Из арки, что делит дом № 27–29 на две части – выбежал невероятно толстый, с большой плешью, хомо сапиенс. Лихорадочно оглядел суетную Тверскую и… схватил БигБосса за руки:
– Прошу! – закричал толстяк. – Пойдемте со мной! И вы! – метнул вожделеющий взгляд на Бенедикта.
– Куда ты нас зовешь, мил человек? – удивился Благодатный.
– Такое чувство, что его дерут черти и мы его единственное спасение! – авторитетно заявил Бенедикт.
– Хуже! – вскричал толстяк. – Если я не доставлю ещё двух, то сеанс будет не таким эффектным! И Мессия меня выгонит с работы, а у меня двое детей… Здесь в двух шагах – театр Моссовета…
– Ты сказал – Мессия? – заинтересовался Учитель.
– Платим по пятьсот рублей! – возопил толстяк. – Идёмте!
– Идём, – решился Учитель. И райская пара последовала следом за толстяком, в арку.
– Я администратор, – пыхтел служащий. – Сюда, – показал на «служебный вход» театра Моссовета. Троица пробежала мимо будки охранника, в чьи обязанности входило поднимать и опускать шлагбаум проезжающих автомобилей, и следить за парковкой оных. Из будки выглядывал не менее толстый, чем администратор – охранник Саня. Настраивая любопытное ухо на нужную волну.
На крыльце театра замерли два бугая с рациями, преграждая вход всякому чужому. А над крыльцом… там ребята из рекламного агентства «Gallery» растянули вывеску – аналог парадной вывески на Садовом: «Второе пришествие Христа! Исполнение заветных желаний, излечение неизлечимых болезней, воскрешение близких!». Вывеска сразу бросалась в глаза, потому что с прицелом на навязчивость она и была сделана!
– Не может быть! – пораженно прошептал Учитель, читая русские буквы.
– Откуда у них знание?.. – подхватил Бенедикт.
– Верительных грамот Я не посылал…
Толстяк взбежал на театральное крыльцо, затормозил на пороге. Поманил небожителей к себе и громко зашептал:
– Подойдите ближе! Слушайте и запоминайте!
Охранник Саня вышел из будки типа покурить. Господин и его верный слуга поднялись по трём ступенькам крыльца – без колебаний уж!
– Значит так, – администратор ткнул пухлым пальцем в Бенедикта. – Вы, благодаря Григорию Петровичу, обрели близкого человека, с которым не виделись двадцать лет. – Указал на Повелителя. – У вас исчез рак в последней степени! Всё запомнили? Не перепутайте!..
Затрезвонил мобильный… Толстяк выхватил трубку пухлой рукой, глянул на номер – на дисплее. И торопливо добавил:
– Гонорар после шоу! Найдете меня за кулисами, спросите Проню… Пошли!
Двери театра проглотили ведущего и ведомых. Охранник Саня разочарованно вернулся назад – в будку. Здоровяки на «служебном крыльце» стояли с невозмутимыми лицами, один поправил пистолетную кобуру под пиджаком.
Миновав ряд прямых коридоров и каких-то изогнутых закоулков, Проня и райская пара очутились перед плотной кулисой. Толстяк отдёрнул портьеру:
– Идите на свободные места! – подтолкнул райских жителей в спины.
Театральная сцена, освещённая мягким светом. Посреди её – стол на четверых, за столом – двое на высоких стульях: Бакенбардыч и Лёха. Два места пустовали. Рядом, за кафедрой, лицом к переполненному залу (и задом к столу на сцене), стоял человек в длинном белом балахоне – сам Григорий Петрович.
– Проходите, проходите! – зашипел Бакенбардыч, призывно маша рукою. Небожители переглянулись и опустились на свободные стулья. Изящный саквояж был поставлен рядом со стулом Бенедикта.
В полутёмном зале царило оживление: шныряли операторы с телекамерами и журналисты с фотоаппаратами и микрофонами. Сновали пленительные девушки, с разносов, на халяву, угощая желающих вином. Невнятный гомон наполнял пространство.
Григорий Петрович поднял руку и суета прекратилась, поутихла. Девушки ушли за кулисы. И с трибуны грянул пафосный монолог, освещаемый фотовспышками!
– Ну, дорогие братья и сёстры! – с апломбом произнес оратор. – Я рад видеть вас всех! Месяц назад ко мне во сне явился Христос. Он сообщил, что, к сожалению, не успел завершить свою земную миссию и возложил её окончание на меня!
Волна одобрения пронеслась по рядам. Бакенбардыч трогал пышные бакенбарды. Лёха томительно прижал руку к левой груди. Райская пара замерла, простите, в ахуе.
– Перед своим вторым пришествием и Страшным Судом, Христос дал мне поручение сотворить чудеса! Дабы мы уверовали в Него, ощутили благостную мощь Создателя! – кричал Григорий Петрович, распаляясь.
– Благо есть материя! – вещал докладчик. – Сейчас между рядами снова пройдут девушки с разносами. Просьба принести денежный дар, кто сколько сможет! Только во имя торжества добра, братья и сестры!..
Новое – хорошо забытое старое. Обыденно?.. Так публика и верит глубоко обыденным вещам, принципиально новое воспринимает с опаской… На разносы в руках услужливых девушек щедро полетели купюры.
– Не уходите, девушки… А теперь послушаем людей, которые уже стали свидетелями чуда! – оратор отодвинулся, уступая кафедру другому докладчику. Чуть полуобернул голову к столу на сцене, боковым зрением ловя движения за спиной. Как и подобает подлинному оратору!..
