— Значит, через неделю заберём.
— Не получится. Девочка в больнице.
— Что случилось?
— Она выяснила кто хочет вас убить и вступила в схватку. Я лишь слышала, но не видела кто это был. Увидела лишь, что девочку забрала скорая. И прогноз был неутешительный…
Сердце на миг остановилось.
Лифт приехал на нужном этаже, но я не спешил выходить.
Я же совсем не знаю эту девушку, почему же мне так тревожно?
— Лёш, ей нужна помощь, — подлила масла в огонь Лариса Дмитриевна.
— Я не врач, как ей помогу?
— Врачи-то справятся. Но брат может добить.
И вот как поступить в такой ситуации? Помочь сестре, но раскрыться? Или остаться в тени и завтра прочитать в новостях о её смерти?
Сам того не ожидая, я молниеносно принял решение.
От авторов:
Дорогие читатели, мы решили добавить немного активности под книгу поэтому у нас есть два объявления.
Первое — это бонусная глава, которая выйдет как только второй том наберет тысячу лайков. Просто красивая цифра =) Но вы уж не забывайте про сердечки.
И второе — мы хотим провести опрос касательно иллюстраций внутри книги. Нужны ли они вам? Оставьте своё мнение в комментариях под закрепленным постом.
Глава 4
Сперва хотел нажать нижнюю кнопку лифта, но потом всё же вышел из него. Спешно зашёл в квартиру. Иван Фёдорович закрылся с Татьяной в своей комнате. И мне пришлось разрушить их идиллию громким стуком.
— Иван Фёдорович, у меня безотлагательное дело! — прокричал я.
— Какое? — из-за двери раздался недовольный голос.
— Дело жизни и смерти!
Через минуту дверь открылась, и Иван Фёдорович вышел в одном халате.
— Что случилось?
— Мою сестру хотят убить. Призраки только что передали. Она в больнице, — тихо ответил я. — Если покажусь там, то спалюсь.
— И что вы предлагаете?
— Можете замаскировать меня сейчас? У Татьяны Борисовны должна быть с собой какая-то косметика.
Я судорожно перебирал в голове варианты. Но получалось, что я в любом случае раскроюсь, если отправлюсь в больницу.
— Это получится крайне нелепо. Косметика не изменит черт лица, — замотал головой Иван Фёдорович.
Я дёрнул рукой, и в ней зашуршал пакет. Вспомнил, как Макар делал материальным свой палец, чтобы включить видео на планшете. У меня возникла безумная идея. И как сестре помочь, и как третьего призрака вызволить. И при этом самому не спалиться. Ну, почти…
— Иван Фёдорович, вы сможете передать моей сестре записку?
— Что? Зачем?
— Оставлю призраков на охране, а сам буду прятаться неподалёку. Они сообщат, как появится угроза. Записка нужна, чтобы кто-то из слуг принёс в больницу третью коробку конфет. Иначе наш призрак исчезнет без подпитки, — тихо объяснил я.
— Алексей, вы можете просто не успеть. Да и сестру могут отравить, здесь никакой наблюдатель не поможет, — с разочарованием сообщил куратор.
— Я обязан попробовать. Ведь это моя семья, — уверенно проговорил я. — Так вы со мной или нет? В любом случае сегодня я не уеду из Москвы.
Куратор тяжело выдохнул, понимая, что меня уже не переубедить. Не потащит же он меня силком в поезд. Поэтому согласился:
— Хорошо, сейчас оденусь и вызову такси.
— Спасибо, на этот раз я сам заплачу.
Иван Фёдорович кивнул и скрылся в комнате. А я спешно отправился в свою. Там у меня было всего минут пять, чтобы объяснить Макару и Ларисе Дмитриевне реальный план.
Написал сестре записку, и к этой бумажке привязал призрак бабули. Почерк мне достался от предшественника, уже сверял в глобале, куда выкладывали подписанные им открытки к подаркам аристократов. То была игра на публику, но мне пригодилось. И сейчас эта схожесть была только на руку, ведь в моем почерке осталась одна маленькая особенность, которую и должна заметить сестра.
Призрака девушки с азиаткой внешностью, имя которой снова забыл, я вернул в карандаш. Её помощь мне пока не потребуется.
Такси приехало через десять минут, и мы с Иваном Фёдоровичем помчались в больницу. Ночью пробок не было, поэтому доехали всего за двадцать минут. И за пятьсот рублей.
Мы зашли в высокое современное здание со стеклянными стенами, точно мини-небоскреб, всего в пятнадцать этажей. Построено оно было в форме креста, поэтому заблудиться здесь было раз плюнуть.
Я остался ждать на первом этаже. Сел на скамейку и для убедительности спросил, кто последний в травмпункт. Предо мной было двадцать человек. Бабульки сидели и тихо ждали. А вот дети вопили, не щадя мои барабанные перепонки. И почему нельзя травмированных детей пускать без очереди?
Правда позже я узнал, что у них и была отдельная очередь.
Через десять минут пришло сообщение от Ивана Фёдоровича: «Светлана в триста восьмой платной палате, охранники меня к ней не пустили, но обещали передать записку. Третий этаж».
