– ЛетсГоу!
Нарик шагнул за порог, обернулся и сказал умоляюще:
– Пацаны, а хотите, я попробую «передёрнуть»?.. Тока не стоит у меня ни хрена… вот засада!..
– Ни в коем случае, – Зайцев отрицательно мотнул головой. – Нам нужен здоровый во всех смыслах мастурбатор.
Циник захлопнул дверь перед жалостливой мордочкой хмыря, парни шумно выдохнули:
– Ффу. Первый блин…
Сразу же тренькнул звонок. Наркоша полностью живой, только мёртвый. Проезжаем его… или явился второй блин? Волков, было, потянулся к глазку, однако, передумал и запросто открыл дверь.
– Заходи! – нарик был втолкнут в квартиру властной рукою, следом вторглись двое граждан: с хищными «лисьими» мордами, в форменных кителях.
– Полиция, – оба показали «корочки». – ОБНОН, мать вашу.[9]
Сводные братья на автомате подняли исследовательские ручки. Нарик громко шмыгнул носом, вытер его тыльными сторонами ладоней, сцепленными впереди наручниками.
Старший легавый характерно сунул руку за пазуху, чуть засветив табельную кобуру, и покрутился по прихожке, заглядывая в комнаты. В кухне-гостиной он увидел большого дымчатого кота, с аппетитом уплетающего рыбку на барной стойке, а в лаборатории-спальне – стол со склянками, и восхищённо присвистнул:
– Фиу, академики по коксу, понятно.
Не желайте, и не желаемы будете. За последние сутки в Хамовниках слишком много говорили о наркоте и о полиции. И вот они пришли в Черёмушки всей своей прелестной толпой. Ментальная связь, – можно и так.
– Есть кто на хате? – спросил младший легавый, чутко поводя ноздрями.
– Н-нет, – промямлил Волков.
Из кухни в прихожую, на четырех лапах, резво вбежал дымчатый котик, и вильнув пушистым хвостиком, скрылся в спальне. Братики вдумчиво отследили движения зверя.
– У нас только, эм… кот, – добавил Зайцев.
Полиция кота как-то пропустила мимо сознания. Старший обноновец вернулся в прихожую. Молвил вальяжно, кося продуманным оком:
– Ну чё делать бум?.. Вызываем наряд и пакуем академиков?
– Предлагаю обыск, – ответствовал подельник. – Золото, брильянты, купленные на нетрудовые доходы, – дополнил он с усмешкой. – А, академики, бум делиться?
Если Бог – это любовь, то Страх – это дьявол. Если полицейские – это черти, то дымчатые коты – это ангелы.
– Эй, чувачки, зазырьте, чё я вам принес! – в прихожке нарисовался котик. Он ступал на задних лапах, а в передней держал фигуристый флакон с этикеткой «Папа» на нём.
– Мля! – озадачились менты, в ахере уставившись на зверюгу. Наркоша зашмыгал носоглоткой как станок.
– Алле гоп! – кот подпрыгнул, распыляя возбудитель на стражей непорядка.
Резко пахнуло конской мочой!.. Потолок качнулся, стены сжались и распрямились, а после прихожая крутанулась на 360 градусов. Возникло прозрачное объёмное марево в виде шестиконечной звезды, – в нём отразилась усмехающаяся плюшевая морда… Полиция вспотела, икнула и пукнула. Или пёрднула? Никто точно не понял… Всё встало на круги своя.
– Мяу! – злорадно выкрикнул котик.
Полицейские постряхивали с морд брызги, и осмотрелись несколько осовелыми глазками. Кто тут?.. Ага-ага. Понятые из числа парочки молокососов и… свидетель обвинения. Отлично!.. Старший – лейтенант Козлов выхватил казённый пестик и ткнул стволом напарнику в брюхо:
– Колись, сволочь! – крикнул звонко. – Как ты затарил двадцать грамм героина, и после продал, втайне от меня…
– Сам колись! – бросил ответку младший – сержант Баранов, и тоже выхватил пестик. – Ты торговал анашой с Трюфелем, а меня «лоховозил», что канал прикрыт…
– Разберёмся?!
– Да не вопрос!
Стражи непорядка угрожающе надвинулись друг на дружку. Братушки не очень-то уверенно, но опустили ручки и в мандраже наблюдали. Хмырь разинул рот и развесил уши.
– Тихо! – драная полиция обратила внимание на «публику». Чуть поколебавшись, спрятала пистолетики. – Товарищи понятые, протокол позже.
Затем легавые встали в боксёрские стойки и… начали наносить друг другу удары кулаками и коленями. Они пыхтели и топтались на месте. В процессе борьбы, один схватил другого за грудки и толкнул, однако Баранов успел вцепиться в плечи коллеги, – и оба в полу-кувырке выкатились на лестничную площадку. Оттуда послышались звуки ударов и тяжёлые охи мускулистых мужиков.
– Хряст! Хряст!
Нарик бесконечно умилился и самодовольно засмеялся шёпотом, обнажая редкие зубки.
– Хи-хи.
Пусть в нашей жизни будет какой-то другой беспредел, от нынешнего беспредела мы устали. Точней, надоел он нам, а ещё кучу опытов ставить… Братики указали хмырю на выход недрогнувшей рукой:
– Вали к ним, и, к хрену, уходите все отсюда, – учёные покрутили ясными головами. – Эй, кошак, а ты…
Котяра исчез, лишь в дверях мелькнул дымчатый хвост. А наркоша уже стоял с фигуристым флаконом в синюшных руках, и с умилением брызгал на себя остатками возбудителя. Рябая физия лучилась счастьем.
