– Да, если помнишь, я это уже предлагал, – зевнул Волков. – Надо согнать несколько десятков прирожденных онанистов, заставить их себе подёргать, замутить сотню флаконов зелья, а потом тупо ходить и брызгать на всех подряд.
Спасём мир, даже если он будет сопротивляться! Правда, всегда встает вопрос о желании мира быть спасённым.
– Осталось решить, что же делать с родителями на время опытов, – зевнул и Зайцев. – Не на улице же предлагать респондентам свершить эякулят?..
Утро встретило Леонтия Волкова запиской, лежащей на барной стойке в кухне (она же гостиная). Нежным почерком мамы было написано: «Дорогие дети! Мы с папой уехали на недельку, отдохнуть от бедлама, который намедни появился в квартире. Вы уже взрослые, и, наверное, знаете, что делаете, но для нас с папой это чересчур сложно. Питаю большую надежду, что к нашему возвращению – вы разберетесь с бедламом, и далее не будете огорчать родителей. Целуем».
– Йес! – воскликнул циник, делая характерный жест. – Нереально понимающие родичи! Эй, Мишаня!..
– Я здесь, – в кухню заглянул Зайцев, на растопыренной пятерне, в вытянутой руке, он нёс поникший презерватив. – Вот, нашёл у папы под кроватью. Кондом использовался сегодня ночью, таким образом, папа сам нам помог. Можно делать очередную порцию возбудителя.
– Класс, всё в линеечку, – восхитился Волков. – Ток почему сегодня ночью, вполне, что гондон старый…
– Запах, – односложно ответил ботаник, он чуть раскрыл презерватив и пихнул его к носу брата. – Понюхай и поймешь.
– Верю, верю! – отпрянул Леонтий, кривя физиономию.
Пока Миша наводил очередной флакон аэрозоля и клеил к нему этикетку «Папа» – Леонтий залез на «Сосайтники» и раскидал некий пост в десятке групп, из серии «продаю и покупаю».
– Теперь ждем! – объявил он, потирая ладошки. – Щас понабегут онанисты…
– Ну-с, – ботаник склонился над монитором ноутбука, щуря глаза за профессорскими линзами, прочёл вслух: – Подою мужчину! Дорого и без выноса мозга. Телефон… адрес…
У больного лихорадкой температура может упасть не оттого, что он выздоровел, а потому, что он умер. Почувствуйте разницу, что называется.
– Лол, – без тени улыбки сказал Миша. – Вряд ли кто на такое объявление откликнется.
– Чувак, не занудствуй, – самоуверенно отбрил братец. – Лучше выдвини предложения, каких девок первыми будем трахать.
– Совершать коитус, – поправил ботаник на автомате. – Мне кажется, что Олесия и Настя самые достойные, – Зайцев-джуниор вдруг залился краской и поправился: – Достойные стать первейшими респондентами, я имею в виду.
Девственность у ботаников – тот недостаток, который проходит. Не всегда, но довольно часто. Циник подмигнул смущённому братику:
– Да не межуйсь, Мишаня, – он взял смартфон. – Щас я девкам наберу и забью стрелочку на вечер.
Общее несчастье сближает. Причем настолько, что враги становятся друзьями, а посланные в сад – любовниками. Так далеко у молодежи из Хамовников не зашло, но это не значит, что не зайдёт. Примерно в данном ключе думали мордовороты, вальяжно развалившись на передних сиденьях своего «Фольца» 2002 года выпуска.
Девчонки-подружки просиживали заднее сиденье, с надеждой взглядывая на громильские затылки.
– Чё за одеколон нам был подсунут? – размыслил Петя. – А ведь был подсунут.
– Поймаем академиков и всё узнаем, – угрюмо ответил Федя. – Чё моск терзать понапрасну.
– Прежде всего, академиков надо наказать, – влезла Олесия. – Набить морду, а после уж и выспросить.
– Не, лучше их самих побрызгать – их же духами, – подала голос и Настя. – А, может, сразу полицейский спецназ вызвать? Пусть штурмуют квартиру, возьмём с поличным наркодельцов…
Радикальные меры хороши там, где есть радикалы. Здесь же в наличии парочка интеллектуалов, которые наверняка купили где-то на eBay заморский газ, вызывающий глюки в виде говорящих кошаков и целующихся мужиков. Но девушкам – девушкино, а Пете с Федей – петефедино… Мордовороты зажевали по толстой ириске и сплюнули сладкой слюной.
– Менты тут ни к чему, – заметил один из дружбанов. – Олесь, Насть, вызванивайте дрищей, забивайте стрелу. Начистим хлюпикам рыла, а опосля поглядим…
– Пусть они сами звякают, – возразила одна из девушек. – Мне кажется, что дрищи на нас «запали», и, значит, железно проявятся. – Олесия вдруг осеклась. – Млин…
Я старюсь быть счастливой, ведь надо стараться этому. Но глупо впутывать личное счастье в планы мести. Тем паче, что и счастья-то нет, – какие-то фантазии подсознания, которые иногда по-хамски врываются в сознание.
– Так-так-так, – развернулись громилы узколобыми ликами взад. – А можно попродробней про «запали»?!
– Ну… не мы же, а они… в нас влюбились, – девушки явно занервничали, что наглядно проиллюстрировали паузы во фразе и переглядки. У женщин – чувства, у мужчин – эрекция, и обе формы возбуждения стреляют без предупреждений.
– Чё?! – не въехали мордовороты.
