– Не спрашивай. Я до сих пор не уверен, что это не она убила Френка Андерсена и Синди Чен. Правда, судя по квитанциям, на время убийства мисс Прескотт у Берди есть твердое алиби.
У Монти округлились глаза, когда он выслушал краткую историю моего знакомства с Берди Слокам и резюме беседы с ее матерью.
– И ты молчал все это время? Да босс выведет ее на чистую воду в суде в два счета. Это же какой поворот для защиты…
– Тсс. Хопи возвращается. Не смей ему проболтаться.
– Только простата может испортить удовольствие от долгой жизни, – уныло сообщил журналист. – И никакая целебная вода этому делу не поможет.
На этот раз Берди потребовалось полчаса, чтобы снова сменить образ. Самым впечатляющим в ее наряде было платье с со стоячим воротником, выделявшееся вызывающим красным оттенком и не менее вызывающей длиной – всего на пару-тройку дюймов ниже линии бедер39. У Хопи буквально отвисла челюсть. Зато теперь было видно, что ноги, обутые в белые сапожки до щиколоток – по-настоящему лучшая часть тела Берди. Означенные ноги были невероятно длинными, стройными, хотя, на мой вкус, чрезмерно мускулистыми, словно девушка проводила дни на теннисном корте в перерывах между погоней за сомнительными женихами.
Поверх платья она накинула палантин, как мне показалось, из настоящего соболя. Я отметил также, что белокурые волосы Берди тщательно взбила наверх, накрасила губы красной помадой, а глаза подчеркнула энергичными стрелками. Красивей она, пожалуй, не стала, но теперь выглядела именно той, кем была – взбалмошной дочерью миллионера и бывшей кинозвезды, не высовывающей носа дальше Золотого треугольника40.
– Вы собираетесь в таком виде разгуливать по Колдуотеру, милочка? – пришел в себя Хопи.
– Ну, это же не брюки. И я поеду на собственном автомобиле. А то мало ли, вдруг мистеру Стину придет в голову отвезти меня в участок, чтобы высказать свои нелепые обвинения. Мистер Бокен, может, вы мне покажете дорогу?
– Ох, зови меня Хопи, крошка.
– Как думаешь, она не могла перевести пушки на нашего приятеля? – ткнул меня локтем под ребра Монти. Получилось болезненно, поскольку это был локоть с накладкой от протеза.
– Не хочу себя нахваливать, но раньше мисс Слокам увлекалась только высокими красавцами. А Хопи похож на подвыпившего лепрекона. Хотя он смотрит на Берди с откровенным обожанием, а какой девушке это не льстит?
Следуя за «студебеккером» Берди, мы выехали из города мимо района порта, миновали несколько одиноких ферм и минут через десять оказались на пустынной дороге, которая привела в девственный лес высоких секвой и пихт. Меж мачтообразных стволов проглядывал вид на океан. Иронично, что человек, сделавший состояние на вырубке калифорнийской древесины, сам предпочитал жить в нетронутом зеленом раю.
При возведении семейного особняка Темблтоны тоже проявили оригинальность. Трехэтажный дом из красного облицовочного кирпича был щедро украшен балкончиками и вставками из беленого дерева в стиле королевы Анны – одного из самых вычурных завихрений викторианской архитектуры, завезенного в Америку в конце прошлого века. Все четыре угла здания венчали круглые башенки с декоративными шпилями, что вместе придавало дому вид слоеного пирога или пряничного замка злой ведьмы, спрятанного в зачарованном лесу.
Вдоль первого этажа тянулась большая застекленная зала с арочными французскими окнами. Едва мы припарковали машины на лужайке, как одно из этих окон распахнулось, и на широкую террасу выбежала женщина с развевающимися темными волосами.
– Ты привез его? – крикнула она, прижав руки к груди.
Потом, присмотревшись, отступила назад к дому.
– Кто вы такие? Что вам надо? – срывающимся голосом крикнула она, вцепившись в створку окна.
– Миссис Темботон, я Хопи. Хопвелл Леви Бокен, живу в городе. У нас с друзьями есть к вам разговор.
– Не знаю никакого Хопи, – миссис Темблтон сделала еще шаг внутрь дома. – Уезжайте немедленно.
– Вы меня не помните, потому что я не хожу в церковь, – примирительно продолжил Хопи. – Но мы не раз встречались на городских праздниках.
– Вы журналист, – неуверенно пробормотала женщина.
– На пенсии. А это мои друзья из Лос-Анджелеса. Мистер Стин, частный детектив, мистер Фостер, адвокат, и мисс Слокам…
– Я разыскиваю Акселя Ферсена, – протрубила Берди.
Несколько секунд Донна Темблтон оторопело смотрела на Берди, вышедшую из машины на лужайку, видимо, пытаясь осознать, не привиделась ли ей эта девушка в коротком красном платье.
– Какого еще Акселя? – наконец спросила она. – Чего вам всем надо? У меня сейчас нет времени на всякие глупости. Скоро вернется мой муж. Я хочу, чтобы вы немедленно развернулись и уехали прочь.
– Вы знаете его под именем Френка Андерсена, – пояснил я.
– Убирайтесь! – рявкнула миссис Темблтон и с грохотом захлопнула окно, а затем стала задергивать занавески.
– Я же говорила, что она в курсе, – невозмутимо промолвила Берди Слокам, после чего поднялась на веранду и принялась молотить в окно. – Миссис Темблтон, откройте. Мы просто хотим поговорить.
