного труженика! Не убивайте меня одним только взглядом своих прекрасных холодных глаз! Позвольте быть пылью возле ваших ног, дабы искупить пока ещё неизвестную мне вину!
– Ты замолкаешь хотя бы, когда спишь? – устало спросил Константин Петрович.
Наташа с Шуриком уже хохотали во весь голос, и даже Маша не удержалась и несколько раз весьма безответственно фыркнула. Виталик, не поднимаясь с колен, изящным жестом вытащил из кармана жилетки мобильный телефон, выбрал из списка нужный номер и ласково замурлыкал в трубку:
– Алё, хорошая моя! Скажи мне, я во сне сегодня разговаривал? Серьёзно? Это мне кошмар, наверное, приснился. Да, мою учительницу алгебры как раз звали Марина. Марина Порфирьевна. «Марина, любимая»? А… так это другой сон! У моей бабушки была любимая кошка, её как раз звали Марина, потому что сначала бабушка думала, что это котик, и назвала его Маринад, а потом… Нет, нет, послушай, дай мне сказать…
Виталик растерянно замолчал, потом поднялся с пола, убрал телефон обратно в карман и отряхнул джинсы.
– Тебя опять отшили? – злорадно ухмыльнулся Цианид.
– Что значит – опять? И никто меня не отшивал. Да, я не замолкаю даже во сне. Теперь мы это знаем точно. И почему у них всегда такие разные имена, хотел бы я знать! Подумаешь, Мариной её случайно назвали, ну не изругали же!
– А ты знакомься только с Маринами, – предложила Наташа.
– Так на них же не написано. Я бы и рад, – совершенно серьёзно ответил Виталик.
– Если хочешь узнать, как знакомиться с Маринами – посоветовал Шурик, – спроси об этом у Марины Гусевой! Она тебе всё расскажет! И покажет!
– Спасибо, – позеленел Виталик. – Знаю я, как она покажет. Для начала пырнёт ножиком – раза два, как минимум. Потом достанет паяльник и…
В этот момент дверь в кабинет коммерческого директора снова распахнулась, и Виталик отпрянул в сторону, представив, что это в самом деле Марина Гусева пришла его убивать и мучить за то, что он так безответственно ведёт себя с девушками. Но нет, это был всего лишь трудяга Лёва Разумный.
– О, вы тут все сидите, а я вас ищу, – хмуро бросил пиарщик. «Вы тут бездельничаете, а я – работаю!» – читалось в его глазах.
– Тебе удалось? – кинулся ему навстречу Цианид.
– Всё мне удалось. И даже больше. Они за свой счёт предоставят фуршет, если я вставлю в пресс-релиз всего один абзац о клубе.
– Блеск! Вот это отличная новость! Лёва, ты понимаешь, какой ты молодец? – страстно пожал ему руку Константин Петрович. – А вы видели, какой молодец? Быстро все учитесь у него!
– Я молодец, но у нас, похоже, проблемы. – Лёва не позволил сбить себя с мысли. – Шеф уехал переговариваться насчёт визита нашего писателя, я совсем немного не успел, а подпись его просто позарез нужна!
– Так подделай, я разрешаю, – пожал плечами Цианид. – Тебе образец дать?
– Ага, дай. И покажи, как это делается, у меня у самого руки трясутся – я там такое нарисую!
– У меня плохой почерк – я не смогу, – покачал головой Цианид и выразительно посмотрел на Шурика.
– Что, я? – испугался тот. – У меня почерк ещё хуже! Я только всё испорчу.
– А у меня вообще нет почерка! – поспешно вставил Виталик.
Наташа ничего не сказала, но на всякий случай отступила в тень. Наблюдавшая за этим великовозрастным детским садом Маша забрала у Константина Петровича образец, изъяла у трясущегося от трудового энтузиазма Лёвы необходимые документы и аккуратно скопировала подпись так, что сам Даниил Юрьевич не сделал бы лучше.