Савченко кивнул на прощание.
– Подождите, – у Мельникова дрогнул голос, – а где? Где ее будут хоронить?
– Не знаю, – ответил полковник, – не знаю. Наверно, будут решать родственники.
– У нее только мама, которая живет в Туле, – печально произнес Мельников.
Они молча вышли, прикрывая дверь, а он остался стоять в коридоре, глядя перед собой невидящими глазами.
– Так сыграть невозможно, – сказал Дронго, – он ее любил.
– Наверно, – согласился Савченко. – Как вы считаете, кто мог быть этим таинственным покровителем?
– Пока не знаю. Но, видимо, достаточно щедрый человек. Купил ей сначала большую квартиру для жизни, а потом небольшую для личных встреч. Очень предусмотрительно. Подарил достаточно дорогую машину и даже пообещал жениться. Значит, он либо холостой, либо собирается разводиться со своей супругой.
– Остается только вычислить этого типа, – сказал Савченко. – Вы думаете, что он не появлялся в ее основном доме?
– Ни в коем случае. Иначе он бы не покупал ей две квартиры.
– Он не покупал квартиры, – сообщил Савченко, – обе квартиры она снимала. Мы проверили. Сумму вносили за полгода вперед.
– Это уже совсем интересно, – задумался Дронго. – Тогда проверьте, на чье имя куплена «Ауди».
– Уже, – сообщил полковник, – куплена на ее имя. Она внесла деньги наличными.
– Как предусмотрительно, – пробормотал Дронго, – такое ощущение, что он пытался предусмотреть все возможности к отступлению. Нужно чтобы ваши эксперты внимательно поработали в квартире на Остоженке, где она была убита. Возможно, там остались отпечатки пальцев.
– Они работали всю ночь, – сообщил Савченко, – насколько мне известно, пока ничего не нашли.
– Квартира на Остоженке, – повторил Дронго. – Если организатор достаточно умный человек, то последние два месяца он не должен был с ней встречаться. Если она каким-то образом связана с убийством Николая Антоновича. Вам нужно будет обязательно проверить ее возможное алиби. Желательно по минутам. Может, она и была той самой загадочной убийцей, которая воспользовалась тем, что в приемной никого не было, вошла в кабинет и отравила кофе своего босса. Нет, не получается. Захар Леонидович сказал, что Мальцев никого не принимал без доклада. Референт не тот человек, который сможет войти без разрешения в кабинет вице-премьера. Все-таки нужно проверить ее алиби, хотя я почти абсолютно убежден, что она отсутствовала и не могла быть в приемной.
– Тогда почему ее убили? – поинтересовался Савченко. Они прошли к его машине, и Дронго сел на правое переднее сиденье, пристегиваясь ремнем. Савченко сел на место водителя.
– Она знала нечто важное, – выдохнул Дронго. – Возможно, именно она организовала телефонные звонки, из-за которых Мальцев сначала отправил помощника с водителем на вокзал, а затем из приемной вышла его секретарь. Очень может быть, что убийца действовал не без помощи погибшей.
– Это был тот самый убийца, который сломал шейные позвонки Вероники Рыдвановой?
– Нет, наверняка нет. Такой человек привлек бы к себе внимание. Это был человек, который разыграл спектакль, чтобы остаться неизвестным и невидимым.
– Чужой там не мог появиться. У них надежная охрана, – напомнил Савченко.
– Тогда все совпадает. Это был свой. Нужно только его вычислить.
– В Кабинете министров. Мне даже страшно подумать, кто это может быть. Представляете, если выяснится, что это кто-то из его высокопоставленных коллег! Боюсь, что до пенсии не дотянет не только Алексей Федорович, но и мы все. Кроме вас, разумеется.
– Со мной поступят проще. Меня просто уберут, чтобы я ненароком не рассказал о такой страшной истории, – заметил Дронго.
– Не нужно так говорить, – поморщился Савченко.
Дронго покачал головой.
– За последние четверть века на территории бывшего Союза произошло столько невероятных событий, что их могло хватить на многие тома разных политических детективов. Ни один человек в мире не смог бы поверить еще в середине восьмидесятых, что распадется Советский Союз, начнутся войны в различных республиках, вспыхнет противостояние между Россией и Украиной, в прибалтийские страны войдут войска НАТО и вообще через несколько лет во всех пятнадцати республиках будет капитализм вместо социализма. Даже при самой невероятной фантазии никто бы не смог предположить подобного в середине восьмидесятых. Но все это произошло. И продолжает происходить на наших глазах.
Дронго вздохнул.
– Более всего ненавижу, когда говорят, что распад произошел без большой крови. Абсолютная ложь. Столько крови и страданий простых людей. Столько убитых, истерзанных, сбежавших. Миллионы людей сбежали в другие страны от нищеты и войн. Почти в каждой республике национальные богатства захватили и поделили между собой различные правящие кланы. Под знаком суверенитета и демократии растащили великую страну, ее имущество, ее природные богатства.
Савченко молчал.
– Много лет назад, – продолжал Дронго, – я сказал фразу, которая сейчас стала почти хрестоматийной: «Кто не жалеет о распаде СССР, у того нет сердца. Кто мечтает восстановить Союз, у того нет головы».
– Не знал, что это ваши слова, – сказал полковник.
– Из девяносто третьего года, – ответил Дронго, – потом стали говорить, что впервые эту фразу сказал Шахрай. Но это не так. Поэтому я и верю в любые самые невероятные комбинации, которые могут возникнуть во время нашего расследования.
– Куда сейчас? – спросил Савченко.
– Поедем пообедать, – предложил Дронго, – и найдем наконец моего напарника. Наверняка у него уже есть какие-то новости. Кстати, когда вы собираетесь проводить эксгумацию?
