с него было содрано столько кожи. Почему он не двигается? А потом… я нащупала пульс. Слабый и нитевидный, но он все-таки был. Я различила, как еле заметно поднимается и опускается его грудь, и меня захлестнула волна облегчения. Король жив. Едва жив.
Я думала, что делать дальше, и вдруг услышала хруст бумаги в кармане. Юфемия. Я вспомнила слова короля перед началом припадка. Сегодня утром Юфемия стояла у двери в его покои и пела ему песенку. Он не мог выйти к ней, она не могла его видеть, но все же пела ему. Ей хотелось, чтобы частичка ее души была с ним.
Я не могла и представить себе такую любовь, искреннюю и чистую, которая существует в жестоком мире, где все искреннее и чистое топчут ногами. Мне хотелось бы испытать эту огромную, всесокрушающую любовь. Наверное, я никого никогда не любила так беззаветно, как малышка Юфемия любит отца.
Мне хотелось верить, что я любила Кирона, но, когда Меррик показал мне, что будет, если оставить его в живых, я сама погасила его свечу.
А что касается моего отца… я его не любила. Но если бы все сложилось иначе – если бы я родилась первой, а не тринадцатой, – мои отношения с родителями наверняка были бы другими.
Но мне никогда этого не узнать. Череп потребовал, чтобы я убила своего отца, уничтожив шанс на примирение, каким бы ничтожным он ни был. А теперь череп требовал, чтобы я убила короля.
Глаза защипало от слез, стоило представить, что будет, когда Юфемия узнает, что ее отца больше нет. Сначала она не поверит – не сможет. А потом сломается.
– Я не могу, – прошептала я в тишине. – Не могу так с ней поступить.
Легко сказать, трудно сделать. Если я не собиралась убивать короля, мне нужно его спасти, но мое новое лекарство – масло герани, – на которое я возлагала столько надежд, едва не привело к его гибели.
У меня в голове прозвучал голос Раздора: Ты знаешь, как нас найти.
Я медленно сняла промокшие перчатки и швырнула их на пол. Ожерелье Разделенных богов висело у меня на шее – бронзовые амулеты были на несколько градусов холоднее кожи. Даже ночью, когда я вываривала герань в жаркой кухне, эти трубочки оставались прохладными, напоминая, что боги, давшие мне ожерелье, где-то рядом и готовы явиться по первому зову. Я поражалась, как легко их призвать.
Меррик никогда не давал мне таких полезных вещей. Он снабжал меня книгами, угощал тортами на день рождения, благословил даром, который больше походил на проклятие, и определил мне занятие, которого я не хотела.
Я знала, что, если решусь призвать Разделенных богов, разорву глубинную связь с Мерриком. Я не была глупой. Я понимала, что крестный придет в ярость. И это может закончиться очень плохо. Но, похоже, все в моей жизни заканчивалось плохо, а этот поступок – единственный акт неповиновения – гарантировал, что одна славная девочка сохранит своего отца, свое детство и невинность. По-моему, риск того стоил.
Я поднесла трубку к губам, собралась с духом и дунула. Звук был пронзительным и оглушительным, как и в прошлый раз в храме. Я замерла в ожидании, что сейчас в ванную комнату ворвутся дворцовые стражники. Прибегут посмотреть, почему конец света начался в королевских покоях. Но никто не появился. Возможно, ужасный свист слышала только я.
Я ждала, дергаясь от каждого звука: капающей воды, тяжелого дыхания короля, а затем тихого треска, когда разорвалась завеса между мирами и передо мною предстали Разделенные боги.
– Ну и беспорядок ты здесь устроила, малышка смертная. – Раздор укоризненно покачал головой и сморщил нос. – Ты не хочешь прибраться?
– Мне нужна ваша помощь, – начала я без предисловий, стараясь говорить как можно спокойнее. Сейчас не время давать волю чувствам. Мне надо высказать свою точку зрения, а дальше надеяться на судьбу. – Я не верю, что череп прав, когда велит мне убить короля.
Благодать выгнула бровь. Раздор улыбнулся половиной рта.
– Я собираюсь его спасти, – продолжила я, чувствуя, что мои слова звучат сильно, правильно и правдиво. – Но мне требуется ваша помощь, ваше… благословение.
В глазах обоих богов промелькнул интерес.
– Дочь бога Устрашающего Конца просит благословения у нас, – проговорили они нараспев сотнями голосов, слившихся воедино.
– Я хочу знать, как лечить тремор, – заявила я. – Я думала, что новое лекарство сработает, но оно не подействовало, и теперь… я не представляю, что делать. Я в полной растерянности.
– Большинству смертных мы не даем и одного благословения, а ты просишь о многих, – задумчиво проговорил Раздор.
– Я прошу об одном, – возразила я.
– Ты хочешь спасти короля и найти лекарство от тремора.
– Мне надо найти лекарство от тремора, чтобы спасти короля.
Боги покачали головой.
– Вылечив короля от болезни, ты не сотрешь череп с его лица, – пояснила Благодать.
У меня упало сердце.
– Конечно, есть и другой путь, – усмехнулся Раздор. – Мы знаем о твоих свечах, Хейзел.
Я замерла. Со слов Меррика я поняла, что эти свечи – великая тайна, которую нужно хранить любой ценой. Но Раздор знал. А значит, и Благодать. И остальные боги, запертые в этом теле, одном на всех.