Отчаянно запиликал смартфон Олесии. Взгляды персонажей переключились на трубу.
– Дрищи?!
– Угу.
– Давай, изобрази радость и напросись на встречу! – воскликнула Настя, толкая подругу. И подмигнула воздыхателям: – Окей, мальчики!
Никаких чувств к дрищам нет. И никогда не было. Это всё кот! Однако и он – всего лишь глюк.
– Гип-гип, ура! – послышался громкий скрипучий голос за римской шторой, закрывающей окно спальни братьев (она же лаборатория). Парни, скучающие со смартфонами в руках, – вскинули утомлённые бездельем головы.
– Щёлк! – щёлкнула задвижка, штора поднялась под воздействием мохнатой лапки, и на подоконнике нарисовался дымчатый котик со здоровенным хвостом. Он пушистым кульбитом перепрыгнул на стол, тактично там потоптался, наводя шорох среди склянок.
– Итак! – жизнерадостно возгласил котяра. – Родичи уехали, а мы с вами поставим кучу опытов, чувачки! Мы добудем возбудитель, и повесим свои имена на Скрижали Истории! – котик согнул лапку, приставил её к пасти и заговорщицки дошептал речь: – По секрету, мне жуть как хочется самому опробовать зелье… Тссс.
Манго – самый вкусный фрукт на земле. А говорящие коты – самые отъявленные лжецы среди млекопитающих. Никакая энциклопедия об этом не расскажет, зато об этом знает Леонтий Волков.
– Слышь, у меня чуйка, что кошак не прост, – усмехнулся циник, обращаясь к брату. – И его легенда про цирк – это, канешн, дичь полнейшая.
– Хм, – задумался ботаник. – А, быть может, мы возбуждены?.. Ну, как-то неправильно работает возбудитель, что, в целом, изобретатели уже испытали. И данный кот – это мираж, посаженный на эмпирику, новоприобретённую нами в процессе экспериментов.
Правде обычно не верят, в отличие ото лжи. Никто не знает – почему так, но это так.
– Хей, чувачки! – зверёныш ухмыльнулся во всю ширь зубастой пасти. – Без проблем, каждый из вас пусть угадал, и чё дальше?
Артефакт такой артефакт. С ними не воюют, их тупо признают. Или не признают, но они никуда не исчезают. Дети XXI века посмотрели друг на друга, пожали неопределённо плечиками:
– Да пофиг… наверное.
Трель дверного звонка наполнила атмосферу волнительной тревогой. Парни встрепенулись, а котяра заголосил:
– Пришёл онанист, стопудов! Бегите, чувачки, открывайте двери и доите его, доите! – зверь залихватски подмигнул и наглядно подёргал лапками. – Мне так интересно, что я готов оплатить зрелище! – нахальный котик достал откуда-то из-под мышки большое чёрное портмоне, вынул пачку стодолларовых купюр, двинул лапкой к собеседникам. – Берите и вперде!
Братики подкрались к входным дверям квартиры и прислушались. На лестничной площадке – ни шороха. Леонтий глянул в глазок:
– Вижу макушку…
– Открывай, млин, всё путём! – занервничал котик, сидя на полу, и затеребил Волкова за трико.
Миша Зайцев в волнении кусал губы, снял и надел очки. Его ассистент без дальнейших колебаний распахнул дверь. Котик на нервной ноте успел мявкнуть:
– Я покамест понямкаю, – и деловито потрусил на кухню.
На пороге квартиры стоял маленький рябой хмырь, лет тридцати, с беспокойным взором, он не смотрел в глаза, а тупил их вниз. Взгляд гостя уловил кошака, проскользнувшего под ногами.
– Привет, я по объявлению, – скороговоркой выпалил хмырь, блуждая зрачками. – Я пришёл без звонка, потому что мне срочно надо сделать вашу работу! Сегодня, сейчас!.. Выручайте, всех других пацанов отсылайте нахрен, я подыхаю!
Через минутку гость был препровожден в лабораторию (она же спальня), неуверенно замер посреди комнаты. Спросил, «бегая» взглядом:
– Как вы хотите, чтобы я встал?
Братцы нахмурились недоумением.
– Да нам по барабану, вообще-то, – размыслил циник.
– Если желаете, ложитесь, – заметил ботаник. – Мы можем выйти…
– Прошу, тока быстрее доите! – попросил визитёр несколько слезливо. – Сукой буду, не за что б не подписался, но без дозы я не жилец!.. – По ходу предложения хмырь шагнул к дивану, снял с себя штаны, загнул тело, упираясь в диван руками, выпятил голую попу.
Он был мышью, но считал себя львом. Хотя по факту являлся обыкновенной свиньёй. Поделом ему – собаке. Такая вот хреновина и совсем не занимательная.
– Эй, ты чё?! – вылупились братцы.
– Чё, втыкайте мне быстрей в задницу! – зло бросил пришелец. – И гоните бабло!
Братики в афиге присвистнули.
– Чувак, нам нужен онанист, а не педераст, – с усмешкой произнёс Леонтий.
– Сам ты педераст! – в истерике выкрикнул хмырь. – Я ж говорю, вены, млять, горят. А в родной хате нет ни черта, всё продал!..
– Вы наркозависимый! – дошло до ботаника. – И вам требуются деньги на анальгетик из категории «опиатных»! Или употребляете синтетический агент?
– Упс, – только и смог ответить гость.
Ещё через минутку, Волков распахнул дверь в прихожей, сухо мотнул головой вон: