– Вы дотрагивались до тела?
– Нет. Кажется, нет. Она лежала с перерезанным горлом! И ее глаза… Нет, не дотрагивался. – Он явно пытался взять себя в руки. – Меня вырвало. Вам, Даллас, думаю, этого не понять, но у нормальных людей нормальные реакции. Кровь кругом, и эти глаза… Боже мой! Меня вырвало, я испугался и помчался в здание. Там сидел охранник. Я сказал ему.
– Вы были знакомы с убитой?
– Конечно. Луиза несколько раз монтировала мои сюжеты. В основном она работала с Надин, но иногда делала кое-что и для других. Она была профессионалом – одним из лучших. Господи Иисусе! – Морс схватил графин с водой. Рука его дрожала, и часть воды расплескалась. – Зачем кому-то понадобилось убивать ее?! Не было никаких причин! Совершенно никаких…
– Она обычно выходила в это время из здания?
– Не знаю. Не думаю. Вообще-то она должна была быть в монтажной.
– У вас с ней были личные отношения?
Морс вскинул голову и, прищурившись, посмотрел на Еву.
– Хотите повесить убийство на меня? Понимаю, это было бы пределом ваших мечтаний.
– Отвечайте на вопрос, Си Джей! У вас были личные отношения?
– Она встречалась с парнем по имени Бонго. Мы с ней были просто сослуживцами, ничего больше.
– Вы прибыли на «Канал 75» в одиннадцать пятнадцать. А чем занимались до этого?
– Был дома. Когда я работаю в ночных «Новостях», стараюсь вечером поспать пару часиков. У меня не было специального сюжета, поэтому особой подготовки не требовалось. Предполагалось, что мы просто проведем обзор случившегося за день. Около семи я поужинал с друзьями, в восемь вернулся домой и лег спать. – Морс облокотился о стол, подпер голову руками. – В десять я встал, около одиннадцати поехал на студию. Поехал пораньше, потому что лил дождь… Боже ты мой!
Если бы Ева не видела, как спокойно он работал перед камерой через полчаса после того, как обнаружил тело, она бы, пожалуй, даже пожалела его.
– Видели ли вы кого-нибудь на месте преступления?
– Нет. В этот час восточным входом мало пользуются. Так что я никого не видел. Кроме Луизы…
– Хорошо, Си Джей. На сей раз – все.
Он поставил стакан на стол.
– Я могу идти?
– Можете, но помните о том, что вы – свидетель. Если вы что-то утаили, я привлеку вас к ответственности за отказ помочь следствию. – Она одарила его лучезарной улыбкой. – Да, и назовите имена друзей, с которыми вы ужинали. Я, признаться, и не предполагала, что у вас имеются друзья…
Он ушел, и Ева стала ждать, когда приведут Надин. Сценарий допроса был ей совершенно ясен, и чувство вины давило, как гранитная плита. Ева открыла папку и начала рассматривать фотографии Луизы Кирски. Услышав, что открылась дверь, она убрала их.
Надин уже не выглядела блистательной журналисткой. Перед Евой была бледная испуганная женщина с запавшими глазами и дрожащими губами. Ева молча указала ей на стул и налила в чистый стакан воды.
– А вы, однако, не теряли времени, – заметила она холодно. – Быстро сделали репортаж.
– Это моя работа. – Надин сидела, сложив руки на коленях. – У вас своя работа – у меня своя.
– Вот как? Еще скажите, что мы обе служим обществу, – язвительно произнесла Ева.
– В настоящий момент ваше мнение обо мне мало меня волнует, Даллас.
– Ну и прекрасно, потому что мнение это сейчас не из лучших. – Она снова включила диктофон, проговорила положенный текст. – Когда вы видели Луизу Кирски в последний раз?
– Мы работали в монтажной, готовили сюжет для ночных «Новостей». И закончили раньше, чем предполагали. Луиза всегда отлично работала… – Надин тяжело вздохнула и уставилась в пустоту. – Потом несколько минут поболтали. Она сказала, что решила поселиться вместе с одним человеком, с которым давно встречалась. Луиза казалась очень счастливой. Она вообще была веселым человеком. С ней было легко.
Надин говорила с трудом, было ясно, что ей очень тяжело. Она заставила себя сделать глубокий вдох, потом выдох.
– В общем, у нее кончились сигареты. Она довольно много курила, но все старались не обращать на эту привычку внимания. Я попросила ее купить сигарет и мне, дала ей денег. Мы вышли вместе. Я отправилась в зал «Новостей»: надо было сделать несколько звонков. Иначе я пошла бы с Луизой, была бы с ней рядом…
– Вы часто выходили вместе перед вечерним выпуском?
– Нет. Она обычно оставалась в студии, а я в перерыве стараюсь отдохнуть, иду в то маленькое кафе на Третьей авеню, пью кофе. У нас на студии есть и рестораны, и буфет, но я люблю выходить в город.
– Это привычка?
– Пожалуй, да. – Надин встретилась с Евой взглядом и отвернулась. – Привычка. Но сегодня мне надо было звонить, к тому же шел дождь, поэтому я… осталась. Я отдала ей свой плащ, и она пошла одна. – Надин снова взглянула на Еву. – Она умерла вместо меня. И мы обе это знаем, так ведь, Даллас?
– Я узнала ваш плащ, – сказала Ева. – И подумала, что это вы.
