- И о ком же речь? - поинтересовался Соболев, когда пауза затянулась.
- О маньяке, который облюбовал это место для своих развлечений.
- Опять ты за свое! Я же тебе объяснил, почему это не серия...
- Разные способы убийства? Мой брат тоже убивал по-разному: топил, душил, потрошил, резал горло, рубил топором...
- У него все равно был почерк. - Соболев заметно стушевался. - Он одурманивал жертв, рисовал пентаграммы. У него был целый ритуал!
- А если этому достаточно озера и молодых женщин? Или он нарочно отказался от ритуала, чтобы не привлекать к себе внимания? Потому что знает, по какой логике вы объединяете дела в серию.
На этот раз Соболев ничего не сказал, просто посмотрел на Влада так, словно понял, к чему тот клонит, но не хочет это слышать. Однако Влад все равно закончил мысль:
- Что, если он служит в полиции? И сам расследует эти дела на протяжении нескольких лет?
- Вы сейчас о ком-то конкретном? - настороженно уточнила Диана.
- Он имеет в виду Славу Карпатского, - пояснил Соболев недовольным тоном. - Но это ерунда какая-то. Парень, конечно, с придурью, но он не убийца. И уж тем более не маньяк.
- Но неужели он действительно настолько плохой опер, что из четырех дел сумел раскрыть только одно? И если он не связывает убийства в серию, то зачем ему те два, которые он не расследовал?
Вопросы явно поставили Соболева в тупик. Он нервно потер подбородок и предположил:
- Может, Карпатский проверял версию с серией? Или подозревает ее, но ему не хватает оснований для объединения дел? Или следователь упирается?
- Я согласна с Андреем Владимировичем, - неожиданно поддержала Диана. - Карпатский нормальный. Я бы даже сказала, весьма приятный. Для полицейского.
- Приятный? - удивилась Юля. - Может, мы о разных Карпатских говорим?
- Или просто общались с ним в разных статусах, - буркнула Диана. - Со мной он был довольно вежлив. И на мой звонок ночью отреагировал очень быстро, примчался несмотря на сумасшедшую грозу...
- Если вы нашли спрятанный им нож, то немудрено, что он торопился, - хмыкнул Влад.
- А чего он тогда не убил меня этой же ночью? - язвительно поинтересовалась Диана. - Если я у него в списке или нашла то, чего находить никак не следовало? У него была такая возможность. И нож не пришлось бы к делу подшивать.
- Но пришлось бы объяснять, зачем вы звонили ему посреди ночи, - тихо и задумчиво пробормотал Соболев. - Звонки перед убийством или исчезновением проверяют в первую очередь.
- Если все так, то почему он не вел и первые два дела? - нахмурилась Юля.
- Это хороший вопрос, - согласился Влад. - Возможно, был слишком молод и не имел возможности брать конкретные дела? Или боялся, что привлечет к себе внимание? И только потом обнаглел...
- Да его просто не было здесь, - со вздохом пояснил Соболев. - Он перевелся к нам примерно тогда же, когда произошло третье убийство. Может, за год до этого...
- Вот видите, - ухватилась Диана. - Значит, он не мог совершить первые два убийства.
Ей явно очень не хотелось признавать, что этой ночью она была один на один с маньяком.
- Да не скажи, - поморщился Соболев. - Он перевелся из Одинцово.
- Не так уж далеко, - хмыкнул Влад. - Но, видимо, потом ему захотелось быть еще ближе к озеру.
- Зачем? - снова с вызовом поинтересовался Соболев. - Ну вот зачем ему именно это озеро? Что здесь? Медом намазано?
Влад помолчал немного, тихонько постукивая кончиками пальцев по столу, и поинтересовался:
- А сколько ему лет?
- Карпатскому?
- Ну да.
- Сорок два вроде в январе исполнилось.
- То есть он семьдесят девятого года рождения, - быстро посчитал Влад. - И в восемьдесят седьмом ему как раз было восемь.
В кухне повисло гнетущее молчание. Соболев сверлил Влада взглядом, Диана шокированно терла виски, Савин откинулся на спинку стула и выглядел так, словно уже не совсем понимал, о чем речь. Юля снова посмотрела на последовательность цифр.
- Хотите сказать, что он и есть тот самый мальчик? - наконец подала голос Диана.
- А откуда еще он может знать эту историю? Андрей не нашел у него в кабинете материалов того дела. И если мы предполагаем маньяка, то вполне логично предположить, что он вырос из травмированного ребенка. Это объясняет, почему нож был спрятан именно в том доме. А заодно объясняет и ход с плеером. Не знаю, что произошло тридцать два года назад, но мальчик наверняка тоже слышал звуки на пластинках. И тогда все сходится. Даже становится гораздо понятнее, почему он сразу обвинил во всем Юлю. Она и гостиница мешают ему.
И снова за его словами последовала напряженная тишина. Соболев явно обдумывал предложенную версию и не находил в ней слабых мест. Диана, вероятно, пыталась осознать, по краю какой пропасти прошла этой ночью. Савин рассеянно поглаживал смартфон с последним сообщением от подруги.
