К счастью — хотя достаточно сомнительно такое утверждение, конечно, — данное известие оказалось не единственным. До британских островов одновременно дошли еще две версии инцидента. Первая: Наполеон расстрелял из пушек не Конвент, а выступление санкюлотов предместий. Что уже больше походило на правду, но отягощалось тем добавлением, что сам Бонапарт после этого возглавил Конвент, что тоже никак не должно было быть, если вспоминать все ту же нашу историю. Вторая же версия была необычнее всего. По ней Бонапарт выкрал из замка Тампль заключенных туда короля и его сестру и скрылся в неизвестном направлении, улетев на гигантском воздушном шаре! А революционный Конвент сейчас усиленно ищет беглецов!
Головная боль для любого аналитика. Вдвое усиленная тем, что оперативно проверить эту белиберду не имеется никакой возможности. Но и отмахнуться было тоже нельзя: в Париже явно что-то произошло, и некто по фамилии Бонапарт в этом принимал самое активное участие — иначе не фигурировал бы во всех трех версиях… В процессе ожидания новых сообщений вполне можно было поседеть: ведь получалось, что разведгруппа, имеющая задание на вербовочный подход, ко времени прибытия на место должна была оказаться совсем не в тех условиях, на которые мы рассчитывали при планировании. А связаться с ними до высадки в Кале не было никакой возможности…
Артоф, правда, постарался разузнать все, что можно, подробнее, но радиограммы его особой ясности не прибавили: Англия хоть и ближе к Европе, чем Калифорния, но зато в связи с революционными временами игра в глухие телефоны через Ла-Манш там проходит в куда более обостренной форме. А своей агентуры во Франции у «доктора Арендта» нет.
Правда, с течением времени в живых остались лишь — только оцените! — две версии. Первая гласила, что никого Бонапарт на престол не возводил и Конвент не расстреливал, а скорее наоборот: командовал верными правительству войсками и подавил мятеж. А вот по второй версии получалось, что Наполеон таки захватил зачем-то Тампль, и теперь король с сестрой охраняются там его людьми, а сам объявил себя комендантом Парижа, отчего Конвент разбежался вовсе! Причем, по сообщениям Артема, обе версии циркулируют с одинаковым упорством. Что тут думать?
Как говорится, чем дальше, тем страньше… Ведь в нашей истории в прериальских событиях Наполеон не участвовал. Или участвовал? Во всяком случае, в имеющихся у нас источниках об этом нет никакой информации… А сами беспорядки особой известности не получили, потому что это было столкновение Конвента и санкюлотов. Фактически свое, внутреннее дело, мало кому интересное, — там такое сплошь и рядом происходило. Мог Бонапарт в этом участвовать без отображения в популярных монографиях? Почему нет? Когда осенью выступили роялисты, вот тогда резонанс получился сильный — причем с пушечной пальбой картечью в центре города. Это всем запомнилось. Вот только так ли это происходило на самом деле?
Высадка Котозавра во Франции ясности тоже не принесла. Скорее наоборот. Поскольку из общения с местными выяснилось, что Наполеон хотя и подавил мятеж в столице, но — не санкюлотов! А богатых центральных секций — это за полгода до вандемьера! — и теперь председательствует все-таки, но не в Конвенте, а в Парижской коммуне! Черт знает, какие выводы следовало получить на основе всего этого!
И вот у падре появилась какая-то новая информация…
— Мои корреспонденты доносят, — сообщил святой отец, — что слухи о возведении генералом Бонапартом на престол юного короля — не более чем слухи. А вот то, что генерал Бонапарт захватил Тампль и узники продолжают там содержаться, как и ранее, подтверждается.
— Это интересно… — вынужден отметить я, поскольку и в самом деле такой поворот дела — если это опять же действительно так! — получался… ну, скажем, странным: зачем Наполеону Тампль? Да еще с королем внутри?
— Да, — кивнул поощренный моей репликой падре. После чего продолжил: — Конвент не был расстрелян и продолжает свою работу. Хотя часть депутатов покинула Париж. Зато было крупное военное противостояние с санкюлотскими секциями предместий, в котором участвовала большая масса войск с кавалерией и артиллерией. Победили верные правительству части, которыми и командовал генерал Бонапарт. Во время беспорядков и после имели место многочисленные аресты и некоторое число казней. Сейчас в Париже военное положение и комендантский час, но в целом обстановка спокойная… Но самое интересное не это! — неожиданно подкинул пищу моему уму преподобный дон Хосе.
— А что же?
— То, уважаемый сеньор Снейк, что фантастическая история о бегстве на воздушном шаре оказывается не такой уж фантастической!
Тут, признаюсь, хитроумному иезуиту в самом деле удалось меня удивить.
— Это как? — поинтересовался я, непроизвольно вспомнив дона Румату Эсторского, похитившего Арату Горбатого посредством вертолета. Вертолет — воздушный шар, какая разница?
