100. Никто этому не помешал. Историки сегодня пытаются понять, почему это произошло. Подчеркну еще раз, помешать генсеку должна была не одна личность, а ЦК, вся партия. Перебирая ’’альтернативные варианты” — Бухарин, Фрунзе, Рудзутак, другие большевики ленинской школы, — мы почти не останавливаемся на возможном коллективном лидере… Троцкого до конца его дней жгла мысль: своей пассивностью он помог Сталину благополучно сойти ”с кремлевской стены” во всеоружии власти… Сталин еще долго не узнает, какое впечатление произвели на Троцкого первые контакты с ним. После 1917 года в течение нескольких лет их встречи будут очень частыми. И чем дальше, тем более неприятными.
После Октября ’’звезда” Троцкого стремительно поднялась. Его имя многие прямо связывали с успехом Октябрьского вооруженного восстания. Сталина коробило, когда на собраниях, митингах, в печати раздавались здравицы в честь ’’любимчика” революции. А Троцкого действительно тогда славили…
’’Народному Комиссару по Военным делам тов. Льву Давидовичу Троцкому
В ознаменование именин Великой Октябрьской Пролетарской Революции, коммунистическая ячейка Московского военно-аптечного магазина вверенного Вам комиссариата, приветствуя в лице Вас героическую социалистическую Красную Армию, постановила открыть клуб имени нашего дорогого вождя Красной Армии тов. Л. Троцкого. Торжественное открытие клуба состоится 9-го с.м. в 6'/2 часов вечера (Чистые пруды, 12).
Председатель комячейки (подпись неразборчива)”101.
Сталин помнил, что когда Троцкий появлялся накануне заседания, то сразу привлекал всеобщее внимание; короткие энергичные фразы лишь подчеркивали популярность человека, как будто непрерывно источающего революционные флюиды… Троцкий сухо кивал Сталину и затевал с кем-нибудь (Шляпниковым, Крестинским, Бухариным, Мураловым) оживленный разговор…
Почему Сталин вспомнил сейчас начало и продолжение истории его отношений с Троцким? Почему об этом человеке всегда так много говорили? Почему, оказавшись за рубежом (сколько таких было!), он по-прежнему оставался в центре внимания? Сегодня идет 1940 год, на пороге — война, а он думает о Троцком…
Сталин понимал, что со смертью Троцкого завершается один из драматических этапов борьбы, начавшейся еще у подножия века. Сначала борьба против Ленина велась по организационным, программным вопросам. Голос Троцкого нередко выделялся в этом нестройном хоре. Когда Троцкий вместе с Аксельродом, Даном, Мартовым, Потресовым основали в Женеве бюро меньшевистской партии, свою особую позицию Лев Давидович изложил в брошюре ’’Наши политические задачи”. Называя Ленина ’’диктатором”, ’’узурпатором”, Троцкий фактически вел свои атаки с социал-демократических позиций.
С переходом на позиции антибольшевизма Троцкий, с точки зрения Сталина, до 1917 года неоднократно демонстрировал свою непоследовательность, пытался атаковать партию то справа, то слева. Не случайно, оценивая эти идейные метания. Ленин воскликнул в феврале 1917 года: ’’Вот так Троцкий!! Всегда верен себе — виляет, жульничает, позирует, как левый, помогает правым, пока можно…”102 Затем, в годы революции и гражданской войны, наступило время феерического взлета ’’романтика” революции. Антибольшевизм Троцкого вновь проявился после смерти Ленина, когда он попытался в ’’Уроках Октября” по-своему интерпретировать историю Октябрьской социалистической революции. Сталин помнил, сколько гнева вызвали у него эти ’’Уроки…”. Хотя против многих аргументов Троцкого он не мог найти убедительных контрдоводов.
Ну а насчет антисоветизма, думал Сталин, вопрос еще более ясен. Борясь с ним, Троцкий сосредоточил огонь своих политических стрел не только против него. Практически все, что было создано в стране за двадцать с лишним лет после Октября, по Троцкому, это лишь выражение ’’термидора”. В наиболее полной форме антисоветизм Троцкого выразился в создании в 1938 году IV Интернационала, оказавшегося настолько живучим, насколько и бесплодным. Даже сегодня, на пороге 90-х годов, троцкистский Интернационал еще жив.
Сталин помнил, что, когда ему принесли специальный выпуск троцкистов, посвященный учреждению IV Интернационала, он обратил внимание, что на первых страницах помещены три портрета: Льва Седова (старшего сына Троцкого), Эрвина Вульфа и Рудольфа Клемента. Текст гласил, что все трое стали ’’жертвами сталинской контрреволюции”. Сталин тогда внимательно прочел вступительную статью лидера IV Интернационала ’’Большой успех”, манифест учредительного конгресса ”К трудящимся всего мира”, доклады, сделанные участниками первого конгресса. Его неизменный синий карандаш подчеркнул слова: ’’налицо — усиление бюрократических тенденций в советском обществе”, ’’опасность уничтожения всех завоеваний Октябрьской революции”, призыв ’’свершить новую социальную революцию в СССР”, ’’возродить советскую демократию (легализовать рабочие партии, свободу слова, собраний)” и т. д.