– Она просто вышла купить сигарет. Но оказалась в неподходящем месте в неподходящее время. И в неподходящем плаще…
«Перепутали наживку!» – снова подумала Ева, но вслух этого говорить не стала.
– Давайте не торопиться с выводами, Надин. Луиза была редактором-монтажером. Редактор – важное лицо на студии?
– Нет, – покачала головой Надин. Было видно, что она с трудом преодолевает тошноту. – Главное – сюжет и тот, кто его ведет. О редакторе никто, кроме репортера, и не вспоминает. Мишенью была не она. Не будем друг друга обманывать, Даллас.
– Предполагать можно все, что угодно, но нам нужны факты, Надин. Ну хорошо, давайте сейчас говорить о том, что я предполагаю. Скорее всего, мишенью действительно были вы, и убийца принял Луизу за вас. У вас разные фигуры, но шел дождь, на ней был ваш плащ, лицо закрывал капюшон. Когда убийца понял свою ошибку, было уже поздно.
– Что? – дернулась вдруг Надин. – Что вы сказали?
– Все произошло слишком быстро. Я знаю, когда она прошла мимо охранника. Морс наткнулся на нее через десять минут. Все было рассчитано до секунды. Я готова поклясться: преступник мечтал, чтобы это попало в «Новости», пока тело не успело остыть!
– И вы хотите сказать, что мы ему помогли?
– Да, – кивнула Ева. – Вы ему действительно помогли.
– Думаете, мне было легко? – произнесла Надин хрипло. – Думаете, легко вести репортаж, зная, что она лежит там, внизу, мертвая?!
– Не знаю, – тихо ответила Ева.
– Она была моей подругой! – Надин наконец разрыдалась. Слезы текли по ее щекам, и она не вытирала их. – Я любила ее! Черт возьми, для меня важна была она сама, а не сюжет, который я делала о ней! Мне казалось, чем скорее я об этом сообщу, тем легче будет обнаружить преступника…
Ева протянула Надин стакан.
– Выпейте воды, – велела она.
Надин взяла стакан обеими руками. «Лучше бы это было бренди», – подумала она.
– У меня до сих пор все это стоит перед глазами.
– Вы видели тело? – спросила Ева. – Вы ходили туда?
– Я должна была! – Надин смотрела на Еву невидящими глазами. – Ведь это касалось лично меня, я просто не могла не пойти… Когда мне сказали, я даже сначала не поверила!
– А как вы узнали об этом?
– Кто-то услышал, как Морс кричит охраннику, что кого-то убили прямо у входа. – Надин потерла пальцами виски. – И сразу все об этом заговорили. Я прервала разговор по телефону и побежала вниз. Там я увидела ее. – Надин горько усмехнулась. – Раньше съемочной группы. И раньше полицейских.
– Ох, Надин, вы же прекрасно знаете, что никто не должен появляться на месте преступления. – Ева с досадой махнула рукой. – Ладно, сделанного не воротишь. Кто-нибудь до нее дотрагивался?
– Нет, мы же не совсем идиоты. Было совершенно ясно, что она мертва. Эта рана, и кровь… Но «Скорую» мы все-таки вызвали. Первый наряд полиции прибыл через несколько минут, и нас всех загнали обратно в здание, дверь опечатали. Я сказала кому-то из полицейских, что это Луиза, и пошла наверх – готовиться к передаче. И все время думала только об одном. Это должна была быть я! Я осталась жива, стояла перед камерой, а она лежала мертвая! Вместо меня…
– Вы ни в чем не виноваты, Надин. Никто не должен был умереть – ни вы, ни все эти женщины.
– Мы убили ее, Даллас, – сказала Надин твердо. – Вы и я.
– Боюсь, нам ничего не остается, кроме как жить дальше, – вздохнула Ева. – Давайте снова все вспомним, Надин. По минутам.
13
Ева никогда не пренебрегала полицейской рутиной: счастливый билет может выпасть, когда его меньше всего ждешь. Именно так получилось на этот раз.
Сидя в своем рабочем кабинете, она сосредоточилась на деле Кирски. Ей казалось, что здесь легче найти зацепку: уж очень мало времени было у убийцы.
Прежде всего Ева хотела установить с точностью до минуты порядок событий. Итак, Надин, вопреки обыкновению, решает провести перерыв на студии, а Кирски, наоборот, отправляется в магазин. Она проходит мимо охранника у центрального входа приблизительно в 23.04, выходит на улицу и попадает под нож убийцы. Через несколько минут к студии подъезжает Морс, натыкается на труп, его рвет, потом он с криками вбегает в здание.
Все происходит очень быстро, если не сказать – стремительно.
Нужно было просмотреть видеозапись с камеры, установленной у ворот здания, но Ева не торопилась делать это. Установить, проезжал ли через них убийца, все равно невозможно: он мог просто прийти пешком с Третьей авеню. А если проезжал – неизвестно, как долго он ждал Надин, уехал ли, когда по ошибке убил Луизу.
Охрана у ворот следила только за тем, чтобы у сотрудников студии было место для парковки и чтобы приглашенные гости не маялись, паркуя свой автомобиль на соседней улице.
Ева просмотрела видеозапись только потому, что полагалось это делать. А впрочем, призналась она себе, еще и потому, что надеялась найти прокол в рассказе Морса. Он мог узнать плащ Надин, ему было известно, что она обычно выходит одна перед вечерним выпуском новостей.