— Сможешь. Пока не получится, мы с этого кладбища не уйдём, — шутливо сказал я.
У меня получилось подбодрить парня, и он усмехнулся.
Затем сделал глубокий вдох и сосредоточился на монолите. Первые минуты ничего не происходило, Вячеслав даже не двигался. А затем его руки напряглись. Словно ему приходилось прикладывать недюжинные усилия, чтобы монолит его не отверг. Так продолжалось минут десять.
Потом монолит с другой стороны начал преображаться. Словно это не камень, а обычный пластилин. И так до тех пор, пока в склепе не появился проход.
— Фух! — тяжело выдохнул Голицын и отошёл от стены с гербом.
Его колени дрожали, словно парень вот-вот упадёт.
— Ты смог, — улыбнулся я, кивая в сторону прохода.
— Ага… Казалось, что ещё чуть-чуть, и я сдохну. Артефакт пытался прогнать меня, как только мог.
— Но ты не уходил.
— Нет. Решил, что буду стоять, пока не упаду. И плевать на всё… Я должен был выполнить свой долг. Хотя в какой момент было такое ощущение, что руки пронзают тысячи острых игл. Прямо насквозь.
Он смотрел на свои ладони, которые были целыми.
— Считай, что ты прошёл первый этап.
— Что? Думаешь, это было частью испытания.
— Да. А иначе бы артефакт тебя не пустил. Ты же больше не общался с ним мыслено?
— Нет.
— Значит, именно такое испытание приготовил артефакт. И дальше тебе предстоит сделать ещё не один сложный выбор. Он давит на твои слабые места.
— И что мне следует выбирать?
Судя по выражению лица, Вячеслав и правда не знал.
— Силу и семью. Но семья должна быть на первом месте.
Парень кивнул и прошёл в проход, который вёл в подземелье. Я отправился за ним. Всё равно помещение с главным испытанием будет отделено. А если нет, артефакт сам напомнит, что посторонним здесь не место.
В тоннеле пахло сыростью, а на стенах один за другим зажигались огни, освещая нам дорогу.
— А если проход закроется… И мы никогда отсюда не выйдем? — Вячеслав начал переживать.
— Это артефакт твоей семьи. Без причины он никогда не убьёт члена рода Голицыных. А вот чужака — может.
Так было с детьми Шолоховых. Когда их похитили для прохождения испытания, артефакт рода уничтожил охранявших их архимагов и тем самым облегчил мне работу.
Вячеслав опасливо посмотрел на меня и спросил:
— Зачем ты тогда пошёл со мной?
— Из любопытства, — ответил я и слегка улыбнулся. — Артефакт не станет убивать без причины.
— Надеюсь.
Мы дошли до развилки. Тоннель разделялся на две части.
— И куда теперь? — спросил парень.
— А мне откуда знать?
— Ты уже прошёл испытание, а я — нет.
— Но не в этом же артефакте. И как ты понял, он сам определяет, какое будет испытание. Сейчас у тебя есть выбор. Приглядись и подумай.
— Хм, в обоих тоннелях горят огни.
Я уже заметил разницу, но не спешил помогать Вячеславу. Разумный артефакт прекрасно нас слышит, и он не оценит такой подход.
— Лучше смотри, — единственное, что сказал я.
— Да куда смотреть?
Я не ответил. Тогда Вячеслав тяжело выдохнул и прошёл в тоннель, что располагался слева. Потом вышел с задумчивым лицом и заглянул в правый.
— Там на стенах рисунки. Словно из каменного века. В левом нарисованы девушки и короны, дворцы, в правом — семья и дети, в халупе, — сказал Вячеслав.
Я молча продолжал ждать. Парня это раздражало, понимаю. Но он запомнил мои слова и быстро сделал правильный выбор.
— Идём направо, — указал он, и мы продолжили путь. — Не хочешь мне помогать?
— А ты думаешь, артефакт зачтёт такое испытание?
— Я бы на его месте прибил тебя после первой же подсказки, — усмехнулся Вячеслав.
— Вот так и спасай его. Сама доброта, — иронично подметил я, и мы рассмеялись.
Но уже через пятьдесят метров пришли к конечной цели. Прямо возле стены стоял двойник Вячеслава.
— Что за фигня? — удивился настоящий Голицын.
— Это и есть артефакт, — пояснил я.
— Вы правы, — холодно ответил двойник.
Казалось, что клон забыл скопировать эмоции. Но не стоило обманываться. Именно сейчас начнётся последний этап испытания.
— Я готов идти дальше, — кивнул парень.
— Вячеслав, скажи, зачем ты привёл на испытание рода предателя? — спросил двойник.
О, а вот это уже интересно! Значит, артефакт решил использовать меня для создания задания.
— Что ты несёшь? — нахмурился реальный Голицын.
— Я лишь констатирую факты. Ты привёл врага. Если бы не он, то и род наш не был в таком упадке.
— Я тебя не понимаю, — Вячеслав понизил голос.
Я же пока молчал. Сперва хотел услышать обвинения. Да и потом не собирался оправдываться. Но уже предчувствую, что этот выбор для Вячеслава будет самый сложный.
— Он забрал у тебя корону, — начал двойник.
— Я сам её отдал.
— Потому что выбора не было. Ты боялся смерти.
— Боялся, — признался Вячеслав. — Но ни капли не жалею о своём выборе. Я бы не справился с происходящем и стал худшим императором в империи.
