— Все готово, сэр,— вряд ли эти слова были необходимы. Полицейские уже откинули горячую дверь в сторону. Майор Янсен вошел в комнату й стал спускаться по лестнице, ощущая смерть своей спиной.
Вскоре он уже стоял у панели управления и искал глазами рычаг или ручку, с помощью которой можно было изменить курс полета. И тут взгляд его упал на лобовое стекло. То, что он увидел, заставило застыть его в ужасе. Охваченная огнем земля, взрывающиеся дома, приближающийся край утесов — а за ним бездна...
— Конец близок,— сказал Иезус Пьетро из-за его спины. В голосе его уже не было ни удивления, ни страха.
Майор Янсен вскрикнул и спрятал лицо в ладони.
Иезус Пьетро протиснулся мимо него и сел в кресло. Его решение основывалось на одной логике. Если майор не нашел нужной ручки управления, значит он не туда смотрел. К тому же девушка-колонистка сидела в этом кресле, возле этой панели. Пьетро взялся за одну из ручек и повернул ее.
Корабль замедлил полет.
Хотя и более медленно, но он двигался к краю пропасти, перевалив через него.
Пьетро откинулся в кресло и смотрел. У него было ощущение человека, спускающегося в лифте. Он видел, как мелькают черные тени утесов, все быстрее и быстрее.
И вот уже звезды исчезли с черного неба. Корабль начал нагреваться. Снаружи было темно и жарко. Старые стены корабля дрожали от напряжения. Они начали трескаться по мере того, как росло давление.
Иезус Пьетро смотрел и ждал.
Ждал Мэтью Келлера.
В полусне он отчаянно боролся, стараясь проснуться, чтобы избежать ужасов сна. Боже, какие кошмары!
Затем он ощутил на себе чьи-то пальцы.
Боль! Он попытался шевельнуться, чтобы уйти от нее, но это ему вряд ли удалось. Холодная рука коснулась его лба, и голос...— Лейни? — сказал:
— Лежи спокойно, Мэт.
Он вспомнил это, когда очнулся в следующий раз. На этот раз он просыпался медленно, сновидения и призраки неохотно покидали его. И снова он подумал: какие кошмары! Но образы вокруг него становились все более четкими, слишком четкими для сновидений, и...
Его правая рука и вся правая часть тела были онемевшими, как кусок мороженой свинины. Та же часть тела, что сохранила способность чувствовать, ужасно болела. Снова он попытался уйти от боли, и снова ему не удалось это. Он открыл глаза и увидел вокруг себя людей.
Харри Кейн, миссис Хэнкок, Лейни и несколько других, кого он не знал, стояли вокруг его странной постели. Одна была большая женщина с красными руками, в белом халате, чем-то похожая на поселенку. Мэту она сразу не понравилась. Он видел такие халаты в банке органов.
— Он проснулся,— сказала женщина.— Не пытайся двигаться, Келлер. Эти люди хотят поговрить с тобой. Если ты устанешь, сразу же скажи мне и я выведу их отсюда.
— Кто ты?
Харри Кейн вышел вперед.
— Она твой доктор, Келлер. Как ты себя чувствуешь?
Как он себя чувствует? И Мэт тут же вспомнил момент, когда он понял, что двигатель в ранце не может поднять его. Но он не мог вспомнить своего падения с высоты одну милю.
— Я должен умереть?
— Нет, ты будешь жить,— сказала женщина-доктор.— Ты даже не будешь калекой. Тебя спас костюм. Правда, ты сломал ногу и несколько ребер, но тебя вылечат, если ты будешь слушать и выполнять все указания.
— Хорошо,— сказал Мэт. Он лежал на спине, одна нога в воздухе, что-то твердое стягивает грудную клетку, мешая дыханию.
— Мне трансплантировали ногу?
— Не думай ни о чем, Мэт. Просто лежи и отдыхай.
— Что с Полли?
— Мы не смогли найти ее.
— Она была на «Планке». Должно быть, она пробралась к панели управления.
— О! — воскликнула Лейни. Она хотела что-то сказать, но передумала.
Харри сказал:
— «Планк» упал в бездну.
— Я понял.
— Ты освободил ее?
— Да, я освободил,-- сказал Мэт. Лица людей вокруг него поплыли в тумане.— Она фанатик. Вы все фанатики. Она отказалась слушать меня.
Комната заколебалась, поплыла вокруг него и он услышал, как женщина-врач повелительно сказала:
— Уходите все. Быстро.
Она проводила всех до двери, но Харри Кейн взял ее за локоть и пригласил выйти с ними в коридор.
Там он спросил:
— Когда он будет чувствовать себя лучше?
— Уходите, мистер Кейн.
— Когда?
— Не бойтесь. Он не будет инвалидом. Через неделю мы пересадим его в тележку, а через месяц посмотрим.
— Когда он сможет вернуться к работе?
— Через два месяца, если все будет хорошо. Почему вы спрашиваете, мистер Кейн?
— Тайна.
Женщина нахмурилась.
— Каковы бы ни были ваши планы относительно него, помните, что он мой пациент. Пока я не разрешу, он не выйдет отсюда.
— Ол райт. Не говорите ему о трансплантации. Ему это не понравится.
— Это будет записано в его карточку и я ничего не могу поделать. Но я не скажу ему.
Когда она вернулась в комнату, Лейни спросила:
— Почему ты так интересуешься этим?
