– Вы сообщили мисс Слокам, что женаты?
– Я… хм… нет.
Он нервно завертел кольцом на безымянном пальце.
– Понимаете, это политика компании. Конечно, я не должен флиртовать с клиентками, но обычно я… хм… снимаю кольцо, когда езжу по маршруту. Я же имею дело в основном с женщинами… ну, вы понимаете.
– Но почему вы живете в доме матери? Я следил за вами несколько дней по поручению мисс Слокам.
– Потому что мне так удобнее добираться до работы! Понимаете, когда мы с Вэлли поженились, то вначале жили у моей мамы. Мне казалось, что места там вполне достаточно. Но женщины… не поладили.
– Твоя мать – старая грымза, – решительно заявила миссис Торбифил, вернувшаяся из кухни. – Она жизни нам не давала.
– Этот дом в Чатсворте единственное, что мы можем себе позволить, – продолжал бубнить Уэйд.
– Твоя мать сидит на деньгах, которые ей достались от твоего покойного отца, – гнула свое его супруга. – Но она пальцем о палец не ударила, чтобы нам помочь.
– Мне приходится много работать. С утра ездить в офис, получать маршрутный лист и новые образцы со склада, а потом возвращаться и фиксировать все заказы. К вечеру я с ног валюсь. Мы договорились, что пока я буду на неделе ночевать у матери…
– А она-то и рада!
– И как в эту историю попала Берди Слокам? – наконец удалось вклиниться мне.
– Я же сказал. Она просто хорошая клиентка. Просила меня вернуться еще и еще.
– А посещение с ней кинотеатра и ресторана тоже входило в ваши рабочие обязанности?
– Что?! – вскинулась Марвел Торбифил.
– Милая, это не то, что ты думаешь. Просто Берди… мисс Слокам… сказала, что идет какой-то фильм, который она давно хотела посмотреть. Ее подруга отказалась, а ей казалось неприличным идти в кино одной. Ну и она пригласила меня потом перекусить. Мисс Слокам обещала, что закажет у нашей фабрики полностью автоматизированную кухню! Понимаете? У меня были все шансы стать продавцом месяца. Это давало реальный шанс на повышение. Меня могли бы перевести в отдел технических инноваций, ради этого я учился в колледже. Мы бы смогли арендовать жилье ближе к главному офису или даже внести первый взнос за собственный дом. Я старался ради нас!
– Но эту роботизированную кухню она так и не заказала?
– Она начала юлить, – мрачно ответил Торбифил. – Потом я заметил, что у меня пропали некоторые личные вещи. Например, исчезла старая фотография Вэлли из бумажника. Помнишь, ту которую ты мне подарила, когда я еще учился в колледже. Мне показалось… что мисс Слокам рылась в моих вещах, когда я производил замеры в ее доме. В общем, мне стало не по себе. И я попросил коллегу заменить меня.
– Господи, – миссис Торбифил поднесла ладонь ко рту. – Вы хотите сказать, что теперь эта сумасшедшая знает, где мы живем? Вдруг она заявится сюда, пока Уэйд в отъезде. Может, стоит заявить на нее в полицию?
– Сомневаюсь, что вам это что-то даст, – ответил я. – Девушка вам не угрожала. Более того, она может сама заявить, что мистер Торбифил ее домогался или делал недвусмысленные предложения. На вашем месте я бы сидел тихо. И на всякий случай подумал о переезде.
– Мы завтра же поедем в питомник, Уэйд, – решительно заявила Марвел. – И возьмем самую сильную и зубастую овчарку.
Глава 20
Из Долины я вернулся по шоссе через холмы в Беверли-Хиллз, где на тихой аллее притулился скромный по местным меркам, но опрятный особняк Слокамов. Когда я позвонил в дверь, мне отрыла давешняя горничная, плосколицая особа в белом переднике, которая сообщила, что миссис Слокам вернулась и пьет вечерний коктейль.
Я передал ей свою визитную карточку и через несколько минут был препровожден в приемную залу с ситцевой мебелью на витых ножках и зеркалами в золоченых рамах. Миссис Джеремайя Б. Слокам, еще хорошо сохранившаяся дама на пятом десятке, восседала в высоком кресле, держа в ухоженных пальцах бокал для мартини. Ее плотную, но подтянутую фигуру обтягивал голубой ансамбль из платья и жакета, похожий на тот, что я видел не так давно в каком-то журнале на фотографии Первой Леди. Волосы были идеально уложены и окрашены, так что не пробивалось даже единого седого корешка, а из-под подола выглядывали точеные лодыжки и ступни, комфортно себя чувствующие в туфлях на высоких каблуках.
– Коктейль, мистер Стин? – осведомилась хозяйка хорошо поставленным голосом. – Или что покрепче?
– Я бы не отказался от глотка шотландского виски с капелькой льда.
– Налейте себе сами по вкусу, – миссис Слокам гостеприимно махнула рукой в сторону бара с хрустальными бокалами и графинами.
Смешивая напиток, я немного огляделся. В гостиной было полно фотографий, в основном, как я понял, миссис Слокам в юности. Я сразу узнал профессиональные ракурсы и постановочный свет, поэтому догадался, что до замужества она была актрисой или пыталась быть таковой. У юной миссис Слокам было тонкое лицо с задорным носиком, большими глазами и чувственным ртом. Чем-то она напоминала Хэди Ламарр17, только в более блеклой версии. Даже сейчас миссис Слокам сохранила былую красоту, явно не чураясь подтяжки кожи и других хирургических ухищрений.