— Он забрал твоих сестёр. И теперь они благоволят лишь ему. А не тебе.
— Нет, это я их к нему отправил.
— Но когда опасность миновала, они не вернулись. Разве тебе не обидно?
— Обидно, — Вячеслав отвёл взгляд.
Как бы он не старался, но на мнение сестёр повлиять не мог. Хотя…
— Диана и предложила напомнить тебе об испытании, — вставил я своё слово.
— Правда? — не поверил он.
— Да.
— Не обольщайся. Ты здесь только потому, что закончились другие прямые наследники, — сказал двойник.
— Есть ещё прадед, — вспомнил Вячеслав.
— Но у него нет дара. А всё потому, что твой друг отказался ему его возвращать.
— Я и не забирал, — спокойно ответил я. — Вячеслав получит дар первоисточника, и сам решит, стоит ли делиться им с прадедом.
— Именно, — кивнул парень.
— Ты никак не увидишь истину, — двойник понизил тон, словно пытался изобразить грусть. — Если бы не этот человек, твой отец был бы жив.
Опа… А это уже самая больная точка. Только каким боком тут я?
— Что?
— Если бы предатель не уговорил твоего отца помочь ему… Ярослав Григорьевич был бы жив. А предатель мёртв.
Странная логика. Даже если бы не было того государственного переворота, Пожиратель душ бы всё равно выбрался. И он бы всё равно искал носителей первоисточника.
Однако я продолжал молчать. Будет сложно, но Вячеслав должен сам сделать вывод.
Он думал долгую минуту. И двойник быстро устал ждать:
— Ты не видишь со стороны. Но я-то вижу. Со мной память всех предков — носителей фамильного дара. Твой отец знает правду. И я знаю.
— Какую правду?
— Умер бы настоящий Алексей, тогда и Шолоховых бы никто не трогал. И Пожиратель душ бы обратил свой взор на них, а не на твоего отца. Как ты не понимаешь, все волнения этого мира из-за попаданцев. А тот, кого ты привёл — один из них.
Я по-прежнему сохранял спокойствие. И надеялся, что Вячеслав не даст на себя повлиять. Также, как он постоянно абстрагировался от безумных планов Анатолия Андреевича. А о них мне приставленные охранники регулярно докладывали.
— Убей его. И пройдёшь испытание, — велел двойник, и в его руке материализовался нож.
Холодное оружие? Против магии? Это же самоубийство. Или же нож всего лишь символ и артефакт хочет узнать, возьмёт его Вячеслав или нет.
Вячеслав потянул руку к ножу…
— Кхм, — я сделал вид, что откашлялся, и рука парня замерла на полпути. — Вспомни, что я говорил по пути сюда.
— Если артефакт захочет, то убьёт чужака, — повторил он.
— Но убить предателя должен ты сам, — повторил двойник. — Не бойся, я помогу его задержать.
После этих слов за моей спиной выросла стена. Весело, однако. Пути назад нет, и теперь всё зависит от Вячеслава. Но я уже сделал достаточно, чтобы он принял правильное решение.
Хотя сердце забилось чаще. Никому не понравится, если его оставить в тесном пространстве с человеком и живым артефактом, который уговаривает тебя убить.
— Нет, — резко ответил Вячеслав и убрал руку. — Если ради дара надо убить Алексея, то я обойдусь без него!
Я выдохнул с облегчением. Его мне убивать не хотелось. А пришлось бы, выбери он другой путь.
Нож из руки двойника внезапно исчез. А на его лице расплылась улыбка. Не такой уж и безэмоциональный этот артефакт.
— Ты прошёл, — сообщил он.
— Как? Но я же отказался!
— В этом выборе и заключалось испытание, — пояснил я. — Артефакт хотел убедиться в силе твоего духа.
— Прими же свой дар, — двойник протянул руку, и Вячеслав накрыл её своей ладонью.
При соприкосновении кожа обоих засияла. Так ярко, что свет от рук заполнил всё помещение. А когда он исчез, двойника уже не было. Как и стены за моей спиной.
Вячеслав шумно выдохнул.
— Ох, а я почти ему поверил… — сказал он.
— Зато теперь будешь доверять только самому себе, — улыбнулся я.
— Почему ты молчал? — он резко поднял на меня взгляд.
— А смысл оправдываться в том, в чём я не виноват?
— Ну знаешь, твои слова всегда звучат убедительно.
— Пойдём обратно. Тебя в Смоленске ждёт куча работы,
Обратно я шёл первым.
— В груди будто стало теплее, — поделился Вячеслав, когда мы вышли из склепа.
И он снова обратился в монолит с одним лишь гербом Голицыных на стене.
— А скоро станет совсем горячо. Я научу тебя, как сделать так, чтобы дар не кончался.
Когда мы вернулись к машинам, была уже поздняя ночь. Мы пробыли в подземелье гораздо дольше, чем мне казалось.
По пути в Смоленск оба уснули. Я проснулся лишь тогда, когда машины заезжали в поместье. От шума людей, которых здесь собралось немерено.
— Да им не видно конца… — осознал Вячеслав, стоило нам выйти из автомобиля.
Вместо того, чтобы ответить, я подошёл к охраннику, стоящему у ворот.
— Много тяжёлых? — спросил я.
— Девятнадцать человек вот-вот умрут. Им считаные часы остались. Стоять в очереди не могли, поэтому мы их в гостевой домик перенесли.