— У меня есть план, связанный с Мэтом. Я расскажу позже.
— Ты хочешь его использовать для чего-то?
— Да, хочу. Но не знаю, как получится.
Миллард Парлетт был утомлен до крайней степени. Он въехал в кабинет Иезуса Кастро в воскресенье вечером, когда еще не была восстановлена стена, и с тех пор даже жил здесь. Сюда ему приносили еду, спал он в кресле Пьетро, хотя спать ему приходилось совсем мало.
«Планк» причинил громадные разрушения больнице, но восстановительные работы велись довольно успешно. Парлетт сам нанял строительную фирму и платил ей собственными деньгами. Потом он позаботится, чтобы ему возместили расходы.
Самая основная проблема, которая беспокоит его, это была проблема полиции. Большинство полицейских просилось в отставку.
События прошлой недели сильно подействовали на полицейских. То, что шеф полиции был обвинен в измене, потрясло их. К тому же Лейни Матсон и Мэтью Келлер, проникшие в больницу, сделали свое дело. Резня в коридорах больницы, которую устроили бежавшие из вивариума пленники, а также уничтожение «Планка» сильно подействовали не только на персонал больницы, но и на все население Альфа Плато.
Теперь полицейские были в растерянности. Все рейды были отменены. По коридорам больницы свободно ходили бывшие мятежники и никто их не задерживал. Они грубо и презрительно обращались с полицией. Ходили слухи, что Миллард Парлетт готовит новые законы, существенно ограничивающие права полицейских. Если эти слухи справедливы, то положение будет еще хуже.
Парлетт делал, что мог. Он беседовал с каждым, уговаривал остаться, но ряды полицейских таяли.
В то же время Парлетт много времени уделял переговорам между четырьмя основными блоками на планете.
Совет Поселенцев в прошлом подчинялся Парлетту. Если умело действовать, можно и сейчас сохранить в нем свое влияние.
Обычно поселенцы подчинялись решениям Совета, но обстановка была для них очень необычной, они могли удариться в панику и тогда Совет будет для них ничто.
Сыны Земли могут последовать за Харри Кейном. Но сам Кейн не подчинялся Парлетту и, более того, он не доверял Парлетту.
Основная масса колонистов осталась бы пассивной в политическом отношении, если бы Сыны Земли оставили их в покое. Но Кейн, спекулируя знанием о грузе рамробота, мог в любой момент спровоцировать их на восстание. Будет ли Харри Кейн дожидаться нового закона?
Четыре блока и плюс полиция. Тут было над чем поломать голову. Работы было столько, что Парлетту было некогда вздохнуть и, занятый тысячью больших и малых проблем, он даже не заметил бы, если бы на больницу обрушилась армия колонистов.
Было удивительно, что он нашел время для того, чтобы поразмыслить о Мэтью Келлере.
Мэт лежал на спине. Грудь его была закована в гипс, а нога болталась в воздухе. Ему давали таблетки, уменьшающие, притупляющие боль.
Женщина в белом халате время от времени осматривала его. Мэт подозревал, что она видит в нем всего лишь материал для банка органов. Он слышал, что кто-то назвал ее доктор Беннет. Ему раньше и в голову не приходило спросить ее имя, а ей не приходило в голову назвать своя имя ему.
Ранними утрами, когда действие усыпляющих таблеток кончалось, а также во время дневного сна, его. мучили кошмары. Снова и снова он своим локтем зверски разбивал кому-то нос и он переживал смешанное чувство стыда и торжества. Снова он спрашивал дорогу в вивариум, шел по коридору, поднимал руку и видел на ней яркую кровь. Снова он стоял в банке органов, стоял неподвижно, не имея сил бежать... и он просыпался, обливаясь холодным потом.
Он с нежностью думал о своих родных. Он часто видел раньше свою сестру и ее мужа: они жили недалеко от него. Но мать и отца он не видел годами. Хорошо бы сейчас увидеть их!
Даже воспоминания о червях наполняли его нежностью. Ведь он мог понимать их лучше, чем понимал Полли, Лейни, Худа...
Сначала его любопытство было таким же нечувствительным, как и его сломанная нога, но со временем оно вернулось к нему.
Почему его лечат в больнице? Если его схватили, то почему он еще не в банке органов? Почему Лейни и Харри посещают его?
Он обезумел от нетерпения. Доктор Беннет долго не приходила. К удивлению Мэта, говорила она довольно охотно.
— Я сама ничего не понимаю,— сказала она.— Почему-то все повстанцы освобождены и у нас нет материала для банка органов. Шефом теперь стал старый Парлетт и почти все его родственники работают здесь. Чистокровные поселенцы работают в больнице!
— Это для тебя странно?
— Очень. Старый Парлетт всегда знал, что делает. Знает ли он сейчас?
Знает ли? Мэт задумался над вопросом.
— Почему ты спрашиваешь меня?
— Он приказал, чтобы тебя лечили очень внимательно и заботливо. Значит, у него есть причина для этого, Келлер.
— Думаю, что да.
Когда она высказала все, что хотела, она сказала:
— Если у тебя есть вопросы, то задавай их своим друзьям. Они будут в воскресенье. Это тоже странно: колонисты свободно ходят по больнице, и у нас есть приказ не трогать их и пропускать везде. Я слышала, что некоторые из них предводители повстанцев.