— Свяжи их за лапы, Черк, — сказал он молодой выдре.
Взяв веревки, она привязала среднего к крайним.
— Чтоб к тому времени, как я досчитаю до десяти, — произнес Командор, — вашего духу здесь не было. Учтите: еще раз увижу вашего брата в этих краях — живыми от меня не уйдете. Раз, два, три…
Спотыкаясь и ковыляя, упряжка горностаев потрусила прочь.
— Добрая у вас душа, мэм, — ухмыльнувшись, сказал Лог-а-Лог, — но вряд ли это пойдет злодеям впрок.
Убьют честных зверей — и глазом не моргнут. Ну да ладно. Пошли. Нас уже и так заждались в аббатстве. Да и вы, верно, не прочь заморить червячка.
— Не то слово, — потирая живот, отозвался Крикулус. — Я голодный, как дикий кот. А что стряслось с филином? Что-то я его до сих пор не видал…
— А все потому, что тебе недосуг было задрать голову вверх. — Овус сидел на дереве прямо напротив него.
Спустившись на землю, он громко щелкнул клювом и сказал:
— Не то чтобы я слишком голоден, но перекусить, прямо скажем, не откажусь. Ну а если мы к ланчу не поспеем, то сойдет и чай.
Предвкушая всевозможные яства, звери направились в обратный путь.
— Что скажешь насчет твердого белого сыра с кусочками сельдерея, Мэлбан, — обратился к мыши Крикулус, — кусочка-другого грибного пирога и, конечно же, луковой подливки?
— Нет, спасибо, — поморщившись, замотала головой мышь-архивариус. — Мне бы сейчас немного полежать в тишине и покое.
16
Струившееся в окна лазарета солнце уже клонилось к закату. Мэлбан лежала без сна на своей кровати, теребя пальцами край стеганого, окаймленного кисточками одеяла. В дверь тихо постучали. Прежде чем войти, отец-настоятель проверил, не спит ли больная, и лишь потом явился перед ней собственной персоной с подносом в лапах и в сопровождении Командора и Лог-а-Лога.
— Не разбудили тебя, Мэл? — осведомился он. — Я подумал, что пирог и мятный чай тебе придутся сейчас как нельзя кстати.
— Да, мой друг. Ты совершенно прав. Спасибо. — Сев на кровати, Мэлбан принялась есть принесенное ей угощение, запивая его любимым напитком.
Пользуясь случаем, Эподемус решил завести разговор о событиях прошедшей ночи.
— Насколько я понимаю, — начал он, — вы с Крикулусом покинули аббатство прошлой ночью во время ужина. Не иначе как затем, чтобы самостоятельно отыскать Барсучий Дом. Ну и что же вы нашли, Мэлбан?
— Да ничего, — пожав плечами, ответила та, явно не желая продолжать этот разговор.
Обменявшись подозрительным взглядом с аббатом, Лог-а-Лог с подчеркнутой осторожностью спросил:
— Позвольте узнать, мэм, почему тогда мы нашли вас в нескольких милях отсюда?
Замешкав с ответом, Мэлбан вдруг проявила чрезвычайный интерес к крошкам на тарелке, оставшимся от съеденного ею пирога.
— Э-э, видите ли, мы заблудились. Свернули не на ту дорогу. Э-э, ну, сами понимаете, было темно.
— И от кого же вы убегали, мэм? — осторожно задал вопрос Командор.
— Убегали? — удивилась Мэлбан. — С чего вы взяли, что мы убегали? За нами никто не гнался, и мы не убегали.
Увидев, что мышь-архивариус закончила свою трапезу, аббат отодвинул в сторону поднос.
— Видишь ли, — продолжал расспрашивать он, — землеройки Гуосима, исследовав ваши следы, сделали вывод, что вы неслись по лесу, как очумелые.
Мэлбан терпеть не могла вранья и чувствовала себя не в своей тарелке, тем не менее не отступала от выбранного ею курса.