– Я мог вас где-то видеть? – спросил я. – На экране.
– Если и видели, то вряд ли запомнили, – улыбнулась она. – Я только начала делать карьеру, когда познакомилась с будущим мужем, ну и решила, что спокойный семейный уют меня устраивает больше, чем погоня за славой.
Я не удивился. Красивая старлетка подцепила богатого бизнесмена постарше. Судя по всему, брак был счастливым, если мистер Слокам протянул так долго и скончался лишь три года назад, оставив вдову в расцвете зрелой красоты и, видимо, неплохо обеспеченной. К сожалению, ее дочь пошла внешностью в отца, унаследовав его высокий рост и несколько лошадиные черты лица.
– Вы пришли из-за Берди? – устало осведомилась дама. – Что она еще натворила?
– Мэм, ваша дочь…
– Пожалуйста, называйте меня Дианой. Я не чувствую себя настолько старой, хотя это все сложнее, особенно когда речь заходит о Берди.
– Вы вовсе не выглядите старой. Так вот, Берди… она наняла меня несколько дней назад. Хотела, чтобы я проследил за ее женихом. Неким Уэйдом Торбифилом.
– Все понятно. Я видела эти траты в ее банковской выписке. Не знала только, что у нее за новое увлечение. Этот Торбифил хочет подать жалобу на преследование?
– Вообще-то нет.
– Слава богу. Кто он такой?
– Торговый представитель компании, торгующей роботизированной домашней техникой. Если я правильно понял.
– Я могла бы догадаться. У нас в последние месяцы в доме появилось много какой-то ерунды, с которой Петра не знала, как управляться. Я попросила садовника снести это все в гараж. Наверное, можно вернуть эти товары? Петра едва не отрезала себе пальцы каким-то чудо-комбайном.
– Думаю, вы можете попытаться.
– Так что этим вашим мистером Торбиганом? – нетерпеливо отмахнулась она.
– Он женат. Его жена ждет ребенка. Мисс Слокам… наняла меня, утверждая, что является невестой мистера Торбифила, и хотела знать, с кем он встречается во время своей работы.
– Ох, Берди.
– Как я понимаю, такое с ней не в первый раз?
– Моя дочь живет в мире фантазий. Не знаю, что с ней такое. Это началось еще когда она училась в школе. Берди начала всем рассказывать о том, что учитель верховой езды собирается бросить жену и детей, чтобы жениться на ней. Случился ужасный скандал, нам пришлось забрать дочь из школы. Джерри, мой покойный муж, рвал и метал, он хотел сам отделать этого учителя. В школе провели расследование, бедняга все отрицал. Наконец Берди сломалась и призналась, что она все выдумала. Потом подобное стало происходить все чаще. У нее появлялись мальчики, которые даже не подозревали о ее существовании… Наверное, все это и свело Джерри в могилу раньше времени. Он обожал Берди, старался, чтобы у нее было блестящее будущее. А мы даже не рискнули отправить ее в колледж, опасаясь очередного скандала.
– Должна же быть причина такого поведения.
– Мы приглашали различных специалистов-мозгоправов. Большинство говорили об эротомании. Правда, в основном люди с этими расстройствами воображают себе, что у них роман с какой-то знаменитостью, которую они видят на экране или в журналах. Вы не представляете, сколько в Лос-Анджелесе несчастных женщин, считающих себя тайными любовницами Грегори Пека или Кэри Гранта.
– Странно, что вы упомянули именно этого актера.
– Я снималась с ним в юности. Ну как, снималась. Играла одну из гостей на приеме в «Ужасной правде»18, мне было всего девятнадцать лет. Роль без слов, но я постаралась показать себя в лучшем виде… извините, я отвлеклась. Нет, Берди влюбляется только в тех, кого встречает в реальной жизни. Хотя ей нравятся красавцы, похожие на знаменитых актеров. Например, тот учитель был вылитым Джеймсом Дином19, у него даже был старенький мотоцикл. Когда она встречала парня, который ей нравился, то сразу начинала… фантазировать. Будто они уже встречаются, что он сделал ей предложение. Один из мозгоправов сказал, будто что-то подобное было у дочери Виктора Гюго. Вы знаете такого писателя?
– Знаю. Читал все его знаменитые книги в переводе. «Отверженные», «Собор Парижской Богоматери», «Человек, который смеется».
– Образованный частный детектив в Лос-Анджелесе. Какая редкость. Не будете ли так любезны смешать мне еще один коктейль, чтобы не беспокоить Петру?
Диана Слокам определенно со мной заигрывала.
– Я играла компаньонку Флер де Лис в фильме «Горбун из Нотр-Дама» в 39-м году. Это была моя последняя роль, прежде чем я покинула Голливуд, чтобы выйти замуж за Джерри. Ох, вы очень крепко смешали. Оказывается, у Гюго была дочь по имени Адель, которая влюбилась в какого-то военного и преследовала его годами, считая, что он отвечает ей взаимностью. Правда, Берди никого не преследовала годами. Как правило, она быстро находит новый объект привязанности. Если честно, подобные разговоры меня очень расстраивают. Берди моя дочь, но я не очень хорошо понимаю… что творится у нее в голове.