Путники обогнули заросли деревьев. Их взору открылась небольшая равнина, раскинувшаяся между двумя холмами. На ней они увидели нечто похожее на жилища, стоящие в хаотичном порядке. Часть из них напоминала шалаши, часть напоминала вообще непонятно что. Но это точно были жилища, поскольку в каждом из них был вход, а рядом копошились странные существа. Крыши шалашей были вперемешку сделаны из звериных шкур, сухих веток и листьев. Кое-где торчали до блеска обсосанные кости. При этом непонятно было на первый взгляд, выполняли эти кости функцию опоры для элементов шалаша или являлись украшением жилища. Снизу шкуры, служившие крышей, были везде придавлены камнями явно для сохранения тепла.
Непонятные существа были явно в едином стиле с шалашами. Одежда их представляла собой шкуры животных. Все они были неприлично заросшими во всех местах и нечесаными. Пара из них держала в руке подобие копий. У одного в руках путники увидели здоровую кость какого-то зверя. Большинство из них на шеях носило бусы из зубов убитых животных. При этом и мужчины, и женщины, и дети выглядели примерно одинаково с той лишь разницей, что дети были чуть менее заросшими в силу возраста. Подойдя совсем близко, участники совещания смогли еще и заценить у всех существ зубы, которые были в совершенно ужасном состоянии, а также жуткий сногсшибательный запах от них. Несмотря на то что полузвери-полулюди не проявляли никакой агрессии, а всего лишь пялились с интересом на пришедших, путники, не договариваясь между собой, разом отошли подальше. Долго нюхать этот запах было просто невозможно.
– Ну что? Как вам это все? – спросил Тот. – Ну, Энки, ты будешь отвечать на мои вопросы? Или, может, Тот? Что это мы вообще сейчас увидели?
Тот молчал, так как просто не знал об этих существах ничего. Энки, понял, что отдуваться придется самому.
– Хиз, понимаешь… процесс выведения человека не был быстрым и легким. Слишком много факторов нужно было учесть. Естественно, допускались ошибки. Получались существа не с тем набором генов, которые не подходили под требования, выдвигаемые к человеку… Ну вот, собственно, это и есть те самые ошибки и их потомки. Часть подобных неудачных экспериментов вымерла от ледников, потопов и прочих неприятностей, которые щедро валились на Землю. Но часть все равно выжила. Ну, не убивать же их. Вот и живут, и плодятся. Здесь один тип ошибок генетического эксперимента обитает. В других местах доживают представители других ошибок. Хиз, не ошибается только тот, кто ничего не делает. Ну вот случались у нас сбои, я не отрицаю. Главное же, что человека мы вывели и вывели практически идеально в соответствии с твоими требованиями. Правда ведь? – с надеждой спросил Энки Хиза.
Хиз почему-то стал явно весел, что насторожило остальных. Вряд ли вид этих существ мог его радовать.
– Энки, ну ладно, допустим, ошибка какая-то в генетический код закралась. А чего они все такие нечесаные, заросшие и дикие? Ведь люди, которых вы вывели, совсем другие. Вряд ли вы этим существам добавили ген боязни расчески, одежды и элементарного мытья, а потом поняли, что именно это была ваша ошибка?
– Хиз, конечно, нет. Гена боязни расчески вообще не существует. Там совсем другие ошибки были. Они и не всегда сразу вылезали. А спустя пару-тройку поколений. Ну, тяжело наши гены приживаются в том виде, в каком нужно. Что тут поделать? Как понятны становились ошибка и бесперспективность дальнейшего развития этих существ, мы селили их где-нибудь, давали им самые элементарные знания и оставляли в покое. Ну, все они в итоге деградировали довольно быстро. Заросли, перестали соблюдать элементарную гигиену, этикет и прочее. То, что ты увидел, – это как раз потомки тех, в создании которых были допущены ошибки.
– Ну вот, Энки. Как же так? Тебя послушать, ну такой ты замечательный вместе с подругой твоей. Столько работы выполняли, сутками не спали, и так все у вас успешно. А как копнуть поглубже и допросить тебя с пристрастием – так столько ошибок вылезает! – сказал Хиз с явным желанием задеть Энки. – По-моему, мы неоднократно в рамках нашего глобального проекта обсуждали и с тобой, и с другом твоим Тотом, что никто на Земле не должен жить без надобности. Если ошибку совершили, почему ее не устранили вместе с этими ошибочными существами?
– Хиз, ну не убивать же их всех из-за этого. Мы же не звери. Ты думаешь, только мы ошибки допускаем? Те, кто занимался выведением живых существ и растений до нас, также ошибались прилично. Да и проблема-то в чем? Смысла нет в уничтожении ошибочных особей. Сами вымрут и исчезнут постепенно, если ими не заниматься и не развивать их. Говорю же: из-за генетических ошибок они не приспособлены к новым условиям на планете так, как человек. Если вдруг с человеком сейчас перестать работать, он деградирует, опустится, одичает, отупеет, но будет жить. А эти ошибочные рано или поздно сами вымрут. Хиз, по-моему, они не мешают никому, кроме твоего убеждения, что никто случайный не должен жить на планете. Надеюсь, я тебя убедил, что убивать этих дикарей бессмысленно. Хватит с нас, по-моему, смертей.