– Я звоню шерифу, – послышался изнутри слабый голос.
– Нет, не звоните, – ответил я, уловив в нем нотки неуверенности. – Всего лишь несколько минут вашего времени. Впустите нас, иначе мы встанем здесь лагерем, пока не вернется мистер Темблтон.
К своему ужасу я поймал восхищенный взгляд Берди.
– А где прислуга? – недоуменно спросил Монти. – Почему она угрожает нам полицией, а не просит садовника или шофера выставить незваных гостей, как и положено хозяйке поместья.
Вопрос повис в воздухе, потому что французское окно снова приоткрылось, и в проеме появилось бледное лицо миссис Темблтон.
– Давайте поговорим на веранде, – сказала она. – Подождите, я накину что-то на себя. Совсем не ждала гостей. И у вас есть ровно десять минут, а потом вы уберетесь отсюда. Я не хочу, чтобы мой муж застал в доме посторонних.
Через минуту женщина появилась на веранде, одетая в просторный плащ, явно схваченный с вешалки впопыхах. Если Берди Слокам и рассчитывала на состязание модниц, то она без борьбы выиграла в первом раунде.
Сейчас Донна Темблтон не походила ни на красавицу, ни на жену богача, одевающуюся на Парк-Авеню и бульваре Уилшир. Под запахнутым плащом виднелось простое домашнее платье, криво застегнутое не на все пуговицы, прическа растрепалась, лицо было не накрашено. Я бы решил, что так просто выглядит обычная домохозяйка в понедельник, которая все утро провела помогая в церкви, а теперь преисполнена домашними хлопотами. Но, насколько я знал, забот по дому у Донны никаких не было, и вряд ли эта элегантная женщина, которую я видел в воскресенье садящейся в «роллс-ройс», вообще позволяла себе неряшливость даже в семейном кругу.
К тому же набрякшие веки выдавали следы недавних слез, а белые зубы то и дело прикусывали нижнюю губу, от чего она припухла и покраснела, придавая бледному лицу женщины сходство с девой с картины прерафаэлитов или покойницей-вампиршей.
– Что вы хотите знать о Френке? – устало спросила она, привалившись спиной к дверной ручке, явно не желая, чтобы мы зашли в дом.
– Мы не вовремя? – спросил я.
– А я о чем твержу с самого начала! Худшего момента трудно было выбрать. Неужели ваше дело не может подождать?
– Почему так – худшего момента? Вы дружили с Клаудией Прескотт?
– Что? При чем тут мисс Прескотт?
– Вы не слышали? Ее нашли мертвой сегодня в ручье рядом с источником. Вы же были в утра в церкви, должны были слышать новости.
– Ах, это… Простите, я не должна так говорить. Это ужасные новости про мисс Прескотт. Она была прекрасной женщиной… и не слишком старой.
– Вы же видели ее вчера на собрании комитета фестиваля?
– Да, видела. А почему вы спрашиваете? Я вспомнила, вы заглянули в зал собраний вместе с пастором Линкольном. При чем тут Клаудия? Вы же сказали, что хотели поговорить о Френке. Что вам, черт возьми, от меня надо?
– Где ваша прислуга, мэм? – неожиданно спросил Хопи, разглядывающий внутренности дома через просветы в занавесках. – Вы тут одна?
– Я… да. У садовника и домоправительницы выходной. А еще у нас есть только приходящая горничная.
– А ваш шофер? Когда мы проезжали мимо гаража, я заметил, что ваш «роллс» стоит внутри.
– Мы… тоже отпустили его на сегодня. Абель поехал по делам на своем «ягуаре». Он иногда любит… водить сам.
– А ваш сын, мэм?
– Что мой сын?! – взвизгнула она.
– Вы сказали, что одна дома. А где тогда юный Александр?
– Он… у моей матери. Я завезла его к бабушке утром по дороге в церковь. Мы с мужем заберем его вечером.
Донна начала крупно трястись под своим плащом. Я посмотрел на Хопи и Монти. Нам всем было очевидно, что тут что-то не в порядке. Кроме Берди, которую не интересовали проблемы отсутствия прислуги и маленьких детей.
– Вы знали, чем ваш приятель занимался в Лос-Анджелесе, облапошивая людей? – спросила она, глядя на миссис Темблтон с высоты своего роста. – И что он снюхался с вашим предыдущим воздыхателем Гарольдом Лиделофом?
И это Берди называла «женским разговором».
– Я… нет. Я ничего не знала. Я думала, дела у Френка пошли на лад, была рада за него… если бы я только знала…
– Знали что?
– Ничего… я понятия не имею, где сейчас Френк Андерсен, поверьте мне! Я бы сама хотела знать, черт возьми!
Добродетельная миссис Темблтон уже второй раз выругалась, отметил я.
– Что здесь происходит, Донна? Кто все эти люди?
Мы обернулись и увидели, что почти у самого дома остановился зеленый «ягуар-купе» с поднятым верхом, и из машины вылезли двое мужчин. Абель Темблтон с перекошенным от ярости лицом поднялся на крыльцо, за ним семенил мужчина чуть моложе в темном костюме.
– Бокен? Что вы здесь делаете и что за шайку с собой притащили? Немедленно покиньте мою землю иначе я привлеку вас за проникновение в границы частной собственности. Выставите их, Зельфанд, – бросил он через плечо своему спутнику.