Когда танец закончился, донья Элена вышла вперед и что-то сказала ему. Эдгар хлопнул в ладоши, чтобы привлечь внимание, и объявил:
— Леди и джентльмены, вас ждет пиршество.
Сэм и Маргарет Хьюстон настояли, чтобы Эмили села между ними. Эдгар шокировал ее тем, что сел рядом с Маргарет и поддерживал с хорошенькой женой генерала оживленную беседу. У Эмили внутри все кипело. Она не сердилась на Маргарет, но злилась на Эдгара за то, что тот демонстративно ее игнорирует.
Глядя, как вяло Эмили ковыряет в своей тарелке, Сэм Хьюстон наклонился к ней и шепнул:
— Между вами и Эшлендом не слишком хорошие отношения, а, юная леди?
— Да, не очень, — с грустью призналась Эмили. Хьюстон ласково похлопал Эмили по руке.
— Вот родится ребенок, и все наладится, вот увидите, — сказал он с отеческой заботой. — Когда Эдгар посадит к себе на колени дитя — доказательство вашей преданности, — он немного смягчится. А сейчас несчастный просто ревнует до умопомрачения и готов убить любого человека в брюках, проявившего к вам интерес. Совершенно очевидно, что Эдгар по уши влюблен в вас.
Эмили в изумлении открыла рот.
— О, я так не считаю, генерал! Сэм Хьюстон от души расхохотался.
— Разумеется, вам этого не видно, Эмили. Вы ведь тоже слепы от любви к нему!
У Эмили вытянулось лицо.
— Неужели так заметно? Сэм Хьюстон засмеялся, прошептал ей на ухо:
— Скажи мужу, что любишь его, девочка, и увидишь, как он преобразится.
Эмили хотела ответить, но промолчала, услышав низкий смех Эдгара и веселый голос Маргарет. О, как ее сердце рвалось к мужу и как ее рукам хотелось свернуть ему шею!
Когда все поели, гости вернулись на край поляны. Беседуя с Маргарет, Эмили искоса наблюдала за Марией. Девушка оживленно беседовала с мексиканскими музыкантами. Внезапно она выбежала в центр в вихре ярких юбок, и музыканты заиграли испанскую мелодию. Толпа смолкла, все гости смотрели на темпераментный танец Марии; красный веер закрывал ее оживленное, горящее лицо.
Музыканты ускорили темп, раздались подбадривающие крики, когда она стянула с головы мантилью и черные волосы рассыпались по плечам в живописном беспорядке. Музыканты играли все быстрее и быстрее, и движения ее стали почти неуловимыми. Мария держала в оцепенении всех зрителей, но ее глаза говорили, что танцует она лишь для одного человека — для Дэвида Эшленда.
Музыка смолкла, и толпа взорвалась аплодисментами. Мария стояла, подняв руки, раскрасневшись, грудь ее вздымалась, она тяжело дышала. Все смолкли, когда Дэвид Эшленд вышел на поляну. Мария улыбнулась и протянула руку. Так они и стояли, в оцепенении глядя друг на друга.
Толпа взревела. Мужчины кричали, топали ногами, хлопали в ладоши.
— Эй, парень, привести вам пастора прямо сейчас? — крикнул Сэм Хьюстон.
Молодые люди будто очнулись, посмотрели на толпу, словно пара испуганных оленей. Затем Дэвид прошептал что-то на ухо Марии. Взявшись за руки, они со смехом бросились прочь с поляны.
Гости весело вопили им вслед, затем кто-то крикнул:
— Внимание, друзья! Внимание!
Все обернулись и посмотрели на генерала Хьюстона, который обнимал одной рукой мексиканского скрипача, а второй — гитариста.
— Друзья, пора выразить этим чудесным музыкантам наше восхищение!
Толпа снова разразилась веселыми криками и аплодисментами. Наконец Хьюстон поднял руку, призывая к молчанию.
— Леди и джентльмены, давайте дадим этим парням отдохнуть и отведать заслуженное угощение. Покажем теперь, как танцуют техасцы. Генри Элдер, поставь кувшин и иди сюда! Леди и джентльмены, выбирайте себе партнеров и давайте плясать!
Но всего в нескольких футах от гостей будто и не было никакого праздника — двое молодых людей смотрели только друг на друга.
— Где ты научилась такому красивому испанскому танцу, Мария? — с удивлением спросил Дэвид.
— Когда я была ребенком, мой отец играл на гитаре в тавернах, — объяснила Мария. — Иногда я там танцевала и собирала монетки.
Она нахмурилась, и Дэвид взял ее руку.
— Но теперь все в прошлом, дорогая. Тебе никогда больше не придется это делать.
Мария бросила на него быстрый, грустный взгляд:
— Тебе не понравилось, как я танцевала, Дэвид?
— Боже, Мария, мне очень понравилось! — прошептал он дрожащим голосом. — Но я бы предпочел, чтобы ты танцевала для меня одного, моя дорогая. Господи, как ты прекрасна!
С этими словами он заключил ее в объятия. Их жаждущие губы встретились, слились, и глубокий вздох одновременно вырвался из груди обоих. Она обвила руками его шею и привстала на цыпочки, чтобы теснее прижаться к нему.
Дэвид замер, потом осторожно отстранил ее от себя.
— Мария, я забылся… — хрипло проговорил он и, шатаясь, направился к поляне.
Мария топнула ногой, чувствуя себя отвергнутой, сбитой с толку.
— Черт побери! Неужели мои губы прожгли дыры на его губах?
