что Джордж проснулся, полюбовался спящей красавицей, не стал её будить и спустился вниз. Пыльный серый сон отступил и затаился.
Анна-Лиза вернулась в комнату, достала вчерашний договор, погладила пальцем неразборчивую подпись клиента. Значит, она всё-таки успела? Почему же сердце так бьётся?
Она приняла душ, нанесла на веки самые синие тени, подвела губы самой алой помадой, облачилась в новое платье, достала туфельки на длинных тонких каблуках, обвитых золочёными змейками, полюбовалась своим отражением — и отправилась в кафе.
Алиса устроилась на заднем сидении автомобиля и наконец-то смогла прислушаться к своим ощущениям. Ощущения двоились. Сначала ей показалось, что мир стал меньше. Или больше? Или мир не изменился, а она выросла? Или уменьшилась. Как будто ешь суп из двух половинок волшебного гриба. Или волшебный гриб съел тебя и переваривает, постепенно заменяя своими клетками клетки твоего тела.
От этих непривычных утонченных переживаний её отвлёк голос Василия:
— Просто напоминаю, ничего личного. Мы сейчас едем без всякого маршрута. Потому что вы как бы его не задавали, а я не лезу с вопросами. Но сейчас надо определиться — мы туда или сюда, потому что либо здесь в пробку встанем, либо там в аварию попадём. Кто платит, тот и принимает решение.
— Василий, примите сейчас решение за меня. Я вам потом заплачу за это отдельно, — сказала Алиса.
Водитель выразительно фыркнул. Фырк получился и презрительный, и аристократичный разом — было понятно, что Василий часами репетировал его дома, может быть, даже перед видеокамерой.
Алиса попыталась восстановить подробности сегодняшнего утра. Она не ела и не пила ничего подозрительного. Если не считать съёмок фильма, то не случилось вообще ничего выходящего за рамки. Можно, конечно, вообразить, что их облучали. Это была никакая не камера, а инопланетный излучатель, и сегодня ночью все герои фильма улетят прямиком на Марс. Ага, и очнутся в сумасшедшем доме на Пряжке.
— Я принял решение выпить немного «Пепси», — снова отвлёк её Василий.
Алиса вздрогнула — автомобиль остановился в незнакомом дворе, рядом — пустая веранда какого-то кафе, а вот и прекрасно. Посидеть здесь, в тишине — наверное, самый лучший выход.
Ставший вдруг неимоверно тактичным Василий придержал перед ней дверцу и доверительно шепнул, что посидит внутри помещения, и будет готов везти её куда угодно по первому же требованию.
Алиса заняла столик с видом на теплицу, которая создавала очень милое впечатление: словно ты сидишь в ресторанчике в предместье старинного французского городка, и скоро тебе принесут из подвала пыльную бутылку белого вина местного производства.
На веранду выглянули три девочки с одинаковыми причёсками, в разноцветных платьях схожего покроя. От природы девочки были не очень похожи друг на друга, но делали всё возможное, чтобы посторонние принимали их за тройняшек.
— Нет, ну тут какой-то не осознавший себя вид, — оглядев веранду, постановила самая высокая тройняшка.
— Да, да, не осознавший! — подтвердили две других.
Они дружно повернулись на 180 градусов и засеменили обратно. За спиной у каждой висел ранец с портретом Алисы. Как хорошо, что тройняшки были так увлечены друг другом, что не заметили оригинал.
На столике стояла картонная пирамидка, извещавшая о том, что в заведении есть бесплатный Wi-Fi. Алиса вспомнила, что оставила ноутбук в автомобиле, хотела было позвонить Василию и попросить принести ей его, но не нашла в себе сил даже на это. Почувствовала себя слабой, никчёмной. Что она умеет? Отбери у неё популярность, отбери родительские деньги, брось в незнакомую страну, в чужой город — что будет с ней? Куда она пойдёт?
Наверное, когда-то давно то же самое почувствовал Джорджио — потому и открыл это кафе. Окажись он в чужой стране — долго горевать не будет. Пойдёт и наймётся барменом в ближайшую кофейню. Потом проявит таланты. Станет главным менеджером. А потом и совладельцем бизнеса. Да, он точно не пропадёт. А что будет с Алисой? Куда делся её неуёмный аппетит, её желание узнавать и быть узнанной?
На веранду вышел охранник с выправкой главного на районе хулигана. Потянулся до хруста, оценил обстановку, нашел её спокойной и удалился. В прошлый раз Алиса обратила на него внимание и сделала себе заметку, что с этим парнем при случае стоит познакомиться поближе. Вот он, случай. Неужели это она, она так думала? Бред и паноптикум. Нет, в самом деле?
Появился очередной посетитель — вернее, посетительница. Увидела Алису. Посмотрела как-то слишком пристально. И двинулась прямо на неё.
Анна-Лиза вошла в кафе, предвкушая встречу с чашкой кофе и двумя свежими круассанами. Но вместо этого встретилась глазами со своим сумасшедшим поклонником, тем самым, которому запретили с ней разговаривать. Спасительного Джорджа поблизости не было.
Поклонник взглянул на часы, потом на неё, потом снова на часы. Что он хотел выразить с помощью этой нехитрой пантомимы — осталось загадкой. Аппетит пропал, но Анна-Лиза не теряла надежды найти его на веранде, на свежем воздухе и в тишине.