— Когда заблудишься в лесу, то приходится и спотыкаться, и падать, и идти вброд через реку… Уверяю вас, мы не убегали и никто за нами не гнался.
— Ты уверена, — взяв свою давнюю подругу за лапу, Эподемус поглядел ей прямо в глаза, — что больше ничего не хочешь нам рассказать?
— Мне больше совершенно нечего добавить. — Высвободив свою лапу, мышь откинулась назад и закрыла глаза. — Я устала. У меня болит рана. И мне нужно поспать. Пожалуйста, оставьте меня в покое.
Эподемус сделал своим спутникам знак, что им пора уходить.
— Конечно, отдыхай, — произнес он. — Прости нас за непрошеное вторжение.
Когда Командор открыл дверь, Мэлбан бросила ему вслед:
— Спасибо, что спасли нас от этих злодеев. Не знаю, что бы мы делали, не подоспей вы вовремя.
— Не беспокойтесь насчет благодарностей, — почтительно поклонился ей Лог-а-Лог. — Сейчас вам нужен покой и сон.
Когда за ними закрылась дверь, Мэлбан потерла свою несчастную голову, пытаясь изгладить из памяти преследовавшее ее воспоминание о тошнотворно-сладком запахе смерти и шуршащей траве в лесу.
Спускаясь по лестнице, аббат обернулся к своим спутникам и таинственным тоном произнес:
— Что вы об этом скажете? Я лично уверен, что Мэлбан лжет. Хотя это на нее совсем не похоже.
— Хорошо, что вы сказали об этом первым, отец настоятель, — присев на ступеньку, сказал Командор. — Не могу смириться с мыслью, что кто-то из рэдволльцев способен на ложь. Тем более эта милая пожилая дама.
— Должно быть, на это у нее есть причина, — почесав нос, резонно заметил Лог-а-Лог. — Интересно, что скажет старик Крикулус, если его об этом спросить.
— А вот это мысль! — засунув руки в рукава сутаны, оживился Эподемус. — У меня есть идея. Только позвольте мне переговорить с ним с глазу на глаз.
Несмотря на свои преклонные лета и скромную комплекцию, Крикулус с алчностью уплетал все, что попадалось ему под лапу, пока не отвалился в своем большом кресле, как пиявка, забывшись глубоким сном.
Осторожно приподняв защелку, Эподемус вошел в комнату и аккуратно закрыл за собой дверь. Потом подошел к Крикулусу и, сев на подлокотник кресла, шепнул землеройке на ухо:
— Эх, как хорошо, что мы снова в твоей сторожке, дружок.
— М-да, — сквозь сон проговорил тот. — Дома… в Рэдволле… Кто это?
Крикулус зашевелился, но аббат, чтобы его успокоить, ласково погладил по лапе.
— Тихо, это всего лишь Мэлбан, — продолжал он. — До чего же нам повезло с тобой, дружок, в том лесу, верно?
— М-да, — улыбнулся во сне сторож, вероятно вспомнив о чем-то приятном. — Этот гад чуть было не оттяпал мне лапу. Молодец все-таки Командор! И Лог-а-Лог тоже. Здорово они отделали негодяев. Если бы не наши бравые парни, мы бы с тобой отправились на тот свет. Представляю, как эти бандиты уносили лапы…
— А как мы прошлой ночью с тобой бежали! — наклонившись, вдруг решил напомнить ему аббат. — Бежали по лесу! Интересно, кто это за нами гнался?
Скривившись, Крикулус выставил вперед лапу и от чего-то отчаянно отмахнулся, потом замотал головой из стороны в сторону и захрипел:
— Ох! Они в траве! Движутся прямо на нас! Мэлбан, ты чуешь этот запах? Он здесь повсюду! Слышишь, как шевелится трава?… Бежим!