Она поправила прическу и пошла к танцующим. Эмили увидела, что молодые люди возвращаются порознь. Дэвид выглядел ошеломленным, а Мария разъяренной. Но стоило девушке появиться на поляне, как ее тут же подхватил Эдгар и закружил в вихре танца. Сначала Мария следовала за опекуном машинально, надув губы, но вскоре стала отвечать на его шутки, улыбаться и кокетничать.
— Хочешь потанцевать, дорогая?
Эмили была так поглощена наблюдением за мужем, что даже не заметила, как подошел Дэвид.
— Ну конечно, хочу! — бойко ответила она, беря его под руку.
Эмили храбро смеялась, когда они закружились в танце. Мексиканцы и техасцы теперь вместе пели под руководством Генри Элдера и танцевали кадриль.
Все, что мне от жизни нужно, С милой женушкой жить дружно.
Эмили быстро устала и попросила Дэвида погулять с ней.
— С тобой все в порядке, дорогая? Я имею в виду твое положение, — с сочувствием спросил Дэвид, прогуливаясь с ней чуть в стороне от царящего веселья.
— О, со мной все в порядке, и младенец брыкается, как здоровый жеребенок, — ответила Эмили, кутаясь в шаль. — Но я не знаю, сколько еще я могу выносить холодность твоего дяди. Он не хотел, чтобы я надевала это платье, — призналась Эмили после короткого молчания. — Скажи, я похожа на потаскушку?
— Конечно, нет, — быстро заверил ее Дэвид. — Твое платье не более открыто, чем у любой другой из присутствующих леди.
— Если бы я знала, что он так ужасно поведет себя, я бы не надела это чертово платье. Но иногда Эдгар слишком уж меня контролирует!
Дэвид вздохнул и признался:
— Ну, в каком-то смысле я его понимаю. Несколько минут назад я говорил Марии, что предпочитаю, чтобы она танцевала для меня одного.
Эмили взглянула на Дэвида с интересом:
— Мария прекрасно танцует, правда? Как ты думаешь, вы с ней могли бы… ну, когда-нибудь…
— Возможно, — ответил Дэвид, сосредоточенно рассматривая свои сапоги.
Эмили махнула рукой в сторону поляны.
— А как ты относишься к тому, что твой дядя весь вечер с ней флиртует?
Дэвид пожал плечами:
— Дядя ничего плохого не имеет в виду. Мария для него как дочь. Он влюблен в тебя, Эмили.
Она почувствовала, как сердце ее радостно затрепетало в груди.
— Ох, Дэвид, хотела бы я в это поверить! Хотела бы… ох, Дэвид, я так его люблю!
Эмили неожиданно бросилась ему на грудь, по ее лицу струились слезы.
— Ну-ну, — неловко утешал плачущую женщину Дэвид.
— Я не знаю, что делать, Дэвид. Пожалуйста, скажи мне, что делать, — умоляла Эмили, уже не сдерживая рыданий.
— Да, Дэвид! Будь добр, скажи ей, что делать!
Услышав насмешливый голос Марии, они отпрянули друг от друга, словно любовники, которых застали на месте преступления.
— Сеньор Эдгар послал меня вас найти, — продолжала Мария сквозь зубы. — Сеньора Хьюстон собирается петь. Если вы двое… закончили, присоединяйтесь к нам.
Вызывающе вскинув голову, Мария убежала прочь в вихре красных юбок и черных локонов. Обменявшись сочувствующими взглядами, Дэвид и Эмили пошли следом.
Как только она вышла на поляну, смуглая рука схватила ее за плечо и потянула в тень под дерево.
— Согреваешься, дорогая?
— Отпусти меня! — потребовала Эмили, пытаясь вырваться.
— Как я понимаю, мои услуги сегодня днем тебя не удовлетворили? — продолжал Эдгар угрожающим, хриплым голосом.
— Прекрати! Прекрати! — шипела Эмили в ответ. — Люди услышат…
— Пусть слышат! — взревел он. — Пусть знают, что ты моя собственность, только моя!
— Нет! Ты мною не…
Он поцеловал ее, заглушая протесты. Через несколько мгновений, когда Эдгар слегка отстранился, она, задыхаясь, только и могла ловить ртом воздух.
— Эмили, поедем со мной домой, — прошептал он.
— Черт тебя возьми, Эдгар! — воскликнула она, сжимая кулаки. — Ты что, совсем лишился рассудка? Ты же знаешь, что я не могу оставить гостей! Ты пьян и говоришь бессмыслицу! Отпусти меня!
К ее удивлению, муж сделал шаг назад, выражение его глаз в темноте невозможно было прочесть.
— Пусть так, Эмили. Но запомни, меня не устроят объедки после других мужчин! — И, круто повернувшись, ушел.
Его слова привели Эмили в такую ярость, что она сдернула с себя шаль, швырнула ее на землю и вышла на поляну с высоко поднятой головой. К счастью, никто, кажется, не обратил внимания на их перепалку, так как все смотрели на Маргарет Хьюстон. Хорошенькая жена генерала сидела на кожаном стульчике посреди поляны, окруженная толпой поклонников. Эмили слушала, стараясь успокоиться. Маргарет не сводила глаз с мужа, перебирая струны гитары и выводя нежным голосом песню о любви.
Затем Маргарет заиграла веселую мелодию «Мне надо следовать за лонгхорнами». Толпа смеялась и хлопала в ладоши, отбивая ритм и подхватывая припев. Под приветственные крики слушателей Сэм Хьюстон помог жене встать и крикнул:
— Теперь давайте снова потанцуем, ребята!
К Эмили подошел Аарон Райс и склонился в поклоне.
— Окажите мне честь, миссис Эшленд! — шелковым голосом попросил он.