Она сразу узнала девушку, которую Йоран гладил по голове. Что-то в ней появилось такое, чего вчера не было. Как будто тогда она сидела, укутавшись в шаль, а теперь шали нет в помине, и видно, что она скрывала дорогие золотые украшения.
Алиса была не расположена к беседе, но её мнение тут никого не интересовало.
— Девочка, хочешь я научу тебя плохому? — весело спросила у неё яркая незнакомка.
— Чему плохому ты можешь научить меня? Как сделать отвратительный макияж в домашних условиях? — отмахнулась Алиса.
И пусть убирается прочь, что бы она ни имела в виду. Но убираться её собеседница не спешила.
— Ты видела в жизни странные явления, как будто ум заблудился за разум? — серьёзным тоном, словно речь шла о жизни и смерти, спросила она и уселась напротив.
Алиса посмотрела на неё — наверное, подвыпившая с самого утра иностранная туристка, которая, к тому же, отбилась от своих. Общительная туристка. Как некстати!
— Заблудились. Навсегда заблудились и ум мой, и разум. И жизнь моя — странное явление, — нараспев отвечала Алиса. Пусть приставучая иностранка перестанет допекать безобидную городскую сумасшедшую!
— Конечно, она ведь жизнь, а не элемент из таблицы, вот и странная, — не отставала иностранка — должно быть, сама с изрядным приветом. — Но ты видела что-нибудь особым образом? Вещи с изнанки и противосторонние миры?
— Нет. Хотя недавно один дом как будто показал мне свою историю, — почему-то вспомнила Алиса.
— Ты видела какой-то дом и сейчас, и в разное время?
— Ну, что-то вроде.
Анна-Лиза вспомнила слова учителя Эрикссона. Он был прав, когда говорил, что у шемобора не может быть семьи. Единственный, кому позволяется разделять с ним путь, а иногда — стол и кров, — это ученик.
— Учить тебя придётся долго. Зато потом мы пожмём друг другу лавры!
— Не надо меня ничему учить. Сегодня я забыла больше плохого, чем ты когда-либо узнаешь.
— Мне с тобой по-китайски церемониться некогда, — близко-близко наклонилась к ней собеседница. — То, о чём ты сейчас подумала — такое невинное, такое хорошее. Да ты это и без меня умеешь. А я тебя по-настоящему плохому научу. Сейчас наступает самый главный момент в твоей жизни. Я предлагаю тебе стать моим учеником. Если соглашаешься, будет разговор дальше. А если нет — тогда я ничего не забыла в этом городе.
— Кроме меня в этом городе некого учить, что ли?
— Не вижу никого достойного.
— Неожиданно волшебный комплимент. Ну, спасибо. А если я обману? Сначала пообещаю, а потом соскочу? А долго надо учиться? Это не слишком примитивно? Может быть, я это давно умею? Это розыгрыш со скрытой камерой, да? Или тебе просто нужны деньги?
— Один вопрос. Только один, а потом принимайся за решение.
— А если бы тебе такое предложили, ты бы какой вопрос задала?
— А мне предложили. И я спросила: «Вы что, думаете, будто я рыбу ловить не умею?» А Ингвар ответил: «Невозможно научить ловить рыбу, с этим умением надо родиться».
— Яснее не стало. Я не хочу ловить рыбу. Это уныло и очень скучно, к тому же, мне не хочется мучить рыб! А спроси теперь у меня что-нибудь?
— Ты долго будешь смешивать моё время с песком и упираться? — устало спросила Анна-Лиза и медленно поднялась с места. Сейчас она уйдёт, и вместе с ней уйдёт возможность стать кем-то другим. Или хотя бы попытаться.
— Я согласна, — быстро сказала Алиса и тоже встала. — На крови надо клясться? Или достаточно договор о намерении подмахнуть?
— Договора будут потом. Много, — улыбнулась Анна-Лиза и ударила пальцем о палец. Отошла немного назад и залюбовалась своей находкой. Перед ней во всём блеске своего будущего могущества предстал новый шемобор. Лишь на миг в самом начале пути учителю удаётся увидеть, каких высот достигнет его новый ученик, но этого бывает достаточно. Пройдёт несколько лет — и даже Димсу подавится завистью и перегрызёт себе локти, когда увидит, кем стала эта девочка!
Алиса прикоснулась к щекам кончиками пальцев. Она тоже почувствовала блеск своего будущего могущества, но не поняла, что это было.
— Я ничего не понимаю. А я люблю всё понимать. Поэтому рассказывай по порядку, — почти приказала она.
— Теперь сворачивать с лавочки поздно, а значит у нас с тобой масса времени, — повествовательным тоном начала Анна-Лиза. — Для начала забей себе в нос, что есть мунги, а есть — шемоборы…
Денис проводил Дерезу до дверей её дома и приехал на работу в полной уверенности, что его уже ждёт разъярённый Константин Петрович и штраф за опоздание, исчисляющийся в четырёхзначной сумме. Но вышло так, что он опередил и сестёр Гусевых, и Шурика с Лёвой и Наташей. Традиционная пятничная летучка началась почти в три часа, все ждали Виталика, который ни в каких важных операциях не участвовал, а просто воспользовался случаем, решил немного позагорать на крыше, и забыл обо всём.