И. Сталин'. Внизу у обреза карты стояли подписи Жукова и Василевского.
Когда после 1945 года появятся первые апологетические публикации по отдельным операциям Великой Отечественной войны, Сталина неприятно поразит тот факт, что кроме него, "творца гениального стратегического замысла Сталинградской наступательной операции", упомянут и его заместителя Г.К. Жукова, начальника Генерального штаба А.М. Василевского, командующих фронтами Н.Ф. Ватутина, К.К. Рокоссовского, А.И. Еременко, членов Военных советов А.С. Желтова, А.И. Кириченко, Н.С. Хрущева, начальников штабов Г.Д. Стельмаха, М.С. Малинина, И.С. Варенникова и других военачальников. Он уже свыкся с мыслью, что Сталинград, операция по снятию блокады Ленинграда, контрнаступление под Курском, освобождение Правобережной Украины, как и завершающие операции Великой Отечественной войны, — это прежде всего заслуга его как полководца. Он уже никогда не сможет делить лавры с кем-либо. Одна из причин опалы Жукова после войны, как и некоторых других полководцев, заключается в нежелании разделить с ними славу. Хотя, конечно, никто и не пытался ее делить. Просто в статьях, докладах, выступлениях, фильмах, где действовал лишь один "непогрешимый полководец", иногда в перечислении, списком, назывались командующие фронтами, члены Военных советов, начальники штабов. О командармах же речь обычно не шла. Главный герой минувшей войны — народ — был лишь фоном блестящих деяний "непобедимого полководца". Хотя сегодня, ознакомившись с сотнями, тысячами оперативных, политических, партийных документов минувшей войны, можно с полной убежденностью сказать, что свою роль Верховного Главнокомандующего И.В. Сталин смог исполнять только благодаря наличию в Ставке, Генеральном штабе, на фронтах, флотах незаурядных полководцев и военачальников. Наша страна, и это свидетельствует о ее неиссякаемой жизненной силе, смогла возродить в муках, страданиях, крови свой, если так можно выразиться, полководческий потенциал. Так рождалось военное искусство Великой Отечественной войны. И Сталин научится его использовать.
Верховный и полководцы
Во время войны Сталин ничего не успевал читать, кроме донесений, шифротелеграмм, оперативных сводок, планов операций, отчетов наркоматов, дипломатической переписки. Его библиотека на даче и в кремлевской квартире могла покрыться пылью. Но несколько книг он все же просмотрел. Мне встретилась записка Поскребышева Сталину, где перечислялись "книги о полководческом искусстве". Приведу этот список, составленный, по-видимому, по указанию "вождя".
1. С. Борисов. Кутузов. М., 1938.
2. М. Драгомиров. 14 лет, 1881–1894. Спб., 1895.
3. К. Клаузевиц. 1812 год. М., 1937.
4. Н.А. Левицкий. Полководческое искусство Наполеона. М., 1938.
5. Г. Леер. Коренные вопросы (Военные этюды). Спб., 1897.
6. Ф. Меринг. Очерки по истории войн и военного искусства. М., 1940.
7. Н.П. Михневич. Суворов-стратег (сообщения профессоров Академии Генерального штаба). Спб., 1900.
8. Ф. Мольтке. Военные поучения. М., 1938.
9. Наполеон. Избранные произведения. Т.1. М., 1941.
10. К. Осипов. Суворов. М., 1938.
11. А. Петрушевский. Генералиссимус князь Суворов. Спб., 1900.
12. А.В. Суворов. Наука побеждать. М., 1941.
13. Е. Тарле. Нашествие Наполеона на Россию. 1812 г. М… 1938.
14. Ф. Фош. О ведении войны. М., 1937.
15. Б. Шапошников. Мозг армии. М., 1927–1929.
Напротив первого, десятого, двенадцатого и пятнадцатого номеров стоят четыре галочки (вероятно, Сталина). Возможно, он просмотрел эти, а может быть, и другие книги о выдающихся полководцах. Совсем не случайно с началом войны Сталин приказал повесить на стенах своего кабинета в Кремле портреты Суворова и Кутузова. Не случайно и то, что в своей короткой речи на Красной площади во время парада 7 ноября 1941 года Сталин, обращаясь к войскам, произнес:
"Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков — Александра Невского, Димитрия Донского, Кузьмы Минина, Димитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова! Пусть осенит вас победоносное знамя великого Ленина!"" Сталин не раз возвращался к великим полководцам прошлого, черпая в них веру в победу. Именно по его инициативе были учреждены полководческие ордена Суворова, Кутузова, Богдана Хмельницкого, Александра Невского, Нахимова и Ушакова. Сталин понимал, что в условиях войны боевые традиции выступают как сплав былинного и народного эпоса, животворный источник национального самосознания, чести и достоинства. Примечательно, что Мехлис, а затем Щербаков специально сообщали Сталину о выполнении его указания выпуске и распределении по фронтам и армиям брошюр о знаменитых русских полководцах и военачальниках.