Сталинская рука обвела еще несколько абзацев в журнале. В одном из них провозглашалось, что в приближающейся войне ’’военные неудачи советского правительства для русского пролетариата явятся наименьшим злом, открывая путь к революционному восстанию”.
— Предатели! — с холодной ненавистью подумал Сталин.
’’Конгресс IV Интернационала, — продолжал читать человек, о котором давно говорили как о единственном наследнике Ленина, — шлет Вам (Троцкому. — Прим. Д.В.) горячий привет. Варварские репрессии, направленные против нашего движения, и в особенности против Вас, не позволили Вам быть среди нас и внести в наше обсуждение свой важный вклад организатора Октябрьского восстания, теоретика перманентной революции, прямого наследника учения Ленина…”103
Два ’’выдающихся вождя”, два ’’наследника”… Сталина в тексте мало волновали выпады троцкистов против бюрократии (мог ли он знать, что в наши дни эти фразы читаются как поразительные пророчества, которые будет повторять вся партия и народ!). Его больше уязвляло, что кто-то где-то еще видит в Троцком носителя ленинского духа, интерпретатора его идей! Как бы мы ни относились к Троцкому и троцкизму, иногда его критические тирады били в самую точку: ’’перерождение государственного инструмента рабочего класса в инструмент бюрократического насилия” — одно из достижений сталинизма.
Надо сказать, что ’’благодаря” Сталину мы до сих пор относимся к троцкизму не как к идеологическому течению, а как к подрывной политической организации. Думаю, что это никогда не соответствовало действительности в полной мере.
Депортированный Троцкий, как я уже говорил ранее, увез с собой немало документов, главным образом копий. А оригиналы затем были ’’арестованы” и целые десятилетия пролежали в заточении архивов. Знакомство с документами Реввоенсовета Республики, что стало возможно не так давно, показывает: в них мало материалов, свидетельствующих о личной переписке Сталина и Троцкого. А если эти документы и встречаются, то они — сухи, часто безличны, без элементарных обращений. Неприязнь этих людей была сильной уже в годы гражданской войны. Вот выдержки из двух писем-докладов Сталина Троцкому, направленных в Реввоенсовет в 1918 году.
’’Троцкому Копия Ленину
Так как времени мало, пишу коротко и по пунктам.
1. Мы все с вами ошиблись, объявив отдельную казачью мобилизацию (мы опоздали в сравнении с Красновым)…
6. Царицын превращается в базу снаряжения, вооружения военных действий и пр. Такой вялый военрук, как Снесарев, тут не пригодится. Нет ли у Вас других кандидатов?
7. Двери штабов почему-то открыты для членов французских миссий. Заявляю, что если они (французы) попадут в мои лапы — не выпущу.
Царицын, 12 июля 1918 года.
Народный комиссар Сталин”'04.
Ни ’’здравствуйте”, ни ”до свидания”, ни обращения по революционной форме, если это официальный доклад. Но неповторимый личностный почерк уже виден: ’’если они попадут в мои лапы — не выпущу”.
Другой доклад Сталина похож на первый, но уже с элементами ультиматума.
’’Положение с 20 сентября на нашем фронте несколько изменилось не в нашу пользу… Дело можно было бы поправить нажимом с северных участков Южного фронта, но участки эти абсолютно вялы, командующий же Сытин странным образом не интересуется положением фронта в целом… Заявляем, что, если в самом срочном порядке не удовлетворите требований (Сталин требовал снаряды, патроны, снаряжение. — Прим. Д.В.\ мы вынуждены будем прекратить военные действия и отойти на левый берег Волги”105.
По-прежнему в донесениях явно чувствуется недоверие к военспецам и неприкрытая неприязнь к Троцкому. С годами она превратится в ненависть.
Но в то же время Сталин не мог не оценивать решительности Троцкого в критические моменты. Ему импонировало, что наркомвоен, не колеблясь, применял репрессии, террор на фронте, если возникали сомнения в отдельных лицах или целых частях. Уже после гражданской войны Сталин однажды просмотрел несколько папок дел того, далекого времени, ища компрометирующие материалы на Троцкого. Его внимание привлекли несколько телеграмм Троцкого Раскольникову. Приведу две из них.
’’Казань. Военно-Революционный Совет. Раскольникову
По Волге шатается много судов с белогвардейцами, грабителями и мешочниками точка Необходимо навести на эту сволочь панику точка Для этого несколько пароходов пойманных преступников подвергнуть суровой расправе на месте точка Обсудите в Военном Революционном Совете точка Примите все необходимые меры.
15. VII.1918 г.
Троцкий”'™.
В другой телеграмме Раскольникову, в частности, говорилось:
’’Среди комиссаров есть много ротозеев. При сомнительных командирах ставьте твердых комиссаров с револьверами в руках. Поставьте начальников перед выбором: победа или смерть. Не спускать глаз с ненадежных начальников. За дезертирство лица командного состава комиссар отвечает головой. О принятых мерах донести. Телеграмму опубликовать.