чему-то очень престижному, большому и важному, становясь более значимым в собственных глазах. Признайтесь, не эти ли соображения владели и вами в тот момент, когда вы решались - идти ли на службу в разведку?..
Неосуществленная мечта к сорока годам приводит людей к естественному кризису, когда возрастает опасность эмоционального и умственного расстройства, начинается спуск с "физиологической вершины", и впереди маячит мрачная перспектива старости. "Жизнь не удалась, - думают в таких случаях многие, - а выбирать другой путь уже поздно". Потерпевший кру-шение легче повернется спиной к семье, друзьям, родине.
Характер - это стиль человека. Обратное же утверждение не всегда верно, ибо можно быть и бесхарактерным. Привлечь к сотрудничеству с разведкой ино-странца с хорошо развитыми волевыми качествами - дело почти безнадежное. Слабовольные часто меняют свое мнение, непоследовательны, занимаются постоянным самокопанием, закомплексованы, не уверены в себе, впечатлительны и легко ранимы. Нужные разведке находятся где-то посередине, исключая психопатов, патологических интриганов и лжецов.
Думается, что разведку больше устраивает такое общество, где люди мало раскованы, болтливы, склонны к умственным занятиям, где скука и пресыщение мелкими наслаждениями чередуется с кратковременным желудочно-половым возбуждением. Хотя распущенность нравов нам на руку, но, как ни парадоксально, вербовке благо-приятствует в тех странах, где обожествляется спокойствие, где перестали спорить, а вся энергия устремлена на тщательное ведение ежедневных финансовых расчетов. В такой рутине рождаются романтики и авантюристы, наши потенциальные клиенты.
Беря на себя роль тайных наставников, мы должны обладать глубокими знаниями в той области, где приходится действовать. Если же у сотрудника резидентура, кроме виски на уме и кипучей энергии в теле, ничего нет, он произведет на окружающих действительно "неизгладимое" впечатление - ничто так не пугает, как вид человека некомпетентного, растерянного, который невнятно бормочет что-то нечленораздельное, касающееся его профессиональной деятельности...
Я проработал почти десять лет в нашей московской резидентуре и мог бы рассказать вам еще одну историю о стране антропофагов, где жить цивилизованному человеку якобы просто невозможно. По традиции, мы так и привыкли делать и, быть может, когда-то это было оправдано. Но сейчас настали другие времена, и надо видеть вещи такими, какими они есть на самом деле, а не какими бы нам хотелось их видеть.
Начну с космополитизма русских. Не смею ничего утверждать категорически, могу лишь строить предпо-ложение в отношении определенного круга людей, с которыми чаще всего приходилось иметь дело. Так вот, многие из них действительно космополиты, но совсем не в полезном нам смысле: они просто из породы наиболее завистливых и падких на красивый товар. Их космополитизму чужд какой-либо политический оттенок, речь идет не об идейных мотивах, а о потребности пообщаться с иностранцами, о типах обычно жизнерадостных, похотливых и плотоядных. В целом же космополиты российские начинают занимать все более заметное положение в своем обществе, и, если искать разведывательный контингент, то, конечно, среди людей, способных подняться выше своей личной выгоды, преодолеть страх, падких к слухам о легкой и красивой жизни на Западе. Другое дело - умный, образованный, интеллигентный человек. Ему никогда не придет в голову мысль стыдиться своего национального происхождения, чувствовать себя лишним в своей стране. У него существует крепкий морально-этический стержень; чего у него нет так это умения жить свободно, ибо на каждом шагу с детства по любому поводу его мучают проповедями, как и что нужно делать.
В России живут талантливые, трудолюбивые люди, однако продуктивность их работы нередко зависит от ситуации, и, когда их действительно прижмет, они спо-собны творить чудеса. С искусственным спутником Зем- ли и первым космонавтом так и получилось. Русские искренне верят в свою прирожденную талантливость и считают, что для ее полного выражения не создано пока еще благоприятных условий. В результате появляется множество всезнаек, не способных на практике ни к чему большему, кроме как давать сомнительные советы или разрабатывать новые утопические реформы общества и экономики.
В русской литературе есть очень колоритный образ - Митрофанушки из пьесы-комедии XVIII века. Этот человек никогда ни в чем не укоряет себя, в хмельном забвении может забыть все нанесенные ему обиды, не способен анализировать даже крохотный житейский опыт, движим лишь сиюминутными легкомысленными потребностями, невменяем, словно новорожденный... Своим умом думать не желает, мало знает и еще меньше стремится знать. Но не такие типы составляют ядро русской интеллигенции. Ядро же это сегодня словно расколото на две части. Одна склонна негодующе рассуждать о моральном разложении Запада, бесплодии нашей фундаментальной науки, лживости политики и отсутствии у нас реальных свобод. Особую неприязнь вызывают у таких людей стриптиз и порнография, которыми многие не прочь при этом и сами побаловаться втайне. Другая состоит из просветителей и наставников в национально-патриотическом духе. Наставничество проникло во все поры общества, отсутствие же у просветителя действительно научных и непредвзятых взглядов никого серьезно не настораживает. Откройте наугад русские учебники, школьные или университетские, они сплошь заумны, оттого и становится ясным, почему классическое образование с ходу выветривается, не откладывается в умах и сердцах на всю жизнь: трудное, мудреное изложение текста этих учебников приходится зазубривать, а не постигать логически.
