Это застало ее врасплох, но она все же сумела поймать его на лету. А Пенрод уже мчался вниз по лужайке и вскоре исчез за крутым обрывом. Недолго думая, Эмбер последовала его примеру, не обращая внимания на тяжелое ружье.
Поначалу им казалось, что мертвая птица упадет на берег, но ветер отнес ее ярдов на тридцать. Когда Пенрод подбежал к воде, хлюпая по илистой грязи, голубь уже плыл по течению в окружении голубых перьев и зеленых водорослей.
– Крокодил! – пронзительно закричала Эмбер позади него.
Пенрод посмотрел вправо и, к своему ужасу, увидел, что в ста ярдах от голубя из воды показалась огромная морда здоровенного крокодила. Его кожа была темной и бугристой, как ствол древней оливы.
– Такой огромный!
– Он плывет за голубем! – эхом отозвалась Сэффрон.
Пенрод, недолго думая, скинул армейские ботинки и сорвал рубашку, так что пуговицы разлетелись по всему берегу, будто срезанные бритвой. Уже у самой воды он стянул бриджи и остался в кремовом нижнем белье из тонкой шелковой ткани. Разбежавшись, он вытянул руки и нырнул под воду. Через некоторое время его голова показалась вдали от берега, и он энергично поплыл. Шум привлек внимание крокодила, и тот, мгновенно изменив направление, ринулся наперерез Пенроду.
– Назад! – что есть мочи заорала Эмбер. – Оставьте эту дурацкую птицу!
Пенрод лихорадочно работал руками, медленно приближаясь к голубю, но крокодил двигался намного быстрее. Однако расстояние до птицы было у него раза в три больше, чем у Пенрода. Капитан добрался первым, схватил мертвого голубя, зажал его голову зубами, развернулся и поплыл к берегу.
– Быстрее! – дико орала Эмбер. – Он догоняет! Пожалуйста, быстрее! Быстрее!
Огромный монстр, тупо уставившись на человека, бешено работал хвостом, набирая скорость. Он словно скользил по поверхности, используя все свои природные преимущества и оставляя позади бурлящий след. Рептилия плыла уже так близко, что можно было без труда увидеть зловещий блеск желтоватых глаз и острые зубы, торчавшие из полуоткрытой пасти. Крокодил явно намеревался вцепиться в голые ноги Пенрода.
– Сейчас он вас схватит! – подпрыгивала на берегу Эмбер.
У нее не было времени перезарядить ружье раньше, поэтому сейчас она судорожно передернула фиксатор, переломила ствол, дрожащими пальцами нащупала в висевшей на боку кожаной сумке пару патронов и стала лихорадочно заряжать их в оба ствола. При этом один патрон выскользнул из руки и плюхнулся в жидкую грязь. Она не стала поднимать его или доставать другой, а побежала в реку. Когда вода дошла ей до ребер, она подняла ружье и прижала приклад под правой рукой, поскольку оно было слишком длинным, чтобы упереть в плечо.
А Пенрод был уже прямо перед ней и плыл из последних сил. С леденящим душу ужасом Эмбер смотрела, как огромное чудовище настигает его и уже открывает громадную пасть, усеянную несколькими рядами острых зубов. Крокодил был так близко, что она видела его желтоватое горло, обвисшую кожу по краям пасти и равнодушные желтые глаза. Ей даже показалось, будто она ощущает отвратительный запах этого чудища, готового схватить Пенрода за ноги.
В ее распоряжении осталось всего мгновение. Эмбер прицелилась, взвела курок и выстрелила, не закрывая глаз, как и учил отец. Из ствола вырвался сноп огня, и заряд дроби, просвистев в нескольких дюймах над головой Пенрода, вонзился в пасть животного. Крокодил удивленно лязгнул зубами, дернулся всем своим мощным телом и забился в агонии. Казалось, большая порция свинца пронизала все его тело до самого хвоста. Вода вокруг забурлила, закипела, окрасилась кровью и, в конце концов, скрыла под собой огромную тушу.
Отдача от выстрела была настолько сильной, что Эмбер не удержалась на ногах и упала в воду, скрывшись под зеленой поверхностью одновременно с крокодилом.
Пенрод почувствовал под ногами дно и, оглушенный выстрелом, побежал туда, где только что стояла Эмбер. Увидев расплывшиеся по воде золотистые кудри девочки, он схватил их и рванул вверх. Не выпуская изо рта голубя, капитан подхватил ослабевшую Эмбер и понес на берег. Она быстро пришла в себя и стала отбиваться от него руками и ногами:
– Опустите меня на землю! Немедленно поставьте! Пожалуйста!
Он опустил девочку на грязный берег и сильно хлопнул по спине между лопатками.
– Прокашляйся и выплюнь воду! – тряс он ее за плечи. – Немедленно выплюнь грязную воду! Не глотай! – В этот момент он больше всего боялся, что она может заразиться холерой от грязной воды, куда попадали из города все отбросы.
Дэвид и почти вся прислуга консульского дворца уже спускались по ступенькам. Пенрод наклонился к Эмбер и посмотрел ей в глаза.
– Ты в порядке?
– Да, все нормально, – с трудом выдохнула она. – Но я уронила в воду папино ружье.
– Ты храбрая и умная девочка, – сказал Пенрод и крепко прижал ее к себе. – Ты спасла мне жизнь. Не волнуйся, все будет хорошо.
Когда Дэвид подбежал к ним, Пенрод поднялся, все еще обнимая за плечи свою спасительницу.