– Перенесешь пламя Марниже на одну из своих запасных свечей, и он будет как новенький, – произнес Раздор уголком рта, будто мог скрыть свои слова от Благодати. – Будет бодр и здоров. Никаких болезней. Никаких знаков смерти.
– Но… но тогда я потеряю свечу.
– У тебя есть еще третья. Что такое одна маленькая жизнь по сравнению с десятками тысяч, сотнями тысяч жизней, которые сбережет Марниже? Которые он защитит. Ты беспокоилась о войне, о сиротах и… об остальном. И теперь у тебя есть возможность спасти всех.
Благодать цокнула языком:
– Вы оба ступаете на скользкий путь.
– Так что ты решаешь? – продолжал Раздор, пропустив мимо ушей замечание сестры. – Одна жизнь за бессчетное множество жизней? Мне кажется, выбор несложный.
Когда он так говорил, конечно. И у меня оставалась еще третья свеча. Двух жизней мне вполне хватит.
Но когда я собиралась согласиться с богом хаоса, слова застряли у меня в горле. Это было заманчиво. Очень. Но я покачала головой.
– Ничего не получится. Без Меррика я не доберусь до свечей. А он никогда на такое не согласится.
Раздор изобразил обиду:
– Ты правда считаешь, что твой добрый дядюшка настолько беспомощен? Стоит мне щелкнуть пальцами, и ты окажешься там.
Много лет назад мне пришлось съездить в один маленький город на морском побережье, где случилась вспышка оспы. После месяца, проведенного у постелей больных, я наконец добралась до пляжа и замерла в благоговении, глядя на море. Я сняла башмаки и вошла в прохладную воду. Каждый раз, когда набегавшая на берег волна отступала, песок у меня под ногами немного сдвигался, и мне казалось, что меня тянет на глубину. Пребывая в полуобморочном состоянии от усталости, я едва не отдалась на волю волн, позволив им унести меня прочь от берега, хотя плавать я не умела.
Сейчас я чувствовала себя так же. Раздор запустил в действие свой план, и я не могла его остановить. Только согласиться с ним.
– Все свечи выглядят одинаково, – сказала я, разыграв свою последнюю карту. – Я никогда не найду среди них свечу короля.
– Не найдешь, – согласился Раздор. – Не с твоим смертным зрением.
Благодать разочарованно вздохнула, хотя мне показалось, что она не испытывала разочарования.
– Как жаль, что нам нет дороги в его владения. – Она пожала плечами. Вопрос закрыт. – Что ж, ничего не поделаешь.
Раздор насмешливо хмыкнул:
– Думаешь, я допущу, чтобы из-за подобной ерунды сорвался мой замечательный план? То есть план Хейзел, – быстро поправился он.
Я услышала, как богиня удачи заскрежетала зубами.
– Брат, клянусь, если ты…
– Я не хочу спасать короля таким образом, – заявила я. У меня не было других предложений, но я понимала, что нельзя слушать Раздора. Это неправильно. Очень неправильно. – Я найду способ. Я…
– Конечно, не хочешь. Но иного пути нет. Закрой глаза, целительница, – приказал Раздор. Он протянул руку и прижал большой палец к моему лбу.
По мне прошла волна звенящего жара. Я зажмурилась и попыталась от него отстраниться. В меня никогда не ударяла молния, но так я себе это и представляла. Моя кровь вскипела энергией, выжигая нервные окончания. Все чувства обострились. Я упала на колени, как метеор, обрушившийся на землю, и сгорбилась, защищаясь непонятно от чего.
– Что ты со мной сделал? – прохрипела я.
– Бог Устрашающего Конца не единственный, кто раздает дары смертным, – сказал Раздор.
Благодать вздохнула:
– Представляю, как он на тебя разозлится.
– Убери это, Благодать, умоляю! – взвыла я, размазывая по лицу слезы. – Я не хочу, не хочу, не…
– Я не могу, – мягко проговорила она. – Но этот дар у тебя не навсегда, смертная. Всего на час-полтора, не больше.
Моя голова раскалывалась от боли.
– Что это?
– Я одарил тебя божественным зрением. Какое-то время ты будешь видеть, как видим мы, – объяснил Раздор. – Так ты отыщешь свечу короля. Кстати, ты могла бы сказать спасибо.
Я вцепилась ногтями в кожу на голове. Мне хотелось ее разорвать, снять давление, нарастающее внутри.
– Ты не знаешь, о чем говоришь. Я никогда не найду эту свечу. Там их сотни тысяч!
– Это ты не знаешь, о чем говоришь, – огрызнулся Раздор. – Он их держит в порядке. Родные и близкие стоят рядом. Смотри на пламя, и ты увидишь. – Он мрачно усмехнулся. – Все увидишь.
– Не надо! – воскликнула я, но Раздор уже щелкнул пальцами.
Глава 38
ВОЗДУХ ПРИОБРЕЛ МИНЕРАЛЬНЫЙ привкус мокрого камня. Я вновь оказалась в Междуместье. Слева слышался шум водопада. Раздор перенес меня ко входу в скальный тоннель, ведущий во владения Меррика.
Я сделала глубокий вдох, собралась с духом и открыла глаза. И тут же зажмурилась и надавила на глаза кулаками. Божественное зрение показало мне