– Сегодня ночью. Но учтите, что вас с вашим напарником туда не пустят. И вообще там не будет никого из посторонних. Все нужно сделать быстро и за ночь, чтобы никто не понял и не догадался. Я думаю, что вы понимаете – об этом нельзя говорить никому в семье Мальцевых, иначе кто-то может сорваться и приехать. Или сообщить об этом посторонним людям.
– Безусловно, – согласился Дронго.
И в этот момент позвонил телефон. Он посмотрел на экран.
– Это Екатерина Николаевна, – пробормотал он, – нужно будет ей что-то сказать.
Савченко молчал. У каждого были свои проблемы.
– Слушаю вас, – сказал Дронго.
– Куда вы пропали? – поинтересовалась женщина. – Вы все время вне зоны действия Сети. Вы получили результаты анализов?
– Получил, – ответил Дронго, – но одного волоса оказалось недостаточно. Пока конкретных результатов нет.
– Понятно, – разочарованно произнесла Екатерина Николаевна, – а мне сказали, что вы собираетесь уезжать из Москвы.
– Не верьте слухам. Я нарочно их распускал, чтобы усыпить бдительность возможных оппонентов, – вдохновенно лгал Дронго. Савченко изумленно взглянул на сидевшего рядом эксперта. Он и не знал его с этой стороны.
– Вы вчера были у моей тетки, а утром говорили с Денисом Антоновичем, – напомнила женщина. – Вам помогли эти разговоры в вашем расследовании?
– Очень помогли. Заодно я познакомился с мужем вашей тети и с помощником вашего отца.
– Захар Леонидович, – обрадовалась Мальцева, – он такой чудесный человек. Что бы мы делали без него. Даже не представляю.
– Я тоже так думаю. Хотел у вас уточнить. Вы знали Веронику Рыдванову? Или слышали о такой?
– Веронику? Нет, первый раз слышу. Как, вы сказали, ее фамилия?
– Рыдванова.
– Что-то знакомое, но я не могу вспомнить.
– Понятно. Спасибо. Я вам перезвоню. И не верьте слухам, – попросил он на прощание.
Убрал телефон и посмотрел на сидевшего за рулем полковника.
– Вы так вдохновенно лжете, – сказал Савченко, – я даже не предполагал, что вы можете быть настолько изобретательным.
– Приходится, – вздохнул Дронго. – Кажется, ее неистовый дядя успел рассказать всем родственникам, что меня собираются депортировать и не стоит иметь со мной никаких дел.
– Он звонил и нам, – признался Савченко.
– Не сомневаюсь. Ужасно интересно будет посмотреть ему в глаза, после того как все выяснится. Как вы думаете, он извинится?
– Нет, – ответил полковник, – не думаю. Он слишком большой чиновник. Это не в традициях нашей страны.
– Я тоже так думаю, – согласился Дронго.
Интерлюдия
Малейка вышла замуж еще в девятнадцать лет за своего однокурсника, с которым училась в педагогическом институте. Свадьба была пышной, отец мальчика был проректором их института. Молодые получали новую двухкомнатную квартиру в подарок от родителей. Мать была счастлива, теперь Малейка была наконец пристроена. Но все оказалось гораздо сложнее. Ее молодой муж был явно не готов к семейной жизни. Он продолжал вести себя как мальчишка, пропадал по ночам с друзьями в разных клубах, устраивал автомобильные гонки на улицах, почти не интересуясь своей семьей. Через год Малейка родила девочку, но муж даже не приехал за ней в роддом. Туда приехали его родители и мать Малейки. Девочку назвали Эльвирой.
Молодой муж продолжал куролесить, иногда не появляясь сутками у себя дома. Такое поведение вызывало постоянные споры и скандалы. Все закончилось разрывом их отношений, когда, забрав дочь, Малейка просто вернулась к своей матери. Муж даже не попытался ее вернуть, и все закончилось разводом. Малейка начала оставлять дочку с матерью и устроилась на работу в местный техникум. Она по-прежнему была очень красивой, и многие молодые люди засматривались на эту красавицу. Но женихов стало гораздо меньше, сказывался восточный менталитет. Не каждый мужчина готов был взять женщину с ребенком. И тем более привести ее к своим родителям. Малейка это понимала. Красота женщины часто является причиной ее несчастий, ведь мужчины считают, что могут воспользоваться подобным даром природы, ничего не давая взамен, словно он создан именно для них. Более всех остальных ее добивался Ильгар, который был сыном местного прокурора. Он приезжал за ней на своем новеньком «Мерседесе» и иногда часами ждал ее появления у техникума. Постепенно они начали дружить, и она позволила ему за ней ухаживать. Когда Ганифа дважды приезжал в Казань, мать шепотом говорила ему, что молодые встречаются. Ни для кого не было секретом, что отец-прокурор и его супруга совсем не хотели принимать Малейку в качестве своей невестки. Получить молодую женщину с ребенком мусульманская семья не хотела и не могла. Но Ильгар настаивал, что любит молодую женщину и готов с ней жить. Он даже готов был удочерить Эльвиру, доказывая свою любовь к ее матери. Они встречались около полутора лет, пока родители Ильгара не сдались. Свадьба была не менее пышной, чем первая. Казалось, что Малейка наконец будет счастлива. Через некоторое время Ганифа узнал, что его сестра ждет второго ребенка. И этот ребенок будет мальчиком. Они с нетерпением ждали, но произошла трагедия. Ребенок родился недоношенным и погиб. Малейка была в полном отчаянии. Ей казалось, что это своеобразное наказание за ее первый развод.