– Гришка?.. – процедил святой карлик, поймав чутким глазом знакомый профиль. И глянул на господина. Тот сидел не менее удивлённым! Да, оратор-то подлинный апостол Григорий, но вот с его полномочиями неувязка!
Под бурные продолжительные аплодисменты захмелевшей публики, к кафедре подошёл Лёха.
– Меня зовут Лёха, и я болел СПИДом! – уверенно сказал он. – Врачи поставили крест на моей жизни. Я продал квартиру и машину, чтобы купить лекарства. Всё напрасно, врачи отмерили мне ещё месяц, и всё… Я заказал гроб и похоронный костюм, – Лёхин голос дрогнул, – но тут познакомился с Григорием Петровичем!.. Он… он лишь прикоснулся ко мне и СПИД исчез!
Лёха шагнул к своему лекарю, схватил, прижал к себе. И истерично проорал:
– Спаситель! – возвратился, всхлипывая, на место.
Публика удовлетворенно загудела. Разносы в руках девушек немного потяжелели. Григорий Петрович скромно улыбался.
– Твоя очередь, – толкнул рыжего карлика Бакенбардыч. – Расскажи о сыне, которого ты нашёл благодаря Григорию Петровичу!
– У меня никакого сына нет и никогда не было! – Бенедикт вскочил и подбежал к краю сцены. Выпалил страстно в сторону публики:
– Он вас намеренно обманывает! – показал кулаком на главного оратора. – Это апостол Гришка, который больше не апостол, а лжепророк!.. Да, Гришка? – рыжий карлик состроил Григорию Петровичу рожу.
По полутёмному залу прокатился мощный вздох. Вспышки фотоаппаратов зачастили.
– Бог творит добро бесплатно, а целью Гришки служат деньги!
Григорий плаксиво выговаривал возникшему на сцене администратору Проне:
– Ну надо было так случиться, среди долбанной кучи народа ты нашёл именно их! – показал на райскую пару. – Ну не сцука ты!.. Немедленно убери! Вызови ОМОН в бронежилетах! Срочно! Срочно!..
Да уж, Гриша… Да уж…
Администратор убежал.
– Люди, послушайте благое Слово! – пытался докричаться до публики Бенедикт.
– Бородатый мужик хочет сказать! – высказался первый голос.
– Да не он, а его безбородый приятель! – поправил второй голос.
– Давайте послушаем! – попросил третий голос.
– Послушаем! – грянула публика.
Нельзя одной рукою пить святую воду, а другой поднимать стакан с алкоголем – изобретением сатаны! Местная публика святую воду не пьёт, а если даже и пьёт, то святее не становится… То бишь праведней. И посему контекст алкоголя значения уже не имеет…Повелитель степенно подошёл к трибуне. Апостол Григорий нехотя уступил место у кафедры. Без всякого испуга и трепета перед Повелителем! Зал, подогретый винными парами – хорошая моральная поддержка!
– Детки мои! – проникновенно молвил Учитель. – Давным-давно я остерегал, что многие придут под именем Христа. И никому не принесут добра… – Хозяин запнулся. Как в двух словах рассказать публике о том, что описано уже на множестве страниц! Выше.
– Я… я реально хочу спасти человечество, но… но сие не так-то просто!
– Ты тоже Спаситель? – вскочил мужчина во втором ряду. – Тогда докажи, сотвори чудо!
– Чудо, чудо! – требовательно закричала публика.
– Сколь же вы маловерны, коли требуете чудес! – возмутился Благодатный. – Истинной вере в Мессию не нужны чудеса!
– Значит, ты не Спаситель! – выкрикнул первый голос.
– Уходи, пусть говорит Григорий Петрович! – поддержал второй голос.
– Правильно! – заключил третий голос. – Мы уже видели исцелённых им! А это самозванец!
– Самозванец! Долой! – ахнул зал.
Что и требовалось доказать: Григорий Петрович самодовольно улыбался.
Святой карлик в бессилии тискал бороду.
– Ничтожные глупцы! – яростно вздел руки Учитель. – Прошло две тысячи лет и ничего не изменилось! Вы пойдёте за любым, кто хорошо болтает языком! Порождение толпы!
На сцену, возглавляемый Проней, из-за кулис, выскочил камуфляжный балет.
– Вот эти! – крикнул толстяк, указывая на райскую парочку. – Возьмите преступников!
ОМОН с готовностью подлетел к столу, и под раздачу попали Лёха и Бакенбардыч!
– Не тех! – надрывался Проня. – Не тех! Вон преступники, возле кафедры!
Визжащего администратора скрутили тоже. Изящный саквояж захватили в качестве вещдока. Мошенников уволокли в автозак и этапировали в УВД «Тверское», что на Большой Дмитровке д. 20.
– Держи люлей, Гришка! – святой карлик подпрыгнул, вцепился в волосы оратора. Повалил на пол и уселся на бывшем апостоле, вколачивая гнусную морду в деревянный настил.
– Наших бьют! – вскричал первый голос.
– Не дадим Петровича в обиду! – захныкал второй голос.
– Истинно, порвём гадов! – припугнул третий голос.
Людская масса ринулась на театральную сцену! Повелитель достал из кармана яблоко и бросил его в зал. И пошёл прочь, обронив:
– Оставь изменщика, святой Бенедикт, идём-ка.
Яблоко упало в толпу и толпа немедленно начала яблоко рвать. С неистовством! Со злостью! Каждый норовил куснуть, и побольше! В воздухе замелькали кастеты, дамские сумочки и ножи, разгорелась коллективная драка и поножовщина!