— Дело в том, что генерал Бонапарт с весны этого года командует отрядом военных аэростьеров, расквартированных в городке Шале-Медон, — это в нескольких лье к югу от Парижа. И, следовательно, имеет отношение к полетам по воздуху…
— Отрядом КОГО?..
— Аэростьеры. Так во Франции называют людей, что поднимаются в небо на монгольфьерах. Во французской армии создан отряд таких шаров для применения в военных целях. Успел себя показать в битве при Флерюсе…
— Спасибо, я понял!.. — вот это действительно странная новость! Бонапарт — и воздухоплавание? Они же близко не лежали никогда! Что за шутки истории? Или и это осталось отмеченным только в специальных монографиях, а в серии ЖЗЛ не сочтено достойным упоминания? Вот такая вот работа у разведчиков-аналитиков всех времен и всех народов: тебе что-то приносят и просят определить, совместимо ли оно с действительностью, а ты смотришь и, как говорится, «рукою чешешь лоб», не зная, что сказать. Молоко надо давать за нашу работу! — Но что Бонапарт?
— Он командует этим отрядом с весны, как я уже сказал. И хотя он, конечно, никого не похищал на аэростате, но основания для подобных слухов имеются.
— А ваши сведения — насколько точны?
— Достаточно, сеньор Снейк! У моих корреспондентов есть хорошая связь с Кобленцем. А военная разведка роялистов очень внимательно следит за фигурами республиканских генералов. То, что я вам рассказал, как раз исходит из этого источника…
— Что ж, ваше преподобие, вы нам сильно помогли этими новостями, спасибо вам большое!
— Не мне, но Господу нашему!..
— Да-да, конечно же: к вящей славе его! А сейчас, простите, мне надо подумать!..
— Понимаю! Позвольте откланяться, сын мой!..
— И вам не кашлять, святой отец…
И пока сделавший свое дело иезуит выходит на улицу, я, глядя ему в спину, пытаюсь сообразить: это наше появление здесь уже дало такие последствия или же дело в чем-то другом? А самое главное: стоит ли эти мои соображения доводить до группы Котозавра (или хоть до кого-нибудь) — или пока преждевременно?
ЧАСТЬ ПЯТАЯБонапарт в мае
«Я попаданец в панцире железном,
Я весело фланирую в аду.
И проходя над огненною бездной,
Я чипсы пивом запиваю на ходу…»
ГЛАВА ПЕРВАЯЖерминаль. Пролог
«Эпистолярный роман — разновидность романа, представляющая собой цикл писем одного или нескольких героев этого романа.
Жанр был очень популярным в литературе XVIII века».
…!!!!!
…!!!! ..!!! ..!! ..!
… твою!!.. Через …!
С…! Прямо в …! И вдобавок — …!
ВЕДЬ НЕ ХОТЕЛ ЖЕ!
Не хотел!
Ну — НЕ ХОТЕЛ!!
Как оно вышло?!..
А хрен поймешь!..
Слово за слово, чем-то по столу — и нате вам пожалуйста!..
Я даже сообразить ничего не успел. Затмение какое-то нашло. Весеннее обострение, не иначе… Причем — поголовное. «Все побежали — и я побежал!» © Нет, массовый психоз однозначно штука заразная…
И вот — результат!
— …так, все здесь? Монжа не вижу… А вон вы где… Значит, все в сборе. Тогда поехали… Господа! Очередное заседание Исполнительного комитета Совета Парижской коммуны объявляю открытым!
«Париж, 5 июня 1795 года (30 прериаля III года Республики).
Милостивый Государь и благодетель мой, Николай Иванович!
Пребывая в отдаленном от Отечества нашего краю, отлученный от всех ближних сердцу моему, воспользуясь представившейся вдруг оказией, спешу тотчас же обратиться к Вам с изъявлениями любви и преданности, в душе моей сохраняемых неизбывно!
Ежедневно поминаю имя Ваше в теплых молитвах моих, возносимых Отцу нашему Небесному с пожеланиями Вам, благодетель мой, многого здоровья и многих лет жизни за то, что смог я, благодаря воспомоществованию любезному Вашему, продолжать в Париже образование мое в искусствах, столь милых нам обоим. Ныне же положение мое упрочилось до такой степени, что о нужде и не помышляю уж боле и токмо на постижение мастерства художественного направляю все усилия мои. О чем Вам с ликованием доношу. И скоро уже, скоро грядет то мгновение, когда я в состоянии буду иметь возможность лично отплатить Вам за благодеяния Ваши демонстрацией результатов обучения моего, любезнейший Николай Иванович!
Но то после! Ибо дела мои есть суть предметы личные и в подробностях могут быть рассказаны и позже, не утеряв интереса своего. Ныне же желаю я поведать Вам, друг мой и попечитель, о новостях, что ждать не горазды ни часу лишнего. А именно о великих переменах, сделавшихся во Французском государстве этою весною по календарю республиканцев 1 числа месяца прериаля (а по нашему христианскому исчислению 7 мая) сего 1795 года.[4]