Двери в сторожку внезапно распахнулись, и вместе с потоком яркого солнечного света в комнату ворвалась Мемм Флэкери:
— Послушайте, а вы часом не видали негодника Меховичка? О, простите, я, кажется, вас разбудила.
Крикулус от ее крика сразу вскочил и, заморгав глазами, удивленно пробормотал:
— О, это ты, Мемм. А вы почему в моем кресле, отец настоятель? Уж не случилось ли чего?
Аббат поспешно поднялся, сделав вид, будто что-то ищет.
— Да ничего страшного, — быстро нашелся он. — Мы всего лишь зашли проверить, не спрятался ли где-нибудь здесь один маленький проказник. Верно же, Мемм?
Аббат несколько раз многозначительно подмигнул зайчихе, но та, не уловив его намека, уставилась на Эподемуса тупым взглядом.
— Что с вами, отец настоятель? Что-то в глаз попало? — осведомилась она. — Позвольте-ка я взгляну.
С этими словами она свернула в трубочку край своего фартука и смочила его слюной.
— Подыграй мне, — приблизившись к ней, тихо проговорил аббат.
— Поиграть? — в недоумении переспросила зайчиха. — Это во что же вы предлагаете мне поиграть? В желуди или голыши? Что за глупости вы говорите. Лучше бы помогли найти пропавшего сорванца.
Крикулус некоторое время молча смотрел на них. Он еще не пришел в себя от сна и явно не имел ни малейшего желания вникать в суть их разговора.
— Что за переполох вы тут учинили? — наконец, не выдержав, возмутился он. — Никакого покою от вас нет. Дайте же мне хоть немного поспать.
— Хм, хорошенькое дельце! Покою, видите ли, ему нет, — проворчала Мемм, направляясь к выходу. — Я бы тоже не прочь дрыхнуть день напролет, вместо того чтобы гоняться за малолетними шалопаями. И куда только катится наше старое доброе аббатство?
Прежде чем оставить сторожа почивать дальше, аббат рискнул сделать еще одну попытку проникнуть в тайну.
— Я сейчас уйду, дружок. И не буду тебе мешать спать. Но мне не дает покоя одна вещь. Когда я вошел в сторожку, ты разговаривал во сне. И даже был чем-то расстроен.
— Да? И о чем же я говорил?
— О каком-то запахе, — неуверенно начал аббат, как будто с трудом вспоминая услышанное. — И о том, как трава шевелилась. Мне показалось, что ты был чем-то страшно встревожен. Громко кричал кому-то, что надо бежать. Как будто кто-то за вами гнался.
Сон окончательно слетел с Крикулуса, и Эподемус заметил у него в глазах неподдельный ужас.
— Чепуха все это, — пробормотал он. — Это был обыкновенный сон… Оставьте меня, отец настоятель.
— Конечно. — Эподемус вышел из сторожки.
Командор с Лог-а-Логом задумчиво смотрели на безмолвный Лес Цветущих Мхов у северо-восточной стены аббатства. Присоединившись к ним, Эподемус рассказал о том, что ему удалось выведать у Крикулуса.
От услышанной новости у предводителя Гуосима шерсть на затылке зашевелилась.
— Сначала я уж подумал, что на них напали вороны, — сказал он. — Но ни жуткий запах, ни шевелящаяся трава, пожалуй, с моим предположением никак не вяжутся. А ты что скажешь, Командор?
— Вороны по ночам не нападают, — взявшись за дротик, заметил Командор. — По крайней мере, я об этом никогда не слыхал. Может, их преследовали горностаи? Прямо скажем, от этой троицы разило так, что меня чуть не вырвало. Впрочем, таким духом несет от любого зверя, который три года не мылся. Знаешь что, Лог? Пойдем-ка мы с тобой завтра на разведку. А вас, отец настоятель, попрошу проследить за тем, чтобы никто из аббатства не ходил в Лес Цветущих Мхов.