– Прошу прощения, сэр, мы уронили в воду ваше ружье, но я обязан жизнью вашей дочери.
– Все нормально, капитан, я сам намерен расцеловать ее.
Но он не успел этого сделать, поскольку к ним подбежали обезумевшие от страха Назира и Ребекка.
– Грязная вода! – гневно закричала девушка, не глядя на Пенрода, и оттащила от него сестру. – Назира, надо немедленно сделать для нее горячую ванну с лизолом! – И они потащили Эмбер к дому.
Пока Назира и Ребекка снимали с Эмбер грязную мокрую одежду, а Сэффрон выливала в фарфоровую ванну еще одно ведро горячей воды, Эмбер продолжала ликовать:
– Ты слышала, Бекки, что он мне сказал? Он сказал, что обязан мне жизнью!
Ребекка молча подошла к ванне и налила туда добрую порцию лизола.
А Сэффрон, не отличавшаяся подобной сдержанностью, не преминула съязвить:
– Значит, ты считаешь, что отныне он станет твоим кавалером?
– Обязательно станет в один прекрасный день, – гордо заявила Эмбер и торжествующе уставилась на сестру, уперев руки в обнаженные бедра.
– Не будь дурой, малышка, – осадила ее Ребекка. – Капитан Баллантайн годится тебе в отцы. Лучше поскорее залезай в ванну и помойся как следует.
Назира с трудом подавляла тревогу, наблюдая, как Эмбер забирается в ванну. Эта маленькая девочка менялась с каждым днем. Вскоре ее детское худенькое тело начнет обретать округлые формы.
«Я быстро теряю своих детей», – с грустью подумала Назира.
Застегнув бриджи, Пенрод осмотрел убитого голубя. Это была довольно крупная птица с бронзовым оперением на груди и белыми кончиками крыльев, вероятно голубка, поскольку они лучше и быстрее находят обратный путь домой. К ее левой лапе шелковым шнурком крепилось послание – клочок рисовой бумаги, свернутый плотной трубочкой размером с фалангу указательного пальца. Вынув из кармана небольшой складной нож, Пенрод отрезал послание, а голубя взял с собой, чтобы отправить на кухню. Затем аккуратно завернул послание в носовой платок, чтобы оно подсохло, надел ботинки и отправился в штаб-квартиру генерала Гордона, расположенную в западном крыле консульского дворца. А Дэвид остался на берегу, сокрушаясь по поводу испорченного ружья.
– Если судить по оживлению на берегу, – вместо приветствия сказал генерал Гордон, – ваша стрельба из охотничьего ружья не прошла бесследно.
– Да, мне удалось сбить голубя, сэр, и он действительно оказался почтальоном.
– Вы изъяли послание? – нетерпеливо спросил Гордон.
– Да, сэр, но оно попало в воду вместе с птицей и немного намокло. Я не посмел развернуть его, поскольку рисовая бумага может расползтись на куски.
– Давайте посмотрим, – оживился генерал. – Положите его на стол.
Пенрод послушно вынул носовой платок и осторожно развернул. Они склонились над крошечной трубочкой.
– Похоже, все цело, – пробормотал Гордон. – Это ваша добыча, капитан, разверните ее.
Пенрод осторожно поддел шелковый шнурок острием перочинного ножа и разрезал его. Рисовая бумага оказалась хорошего качества – не распалась, а лишь разъехалась по сгибам и была так плотно свернута, что внутренняя часть осталась практически сухой за исключением отдельных мест, где чернила расплылись, а слова превратились в неразборчивые пятна.
– Нужна какая-нибудь книга, – предложил Пенрод, – чтобы зажать ее между страницами, пока не подсохнет.
Недолго думая, Гордон снял с полки Библию в толстом кожаном переплете и протянул капитану.
– Может, не надо Библию, сэр?
– Хорошая книга вполне годится для хорошего дела, – глубокомысленно заметил тот.
Пенрод осторожно положил развернутое послание между страницами, закрыл Библию и крепко прижал ее сверху рукой. Гордон с явным нетерпением следил за его действиями. Он нервно расхаживал по большой комнате, попыхивая турецкой сигаретой, но в конце концов не выдержал:
– Черт возьми, эта бумага наверняка уже высохла!
Пенрод осторожно открыл Библию. Листок был еще мокрым, но уже расправился и чернила больше не расплывались от влаги. Гордон вручил ему большую лупу.
– Ваши глаза и знание арабского, несомненно, лучше моих.
Пенрод положил Библию на небольшой столик у окна, где было гораздо больше света, и, пристально вглядевшись в текст, стал переводить написанное:
– Я, Абдулла Саид, сын Фахля, эмира народа баггара, приветствую победоносного Махди, свет моих очей, да пребудет с ним благословение Аллаха и его пророка, которого также называли Мухаммедом…
– Стандартное приветствие, – проворчал Гордон.
Пенрод молча кивнул и продолжил:
– …Преданно исполняя волю победоносного Махди, я охраняю берег Нила близ Абу-Хамеда, а мои разведчики тщательно следят за дорогами с севера. Неверные франки и презренные турки приближаются к нам по двум отдельным маршрутам. А сегодня пароходы франков миновали водопад возле Корти.
Гордон хлопнул рукой по крышке стола.
– Боже милостивый! Это первая надежная информация, которую я получил за последние шесть недель. Если пароходы Уолсли уже достигли Корти, значит до Абу-Хамеда они доберутся только к концу Рамадана.