На становление Сталина как Верховного Главнокомандующего, повторю еще раз, наибольшее влияние оказали многие, но прежде всего четыре советских полководца и военачальника — Б.М. Шапошников, А.М. Василевский, А.И. Антонов и, конечно же, Г.К. Жуков. Анализ многих сотен документов Ставки, военной переписки, директив и приказов Верховного Главнокомандующего, личных телеграмм и докладов свидетельствует, что названные выше три Маршала Советского Союза и один генерал армии наиболее близко сотрудничали со Сталиным в і оды войны, наиболее часто имели с ним контакты и оставили наиболее заметный след в его сознании. Разумеется, Верховный хорошо знал почти всех командующих фронтами и командармов, имел многочисленные личные контакты практически со всеми крупными военачальниками. На основе анализа архивных документов и мемуарной литературы можно сказать, что Сталин с симпатией относился к К.К. Рокоссовскому, Н.Ф. Ватутину, А.Е. Голованову, Н.Н. Воронову, Л.А. Говорову, А.В. Хрулеву. Судя по телеграммам, запискам, резолюциям. Верховный ценил И.С. Конева, П.С. Рыбалко, П.А. Рог-мистрова, Д.Д. Лелюшенко, И.И. Федюнинского, М.В. Захарова, И.С. Исакова, С.К. Тимошенко, Р.Я. Малиновского. Разумеется, при внутренней замкнутости и недоступности Сталин свои симпатии редко демонстрировал публично. Его ’'тяжелую руку" не раз чувствовали многие полководцы и военачальники — И.Х. Баграмян, С.М. Буденный, К.Е. Ворошилов, В.Н. Гордов, И.В. Дашичев, Г.К. Жуков, Д.Т. Козлов, И.С. Конев, А.И. Лопатин, А.В. Мишулин, Д.И. Рябышев, И.В. Тюленев, Н.В. Фекленко, М.С. Хозин, Я.Т. Черевиченко и многие другие.
Многие из тех, кто был выдвинут перед войной в связи с огромным количеством вакансий, не доказали делом свою способность быть военными руководителями высокого ранга. Война устроила суровый отбор, безжалостно отсеяв безвольных, неумелых, случайных. Но главным "селекционером" в этом отборе был сам Сталин. Десятки генералов, которых он счел виновными в тех или иных неудачах, поражениях, просчетах, или исчезли навсегда, или осели в самом низу военной иерархии. В конце мая 1940 года, когда на Политбюро рассматривался список командиров, которым 4 июня 1940 года постановлением Совнаркома будут присвоены впервые учрежденные генеральские и адмиральские звания, Сталин еще не знал, что более чем из тысячи удостоенных этой чести уже через год с небольшим погибнут и попадут в плен свыше двухсот человек, а несколько десятков будут арестованы с его санкции. Многие будут расстреляны. Несколько сотен военачальников такого ранга унесет война. Это был новый слой командиров, которые пришли на место уничтоженных накануне войны. И те и другие были патриотами Отечества, но Сталин оценивал их только через призму личной преданности. Подумать только, в основе трагедии тысяч военачальников была подозрительность одного человека! Вдумайтесь! Ведь если бы он остановил эту страшную мясорубку, то террора бы просто не было!
Но подчеркну еще раз: самое большое влияние на Сталина как военного деятеля оказали Шапошников, Жуков, Василевский, Антонов. Под их воздействием во время кровавых будней войны Сталин постигал азбучные истины оперативного искусства и стратегии. И если в первой дисциплине он так и остался на уровне посредственности, то в стратегии преуспел больше. Благодаря этой "четверке", каждый из которых в разное время был начальником Генерального штаба, представителем или членом Ставки либо заместителем Верховного Главнокомандующего. Сталин смог проявить себя и как военный руководитель. При наличии такого блистательного окружения было просто трудно не проявить себя. Каждый из четырех — неповторимая военная индивидуальность. Нельзя не признать, что Сталин смог это рассмотреть и оценить. А главное — использовать. Мышление этих талантливых военачальников буквально питало решения и волю Верховного.
Смею утверждать, что наибольшее влияние на Сталина (как, впрочем, и на Жукова, Василевского, Антонова и многих других) оказал Борис Михайлович Шапошников. Судьбе было угодно так распорядиться, что Борису Михайловичу не довелось лично, непосредственно быть причастным к крупным победам (за исключением битвы под Москвой), не удалось прямо участвовать в наступательных операциях 1943–1945 годов, не пришлось дожить до долгожданного, выстраданного дня Великой Победы. Но его интеллектуальное влияние на военностратегический эшелон советского руководства несомненно. Не случайно Сталин среди четырех книг военно-исторического характера по вопросам стратегии и военного искусства отметил выдающуюся работу теоретика и полководца Шапошникова.
У маршала и профессора было счастливое сочетание: высокая военная культура, отличное образование, большой командный опыт, теоретическая глубина и огромное личное обаяние. Сталин, будучи очень сильной волевой натурой, своей безапелляционностью обычно подавлял всех, с кем имел дело. Но, узнав ближе Шапошникова, Сталин быстро почувствовал свою военную "мелкость" перед эрудицией и логикой маршала, его умением терпеливо убеждать. Шапошников не был ярко выраженным волевым человеком. Но это компенсировалось тонким, гибким и масштабным умом. Жестокая, бескомпромиссная природа Сталина как-то пасовала перед интеллектом, выдержкой, культурой старой русской военной школы. Об особом отношении Сталина к Шапошникову знали все. Г.К. Жуков, которому пришлось не раз выслушивать жесткие и часто незаслуженные слова-упреки Верховного, пишет о Сталине: "Большое уважение он питал, например, к Маршалу Советского Союза Борису Михайловичу Шапошникову. Он называл его только по имени и отчеству и в разговоре с ним никогда не повышал голоса, даже если не был согласен с его докладом. Б.М. Шапошников был единственным человеком, которому И.В. Сталин разрешал курить в своем рабочем кабинете"'