А Юля после разговора про год рождения и подсчет возраста теперь видела цифры совсем иначе. Добавив к ним несколько элементов, она удовлетворенно улыбнулась, не думая о том, как это выглядит со стороны.
- Я поняла, что это за последовательность, - заявила она, привлекая общее внимание, и повернула листок так, чтобы остальные тоже увидели. Теперь там было написано: «29.2.1847 - 25.7.1901».
- Это годы жизни.
Глава 23
25 апреля, воскресенье
Гостиница «Медвежье озеро»
- Годы жизни? - переспросил Соболев. - Чьи?
Диана едва обратила на его вопрос внимание. Она еще не отошла от общего вывода насчет Карпатского и была пока не в состоянии воспринимать новую информацию.
Версия Федорова звучала логично, но что-то внутри протестовало. Конечно, с полицейским майором она встречалась всего дважды, но оба раза он произвел на нее благоприятное впечатление. Даже когда едва не вывихнул ей руку, не сразу разобравшись в происходящем. В его словах и поведении не было ничего, что заставляло бы заподозрить намерение или хотя бы желание убить ее. Мама, правда, всегда говорила, что Диана совершенно не разбирается в людях и ее доверие легко обмануть. Впрочем, по мнению матери, она абсолютно все в этой жизни делала недостаточно хорошо. И как только совсем не пропала за последние пять лет?
Диана тряхнула головой, прогоняя эти мысли. Сейчас для них было не место и не время. Следовало сосредоточиться на происходящем.
- Это похоже на надпись на могиле, - заметил Савин. - Обычно так пишут на памятнике или на кресте.
- Могила... - задумчиво протянул Федоров, чуть нахмурившись.
- Здесь есть заброшенное кладбище, - напомнила Ткачева. - На той стороне озера.
- И что? - поинтересовался Соболев. Было похоже, что поворот разговора несколько сбил его с толку. - Что это значит?
- Возможно, это какая-то подсказка, - предположила Ткачева. - Если двенадцать звуков, которые мы слышим, ни к чему не принуждают, то они, возможно, пытаются о чем-то рассказать. Возможно, это действительно послание, как и предположила Диана.
Услышав свое имя, та непроизвольно вздрогнула и обвела взглядом присутствующих. Они все как по команде посмотрели в этот момент на нее.
- И в чем смысл послания?
Выглядело это так, словно ответ Соболев ждал именно от Дианы.
- Откуда мне знать? - возмутилась она, но вдруг встрепенулась, кое-что вспомнив. - Огни! Ночью, перед тем как заиграла пластинка, я видела на той стороне озера огни.
- Какие огни? - принялся выяснять Соболев. - Как свет фонарика?
- Нет, скорее, свечи. Или факела, учитывая расстояние. Но по-моему, они просто парили в воздухе.
- Как будто указывали на что-то? - настороженно уточнила Ткачева. - Как маячок?
- Ты тоже, что ли, их видела? - удивился Федоров.
- Можно и так сказать, только это было давно и на другом кладбище. Когда ты пропал тогда... Помнишь, четыре года назад? Тебя похитили и бросили замерзать на кладбище. Игорь и Андрей пошли тебя искать, а меня оставили в машине. Но потом появились эти огни. Они словно звали за собой, и я в конце концов пошла. Огни привели меня к тебе. Иначе мы могли и не найти тебя вовремя.
- То есть нам указывают на что-то? - предположил Савин. - Или кого-то? На того, кто похоронен на кладбище?
- Скорее, на само место, - решил Федоров. Его лицо внезапно прояснилось, и он повернулся туда, где стоял Соболев, словно хотел обратиться именно к нему. - Как ты сказал? Особое место для копания? Вероятно, такое действительно существует.
- Могила? - с сомнением уточнил полицейский. - Серьезно?
- Ну, представь, что ты хочешь закопать что-то. Причем так, чтобы это никто не нашел, а ты не потерял это место даже спустя годы.
- Свежая могила, - пробормотал Соболев с пониманием. - Земля уже взрыта, копать легко, и никто не обратит внимания на то, что в этом месте копали. Там едва ли станут рыться другие, и в наличии очень приметный знак. Главное - запомнить, в чьей могиле ты зарыл клад.
- Но клад уже вырыт, - заметила Диана. - И цилиндр с ним. Зачем указывать на это место теперь?
- Если цилиндр и клад закопали в свежую могилу, - неуверенно заговорила Ткачева, немного подумав, - то произошло это после пожара. То есть через год после исчезновения и вероятной гибели четырех женщин в том доме. Соответственно, и через год после того, как записи появились. По нашей теории.
- По той нашей теории, от которой мы отказались, - напомнил Савин. - Поскольку не можем проверить услышанный вами рассказ.
- Это вы от нее отказались, потому что не хотите верить, будто ваше бездействие привело к гибели вашей подруги, - весьма жестко отчеканил Федоров. - Для меня наличие цилиндра фонографа, побывавшего в пожаре столового серебра и самих записей - достаточное основание как минимум учитывать эту историю. Моя теория насчет воздействия, конечно, может оказаться неверна, но события вполне могли иметь место.
Савин насупился и угрюмо замолчал. Ткачева посмотрела на него не то с сочувствием, не то с извинением за резкость мужа, но вслух лишь пр