Я застолбил место в очереди за одной сварливой старушкой и предупредил её, что отойду. Сам же поднялся по лестнице на третий этаж и зашёл в туалет. Там в крайней кабинке, на двери которой висела надпись: «Временно не работает», я нашел укромное место за унитазом, где и оставил кирпич. Со стороны даже казалось, что он и должен там лежать.
Потом я вернулся в очередь и стал ждать.
— Светлана Дмитриевна, вам записку передали, — сообщил девушке один из двух её личных охранников.
— Кто передал? — спросила она жестами здоровой рукой.
— Не знаю его. Мужчина на вид лет тридцать, темные волосы, небольшая щетина…
— Стоп, — указала она рукой.
Ей не хотелось выслушивать описание человека, которого она точно не знала. Ведь девушка почти не выходила из дома, а всех обитателей поместья охрана знала в лицо.
У девушки была наложена повязка на половину лица. Да и тридцать процентов тела было в ожогах. Брат смог использовать на ней отражающее заклинание. Он не успел её добить лишь потому, что в кабинет ворвался Евгений. Он и вызвал своей сестре скорую. А уж как Александр оправдал случившееся Светлана не слышала, поскольку потеряла сознание от болевого шока. И сейчас она могла адекватно соображать лишь под обезболивающими.
Светлана кивнула и протянула здоровую руку, в которую мужчина в костюме и вложил сложенную пополам записку. Она не сомневалась, что охранники её уже прочли. И раз передали, значит там нет никакой опасности. А то брат мог и проклятье через предмет ей передать.
Жестом она велела охраннику оставить её, и он молча ушел, закрыв за собой дверь.
Светлана развернула записку. Прочитала, всматриваясь в каждую букву. А потом выронила от шока. На глазах заблестели слёзы. Девушка от неверия прикрыла рот рукой.
Затем подняла с кровати записку, изначально в которой её привлек красный уголок. Словно это мелкая капля крови. Может, это неспроста?
Она перечитала написанное: «Попроси принести тебе ту самую коробку конфет, и отдай завтра её вместе с этой запиской тому, кто за ними придёт. Ни о чем не переживай, я рядом. Если почувствуешь, что тебе угрожает опасность, иди в общий туалет и прячься в любой кабинке». И как она не догадалась сразу! Ведь первая записка была написана тем же почерком.
Её пропавший брат всегда ставил над буквой «ё» две крошечных галочки, вместо точек. А поскольку писать их обоих учили вместе, она сразу это подметила. В прошлой записке брат эту букву не использовал, поэтому она не догадалась сразу.
«Он рядом… Он жив» — проносились в голове мысли. Но радость смешалась с тревогой.
Однако уже через пять минут девушка взяла себя в руки. Потянулась к телефону и написала дворецкому сообщение, чтобы с утра принес коробку конфет, которую она оставила на тумбочке. Якобы они ей очень понравились.
Через капельницу Светлана получала обезболивающее. Но и с ним смогла приподняться лишь с трудом.
В девушке боролось два желания: найти брата или же остаться тут, чтобы не бередить свои раны. Она долго решалась, но в итоге написала охраннику сообщение: «Вызовите целителя. Прямо сейчас».
Через пару минут в палату вошел мужчина в белом халате. Это и был местный целитель, к которому запись на несколько месяцев вперед. Но для дочери князя он сделал исключение.
Светлана не могла говорить, поэтому написала в заметках телефона сообщение и показала ему: «Вылечите меня насколько сможете».
— Светлана Дмитриевна, но тогда останутся шрамы. Нужно подождать, пока на ранах образуется корка.
«Прямо сейчас» — написала она ответ.
— Но тогда половина вашего лица останется красным. И чтобы это убрать, придется делать пластическую операцию.
«Делайте!!!» — показала она последнее сообщение.
Один глаз девушки был прикрыт повязкой, но второй смотрел исподлобья. И целитель не смог ей отказать, ведь девушка совершеннолетняя и находилась в здравом уме. А за отказ могла и перебить финансирование больницы… Поэтому он не стал рисковать.
Размочил повязки и снимал их одна за другой, следом накладывая исцеляющее плетение. Не будь мощной дозы обезболивающего, Светлана бы почувствовала адское жжение. Но вместо этого спокойно лежала весь процесс.
И уже через час смогла встать.
— Вам лучше остаться в больнице, чтобы завтра показаться главврачу, — предупредил целитель. — И болеть будет ещё около недели.
Девушка кивнула и вышла их палаты, держа в руке подставку с капельницей.
Охранники отправились за ней по коридору, но Светлана вытянула руку в останавливающем жесте, и они оставили её.
Девушка хотела осмотреть всю больницу. Брат наверняка не рассчитывал, что домашняя тихоня-Света решилась на нечто такое. Но со смертью князя Воронцова жизнь изменилась…
Девушка зашла в общий туалет на третьем этаже и осмотрелась. Никого. Да и кому бы тут быть глубокой ночью? Светлана перевела дух, поскольку сил у неё было не так уж много, как она рассчитывала. Минуту постояла возле стены и направилась к выходу.
Но до двери дойти не успела. В уборную вошёл один из её охранников. И девушке очень не понравилась его ухмылка. Она сразу всё поняла.