Многое становится на свои места, если рассматривать характер русского человека сквозь призму его собственного видения самого себя, - тогда удается лучше понять и реальные мотивы его поступков. Дайте ему почувствовать вашу объективность и он будет искренен в отношениях с вами. Попробуйте - здесь нет большого риска - но будьте осторожны с контрразведчиками, они особенно располагают к себе свой парадоксальной эмоциональностью, потрясающий самоконтроль у них в крови, и, как ни удивительно, они могут быть даже нежными и ласковыми, и где тут искреннее, где профессиональное, сам черт не разберет...
Как лучше всего ладить с русскими, завоевывать их доверие и расположение? Терпением и еще раз терпением при общении с ними. Отстаивая свое мнение, не стойте насмерть и лучше избегайте споров. И у американцев, и у русских шаблонность мысли вызывает настороженность, но, в отличие от нас, сторонников близких и реально достижимых перспектив, их больше заботят цели отдаленные.
Вы будете безнадежно блуждать в потемках загадочной русской души, если не почувствуете в ней личность, вобравшую в себя сгусток национальной психологии, культуры, традиций. Да, в массе своей русские выносливы, недоверчивы, склонны к преувеличениям и преклонению перед сильной властью. Но не следует доверять тем, кто из всей богатой классической литературы прочитал одного Достоевского и думает, что русские способны совершать лишь немотивированные убийства, не соблюдать обязательств, верят в Бога и дьявола, готовы каяться публично и плакаться в жилетку. С буддийским спокойствием, считая боль души человеческой естественным явлением, Достоевский описал людей с расшатанными нервами и отвращением к устоявшемуся укладу жизни. Сам же он олицетворял тип анархически мечтательного русского интеллигента, обиженного на все человечество.
Вспомните братьев Карамазовых. Убийца и судья в одном лице, биологическая брутальность и душевность, законченные эгоисты, охотно жертвующие собой... Людям на Западе воспринять это трудно. Не случайно же Черчилль советовал: если хотите разучиться логически мыслить, займитесь русскими делами... Его совет можно принять на веру, но думать, что Россия живет сего-дня более, чем Запад, в период бессознательного матриархата, было бы глубоким заблуждением. Матриархата беспорядка - возможно, однако одновременно и человечности, простоты, интуитивного ощущения того, что главное в жизни - понять своих товарищей по счастью или несчастью.
Нам, американцам, требуются огромные усилия, чтобы прочесть до конца "Братьев Карамазовых" и "Бесов". Мы иногда думаем, что там нет юмора и здравого смысла, есть душа, но она как бы неуловима, не поддается логической оценке, кружит голову и одновременно вызывает тошноту. Тем не менее, романы Достоевского захватывают многоцветной палитрой человеческих чувств, сознания и подсознания без твердой границы между добром и злом, красотой и безобразием. От их чтения у занимающегося русскими делами разведчика, несомненно, должно возникнуть интеллектуальное удовольствие. Чтобы нагляднее представлять себе русскую точку зрения на тот или иной предмет, мотивы поведения русского, составить представления о его добродетелях и пороках, своекорыстии, страхах, наклонностях, любимой стихии, надо суметь ощутить, как под пером этого классика все это уживается в одном индивиде.
Казалось, не обладают русские самоконтролем, одна лишь страсть руководит всем и может свести на нет уважение к самому себе, теряется порой представление о чувстве приличия, что смягчает инстинкты и удерживает человека от самобичевания; действия их часто сумасбродны, побуждения противоречивы. Но всегда ли русские таковы в жизни?
Лично я не верю тем, кто, прочитав Солженицына, видит в русских только клеветников, доносчиков, издевающихся над собой и ближними. В далеко не безобидном восприятии этого писателя Россия пропитана темным, лукавым, византийским духом. К сожалению, у нас традиционно принято отбрасывать всякую информацию о русских, если она не подгоняется под общепринятые стереотипы. Даже наши дипломаты в Москве еще не избавились от допотопных представлений - русские, мол, иррационально мыслят и действуют, необузданны, импульсивны, чрезмерно жестоки... и прочее и прочее из того же "банка информации".
Мое глубокое убеждение - подобно всем другим народам, русским не чуждо человеческое, слишком человеческое и подчас совсем не человеческое. Для наших же целей из этих людей нам надо подбирать типы личности, для которых полное риска путешествие в неизвестное заманчиво, и пытаться обнаружить в них тщеславие, зависть, злопамятство. Именно та