Через пару минут он выпорхнул из подъезда, с гордо запрокинутой головой. В каждой ладошке – по казённому пестику, под мышками – две табельные кобуры. Впереди, скованные единым наручником, брели обноновцы и уныло бормотали, обращаясь к конвоиру:
– Командир, мы напишем явку с повинной!.. Расскажем во всех деталях, как преступали Закон, пользуясь служебным положением…
Нарик подпрыгнул и наподдал с левой, а потом и с правой… обоим легавым. Жёстко под зад. Навстречу любопытной тройке – попался Типчик, – коренастый жирдяй, с крашенными в розово-синий цвет волосами, лощёными щечками и виноватой улыбкой. Он быстро шёл к дому, натужно пыхтя, ловко обогнул процессию и вбежал в подъезд.
Стоя на площадке семнадцатого этажа, толстый посетитель глубоко выдохнул, и позвонил в нужную дверь. Щель явила два настороженных юношеских лица.
– Здравствуйте! – радушно сказал визитёр. – Я вам скидывал предварительную смс, что приеду через час! – он жеманно заулыбался, казалось, вот-вот закрутит себе локон из розово-синих волос.
Юнцы распахнули дверь пошире, осмотрели гостя внимательно. Переглянулись.
– Чувак, мы не ищем педераста, – буднично ответил Волков. – Гуляй, противный, йес? – циник подмигнул.
– Да-с, – покивал Зайцев максимально серьёзно.
Улыбочка мужчины сжалась и исчезла. Толстяк огляделся в тревоге и шепнул:
– Вам разве не нужен онанист?!
– Вау! – воскликнули братцы. – Ты чё, он?!
– Отъявленный и безнадёжный! – застенчиво улыбнулся мужчина. – К тому же, я женат. Поверьте, заниматься рукоблудием, будучи в браке – очень проблематично!.. – жирдяй теперь сам подмигнул и громко добавил: – Я к педерастам крайне лоялен, но осуждаю.
– А имя у онаниста есть?
– Типчик, – видя оторопь юношей, которая была воспринята как нерешительность, гость произнёс страстно: – Мне и денег не надо! Люблю я это дело.
Типчик сидел на кресле-кровати в виде кровати, в спальне (она же лаборатория), держа ма-аленькую мензурку, братья возвышались над ним.
– Материал, будящий сексуальную фантазию, – мы предоставляем, – рассказывал ботаник. – Вам надо озвучить, что именно вы бы желали лицезреть: фильмы, фото, рассказы… к сожалению, у нас весь материал в электронном виде, но лично нам хватает и его.
– Любую порнуху, – кратко выразился циник, потряхивая ноутбуком, который переместился с подоконника в его руки.
– Я сам в себе фантазию будю! – жирдяй родил умильную улыбку. – Я закрываю глаза и мысленно представляяяю Мечты. Порно вне мозга – на меня не действует. Но вы могете пользоваться…
– Хоккей, – покивали в согласии академики. И двинулись к выходу.
– Эй, дорогие мои! – догнал возглас. – Куда ж вы?! Я думал, что мы вместе будем ЭТО делать.
– Чё?! – не въехали учёные.
Типчик лишь смущённо залыбился.
Очередной дверной звонок наполнил квартиру томительным ожиданием. Или тревогой? Братцы точно не поняли, что именно явилось в гости, но демонстрировать перед клиентом плохие эмоции нельзя. Да и вообще, мнительность – плохой советчик в науке.
– Вы… эм, осваивайтесь, – подбодрил Зайцев. – Пожалуйста, без нас, ведь вы блестяще справитесь, я уверен!
– А мы пока встретим очередного мастурбатора, – заухмылялся Волков. – Погнали, Мишаня, организуем «Зал ожидания», там – чаёк, ириски, и так далее…
Онанист попался чересчур странный, но нормальный мужик на такое дело вряд ли подпишется. Поэтому проезжаем… к следующему визитёру.
– Ведите новенького сразу сюда, ко мне! – подскочил Типчик, однако парни его уже не слышали. Испарились, прикрыв межкомнатную дверь.
– Ничё, я вас приобщу, – криво улыбнулся толстяк. Он, кряхтя, приподнялся с кресла и спустил штаны, сел и поёрзал, устраиваясь удобней.
– Ну, будем! – жирдяй закрыл глаза и медленно подвигал рукой в области объёмного паха. Извне донесся невнятный шум, свинопотам недовольно поморщился, пытаясь сосредоточиться. Прямо над ухом раздался громкий треск, как будто хлопнули дверью, и далее истеричный женский голос возопил:
– Ага, попался!
Жирдяй быстренько распахнул глазки и увидел Фурию – свою жену, которая явно ворвалась в комнату. Если муж являлся свинопотамом, то жена была слонопотамом. И если в Типчике было 120 килограммов, то в его пассии – все 240. Густые брови, на поясе – корсет и мини-юбка.
– Закрытый клуб онанистов, я как чувствовала! – громыхала девушка. – Ах ты, изменщик!..
Неправильная карма. Или не в то время и не в том месте. Братики хмурились, не понимая, – то ли злиться, то ли смеяться.
Оставшийся день братцы тупо сидели у себя в лаборатории, изредка принимая смс и сообщения в чате на «Сосайтниках», – от разных приколистов, откровенных даунов и грязных виртуальщиков. Параллельно, между прочим, поржали над прикольным анекдотом про мужика и собаку. Развлекло, но ненадолго.
– Кто хочет реально сдать биоматериал, тот приходит ножками, а не пишет тонны пургомёта, – раздражённо сказал Волков. Сетевая тупость стала действовать гнетуще, так всегда, когда хочешь что-то получить от господина Интернета.