После памятного пожара в «Квартире самурая» от внутреннего убранства остались только воспоминания, так что новый хозяин решил сделать заведение более демократичным и интернациональным. Этому способствовало и название «ОГИ-бин», в котором остроумный владелец соединил два московских заведения, не забыв при этом увековечить и себя, любимого. Впрочем, некоторые необразованные менеджеры младшего звена, повадившиеся ходить в этот некогда закрытый клуб для тех, кто в курсе, всё равно полагают, что «ОГИ-бин» – это что-то японское. Ну и пусть их. После выхода книги господина Огибина все сотрудники Тринадцатой редакции получили карту почётного гостя с какой-то совершенно космической скидкой, но едят они тут только в последнюю неделю перед зарплатой, – то есть когда выбирать особенно не приходится. Даже экономный Константин Петрович не может заставить себя ходить сюда чаще, чем раз в три дня – а это уже о многом говорит.
В самом деле, сменились не только название, владелец и ценовая политика – изменилось всё, от атмосферы до кухни. Никаких подарков от шеф-повара, никаких фантастических блюд, некогда поражавших воображение посетителей – всё поставлено на конвейер, причём конвейер довольно заурядный. Шурик с Наташей, в своё время мечтавшие о возможности почаще лакомиться здешними сладостями, теперь и вовсе забыли дорогу в «ОГИ-бин». Совсем не это они имели в виду!
«Вот так, наверное, бывает и с носителями: хотят одного, а получают совсем другое, – критически разглядывая скидочную карточку, сделала глубокомысленный вывод Наташа. – Но желанию по фигу – оно сбылось так, как сбылось». Шурик в ответ только кивнул. Подобными озарениями в разное время с ним уже делились Виталик, Константин Петрович и даже Денис, пришедший к такому выводу где-то на вторую неделю после зачисления в Тринадцатую редакцию. «Самое досадное заключается в том, что людям, похоже, нужно увидеть результат неправильно сформулированного желания – а может, и не раз, – прежде чем до них дойдёт, чего же они на самом деле хотят», – сказал тогда этот мудрый мальчик.
Так или иначе, а Джорджа ждало серьёзное испытание. Почему-то он был уверен в том, что новый владелец изменит только внутреннее убранство, ну, может быть, название ресторана, оставив прежним самое главное – содержание и ту неповторимую атмосферу клубности, избранности, которая так льстила посетителям. Но увы, даже вход в заведение через мрачноватое здание, ранее известное в народе под прозванием Мутный дом, теперь уже не был единственным. Его и оставили только для того, чтобы сотрудники многочисленных офисов, разместившихся в этом некогда полузапущенном, а ныне весьма востребованном бизнес-центре, ходили обедать по самому короткому маршруту. Все прочие посетители могли зайти в «ОГИ-бин» с улицы: там, где прежде располагался чёрный ход, теперь висела вывеска, приглашающая «прийти, увидеть, пообедать». Собственно, на эту вывеску и наткнулся Джордж, не решившийся сразу войти внутрь и несколько часов просто бродивший по району. Если в Хельсинки он частенько играл с собой в «Как будто бы я в Петербурге», то теперь он попытался освоить следующий этап этого развлечения – «Как будто бы я по-прежнему владелец ресторана». Но реальность быстро поставила всё на свои места. Для того чтобы лишить его иллюзий окончательно, два студента разыграли на пороге небольшую сценку.
– Да не пойду я туда, у меня в кармане стольник до вечера, – отмахивался один. – В макдачку сейчас двину, да и всё.
– Тут цены как в макдачке, а еда поприличнее всё же, – уговаривал его другой. Уговорил-таки.
Нет, ещё была слабая надежда на то, что хваткий господин Огибин открыл при ресторане кафе для бедных студентов, но стоило Джорджу обойти здание и зайти в холл Мутного дома с парадного входа, как стало понятно, что дальше идти не надо. Теперь это было просто ещё одно место, где деньги делаются ради денег. Раньше деньги здесь делались ради ощущения чуда. Даже нелегальные и незаконные операции, в которые Джордж постоянно ввязывался, чтобы доказать себе, что и без отца он кое-чего стоит, затевались, в конечном итоге, ради того, чтобы ещё больше поразить посетителей, удовлетворив их самые смелые запросы.
Столиков стало значительно больше, а обслуги – меньше. При этом персонал был почти весь незнакомый, только один из прежних официантов – самый никудышный и бестолковый – стал менеджером зала и усиленно делал вид, что следит за тем, чтобы посетители были довольны. Джорджа, который и не думал скрываться – всё-таки он не какой-нибудь бродяга вне закона, – этот парень конечно же узнал. Но сделал вид, что не узнал, – просто потому, что ему было лень думать, как следует обращаться к бывшему боссу: пал он уже настолько, чтобы ему можно было невозбранно тыкать, или по-прежнему достаточно крут, просто занимается другим делом и фамильярностей не потерпит.
«А ты чего хотел? – усмехнулся Джордж, медленно шагая прочь. – Чтобы всё стало, как раньше? Так это легко можно устроить: топаем к папе, падаем ему в ноги, пожираем лучшего тельца – и через пару месяцев получаем полную амнистию и какой-нибудь очередной ресторанчик „на поиграться". И что, оно тебе правда надо?»
Как это заманчиво: уже пройдя кое-какую жизненную школу, принять из папиных рук новое заведение и обустроить там всё по-своему. Теперь-то уже старший менеджер и начальник охраны не смогут под видом заботливой опеки захватить власть над заведением и делать всё по-своему. Так, может быть, рвануть прямо сейчас на поклон к родителям? Но нет. На сей раз Джордж не попадётся на эту удочку: раз уж решил всё делать сам, так и делай, иначе опять придётся убегать прочь, сжигая за собой мосты.
Уже возле самого выхода он обратил внимание на забавную парочку, показавшуюся ему смутно знакомой, – вот только кого-то третьего не хватало. Видимо, постоянные посетители из бывших, которым аура места, пусть и покалеченная новым владельцем, важнее всего прочего. Впрочем, это уже не имело никакого значения, прошлое навсегда осталось в прошлом.
– Слушай, мы этого парня тут уже видели? – толкнула Лёву Марина Гусева, взглядом указывая на удаляющегося Джорджа.
– Понятия не имею. От него не фонит – вот пусть и катится, пока цел! – грубо ответил Лёва. Ему отчаянно хотелось слегка выпить и самую малость подраться – верный признак того, что где-то неподалёку затаился носитель, а то и не один.
Посовещавшись, сестры Гусевы решили, что Стремянная магнитная аномалия особой опасности не представляет и отправлять туда сразу двух Бойцов – довольно расточительно. Особенно если одному Бойцу надо бы проследить за тем, чтобы огромный заказ был своевременно отгружен и доставлен куда следует. Зато Разведчику очень неплохо бы, решили они, оценить обстановку, ведь только он может сразу отличить носителя желания от обычного городского сумасшедшего. Разведчик попытался было уклониться от этого поручения – ему и так было чем заняться, – но спор был заранее проигран: у Галины с Мариной в потайных карманах всегда хранятся такие неоспоримые, остро отточенные аргументы, что кто угодно согласится на всё, лишь бы живым уйти.
Следуя полученной от Виталика инструкции, мунги, поплутав немного по коридорам первого этажа, оказались в просторном полупустом помещении, откуда их вежливо попросили уйти.
– Вы не могли бы не заходить сюда в верхней одежде и в обуви? – мягко поинтересовалась стройная загорелая девушка в спортивном костюме.
– А если нам сюда надо? – напрямик спросила Марина.
– Тогда переодевайтесь и поспешите – занятия уже начинаются.
– Занятия – слышал? – спросила у Лёвы Марина, когда они отступили на заранее заготовленные позиции – за угол. – Сейчас тут людей будут зомбировать.
– Точняк, это секта! – кивнул Лёва. – Подождём, пока всё закончится, и возьмём языка?
– Нет! – решительно сказала Марина. – Предпримем разведку боем.
Разведка показала, что две соседних с залом двери ведут в раздевалки – мужскую и женскую. И если Марина, помимо прочих полезных приспособлений носившая в своей старомодной лакированной сумочке почти невесомый спортивный костюм, не сковывающий движений, запросто смогла слиться с окружающей действительностью, то Лёва вломился в зал в джинсах и рубашке, хорошо хоть снял верхнюю одежду и обувь, и на том спасибо. – Вы первый раз с нами? – улыбаясь, спросила у него давешняя загорелая девушка.
– Ага, – хмуро ответил Лёва, недоверчиво оглядываясь. Очень ему всё это не нравилось, но носителей желаний среди здешней публики он пока что не чувствовал.
– А удобно ли в такой одежде?
Лёва уставился в пол. Все уставились на Лёву. Ещё никогда Разведчик не был так близок к провалу.
– Он не будет заниматься, – быстро пришла ему на помощь Марина, уже успевшая поотираться среди толпы. – Это внук мой. Пришел последить, чтобы я коньки тут у вас не откинула. Заботливый парень, всем бы таких!
– Ну тогда садитесь где-нибудь в углу, чтобы не мешать практике, – пожала плечами девушка и, потеряв к Лёве всякий интерес, повернулась к остальной публике: – А мы начинаем. Расстилайте коврики, берите кирпичи, садитесь, настраивайтесь на занятие.
Лёва отполз в тень и с интересом стал ждать, когда здешние сектанты начнут крошить кирпичи ребром ладони и показывать другие, не менее увлекательные фокусы и как Марина всех их обставит. Но «кирпичами» здесь называли небольшие пенопластовые бруски, а сектанты, хоть и уселись сперва на пол в позу лотоса, ничего сверхъестественного не вытворяли: растягивались и гнулись, повинуясь командам тренера, – и, как видно, старались вовсю. Ярость и тревога отступили, а затем Лёва и вовсе почувствовал такое облегчение, будто бы все носители временно покинули этот мир и у людей – ну, по крайней мере, присутствующих в этом зале – не осталось совсем никаких желаний, даже скромных, бестолковых и сиюминутных. Кажется, Разведчик даже задремал, воспользовавшись подходящей возможностью.
– Откройте глаза, – привёл его в чувства голос девушки-тренера. – Спасибо всем за практику, приходите ещё.