Хиз молча стоял с отсутствующим видом. Энки, Тот и Шизл с надеждой смотрели на него, потому что знали, что Хиз обычно так отключается ненадолго, когда что-то просчитывает в своем недосягаемом разуме. Всем троим не хотелось уничтожать этих диких существ, вся вина которых заключалась лишь в том, что Энки допустил ошибки, когда выводил их предков.
– Да, верно, уничтожать их теперь бессмысленно, – внезапно нарушил молчание Хиз. – Но вовсе не потому, что ты меня убедил своими аргументами, Энки.
– А почему? – хором спросили Тот и Шизл и переглянулись, улыбнувшись собственной синхронности.
– Понимаешь, Энки, в чем тут дело. Из-за того, что ты и, возможно, твои предшественники не уничтожали свои ошибки сразу же, в далеком-далеком будущем твои любимые люди будут находить костные останки твоих ошибок. Благодаря этим находкам они будут убеждены, что не ты сделал человека в рамках нашего проекта, а от обезьян они произошли. Ну, типа постепенно из обезьян люди сначала эволюционировали в ошибочных дикарей, которых вы накосячили совместными усилиями. А затем уже превратились со временем из твоих дикарей в человека. Вот так вот из-за твоих косяков они потом будут думать.
– Хиз, ты преувеличиваешь, по-моему, – сказал Энки, слегка испугавшись. – Это же в принципе невозможно! Как такая догадка вообще сможет в голове людей зародиться? Они все же не дебилы, Хиз.
– Не дебилы, говоришь? А ты уверен в этом? Я вот нет. Ты же говорил, что ты их по своему образу и подобию сделал…
Тот и Шизл не смогли удержаться и рассмеялись в голос от колкостей Хиза. Хоть они и сочувствовали в глубине души Энки, попавшемуся под ядовитый язык Хиза, понимая, что на его месте в любой момент может оказаться кто-то из них. Между тем эмоциональный Энки закипал:
– Хиз, да что это вообще за бред! Я тебе как генетик скажу, что такого в принципе быть не может. Людям достаточно будет сделать элементарный анализ ДНК обезьяны и найденных останков моего ошибочного дикаря, чтобы у них и мыслей не возникло, что человек произошел от обезьяны, как ты говоришь, превратившись постепенно в этого дикаря, а потом в человека. Ты, Хиз, специально, что ли, меня злишь? Если ты хочешь таким образом мне на мои ошибки указать, то я их изначально не отрицал. Поэтому незачем мне выволочки устраивать и унижать меня в присутствии коллег!
– Энки, самая большая глупость – это ожидать от других, что они должны делать так же, как и ты бы поступил в аналогичной ситуации. До сих пор не могу понять, почему вообще все поголовно совершают эту ошибку? При этом ведь очевидно, что именно в этом причины конфликтов и расстройств от несбывшихся ожиданий. Это для тебя элементарный анализ ДНК и останков. А для других это могут быть многие тысячелетия развития, чтобы смочь сделать эту, как ты говоришь, простенькую процедуру и прийти к элементарному выводу, что от обезьяны и от твоего существа-ошибки человек не мог сэволюционировать в принципе. Что ты сразу кипятишься? Я тебе всего лишь сказал, как будет.
Энки молчал, но по его лицу и взгляду видно было, что он в бешенстве, и ему стоит большого труда не сорваться и не обложить всех присутствующих. Тот и Шизл скромно молчали, не желая вмешиваться и привлекать к себе внимания, опасаясь попасть под раздачу. А Хиз с тем же демонстративно спокойным видом продолжал.
– Энки, ну накосячил если, значит, накосячил… Значит, твои лавры за создание человека достанутся обезьянам. А что делать? За все в жизни надо платить…
– Но не переплачивать!!! – почти что взревел Энки. – Хиз, так надо как-то это предотвратить! Ты был прав. Давайте всех этих ошибочных дикарей сейчас уничтожим в прах, чтобы их останки людьми не были найдены никогда.
– Энки, я, по-моему, три минуты назад с тобой согласился, что дикарей твоих убивать бессмысленно. И знаешь, почему? Уничтожить мы сможем только того, кто сейчас живет. А твои ошибки и потомки ошибок умирали на протяжении тысяч лет. Их костей в земле немерено уже. Или, может, ты мне сейчас скажешь, что у тебя навалом времени? И ты отыщешь и выкопаешь все кости на планете Земля, превратишь их в прах и развеешь по ветру? И все ради того, чтобы никто не подумал, что это вовсе не наш гениальный Энки сотворил человека?
Хиз сцепил руки на груди и с довольным улыбчивым видом смотрел на Энки, после чего обратился к Тоту и Шизлу, которые все так же молча наблюдали за происходящим:
– Да вы только посмотрите на него! Пять минут назад его распирало сострадание и ему жалко было убивать дикарей ради блага огромного проекта и моих убеждений, что никто без надобности на планете жить не должен. А теперь ради своих амбиций он легко согласен укокошить всех этих деградировавших дикарей, которые виноваты лишь в том, что он же сам и ошибся, когда их создавал! И он еще убеждал нас, что он не зверь! Энки, да я тебе сейчас за это голову разобью… об елочку какую-нибудь.
Как Тот и Шизл ни старались щадить чувства своего коллеги, они снова не смогли не рассмеяться. Хиз, который очень любил работать на публику, воодушевился их смехом и продолжал: