Пенрод обнаружил их в самом дальнем углу арсенала, где искал себе новый пистолет, поскольку старый потерял Якуб. Он хорошо знал пулеметы «гэтлингс» и вскоре подобрал два пулеметных расчета из наиболее способных египетских военнослужащих. В течение недели он натаскивал их и в конце концов научил управлять этой сложной техникой. Трудность заключалась в том, что пулеметчики должны работать быстро и слаженно, вовремя заряжать ленты и, самое главное, быстро поворачивать все шесть стволов установки. Таким образом, скорость ведения огня полностью зависела от физической силы пулеметчика и ловкости его расчета. Как правило, этого хватало на несколько минут беспрерывной стрельбы, но Пенрод подсчитал, что на практике один такой пулемет может за полминуты выпустить почти триста пуль. Конечно, после продолжительной стрельбы стволы пулемета накаляются и его заклинивает, но так происходит практически со всеми скорострельными орудиями.
Хотя в одном Хикс был, безусловно, прав: пулеметы «гэтлингс» не отличались мобильностью. Пенрод убедился в этом во время неожиданной ночной атаки противника, когда оказалось, что быстро передвинуть их с одного места на другое на десятикилометровом участке линии обороны практически невозможно.
– Пулеметы нужно установить в засаде, загнать туда противника и уничтожить шквальным огнем, – подвел Пенрод итог своему плану.
– Превосходно! – просиял Гордон. – Покажите еще раз, где вы предлагаете устроить западню.
– Полагаю, сэр, что наиболее удачным местом для этого может стать короткий участок чуть ниже порта. – Гордон одобрительно кивнул. – А вторую ловушку можно устроить вот здесь, напротив госпиталя. – Пенрод ткнул указательным пальцем в карту. – Именно на этих участках есть узкие улочки, заканчивающиеся тупиком. Я могу заблокировать их бревнами, а неподалеку установить мощные пулеметы…
Они в течение часа обсуждали детали плана.
– Хорошо, Баллантайн, приступайте к работе, – наконец сказал Гордон, отпуская Пенрода.
Тот отдал честь генералу и отправился восвояси, однако на полпути неожиданно остановился и посмотрел на север. Его острые глаза заметили на безоблачном голубом небе крошечное темное пятно. Вначале он подумал, что это обыкновенная стайка соколов, летевшая с севера над пустыней Монассир. Недавно под крышей арсенала он обнаружил несколько гнезд этих удивительных птиц. Он долго смотрел на приближающееся темное пятно и покачал головой:
– Нет, это не похоже на сокола. – Тем временем пятно быстро увеличивалось, и Пенрод воскликнул: – Голубь!
Он сразу вспомнил свой последний переход по пустыне, когда они с Якубом собирались переправиться через реку, с интересом наблюдая за полетом голубя. Подлетев к реке, птица закружила над самым центром расположенного на другом берегу Омдурмана.
– Голубь всегда возвращается к своему гнезду, – задумчиво проговорил Пенрод.
Голуби начинают свой долгий путь с нескольких кругов над родным местом, чтобы сориентироваться в пространстве, и проделывают такой же маневр, возвращаясь домой. Вот и эта птица сделала несколько кругов, а потом низко пролетела почти над тем местом, где стоял Пенрод.
– Еще один почтальон этих проклятых дервишей! – Он увидел крошечную трубочку из рисовой бумаги, привязанную к лапке, достал из кармана часы и засек время. – Семнадцать минут пятого. – Эти часы он купил по баснословной цене у консула Ле Блана вместо утонувших во время последней переправы через реку.
Он долго наблюдал, как птица, сделав второй круг над консульским дворцом, стала медленно снижаться к темной воде Нила. Вскоре она камнем ринулась вниз и исчезла за белоснежной крышей небольшой мечети на южной окраине Омдур– мана.
Положив часы во внутренний карман, Пенрод почувствовал на себе чей-то взгляд и огляделся. Над парапетом показалась голова генерала Гордона.
– Что случилось, Баллантайн? – крикнул он сверху.
– До конца не уверен, генерал, но готов поспорить, что Махди поддерживает регулярную почтовую связь со своей армией на севере.
– Если вы правы, я много бы отдал хотя бы за одно из этих посланий.
Генерал посмотрел на другой берег, где за крышей мечети сел голубь. Прошел почти месяц, как в городе появился Пенрод. С тех пор он не получал из Каира никаких известий, и не имеет ни малейшего представления, где сейчас Стюарт и его спасательная дивизия. Уже на марше? На расстоянии нескольких дней от города?
– Баллантайн, каким образом вы доставите мне одного из этих почтовых голубей? – спокойно спросил Гордон.
В пятом часу следующего дня Пенрод стоял на террасе консульского дворца, с нетерпением поглядывая на северный небосклон.
– В то же самое время! – возбужденно воскликнул он, заметив черную точку на безоблачном небе, правда, чуть левее от того места, на которое рассчитывал. А когда птица пролетала над его головой, прищурился и попытался определить примерную скорость и высоту ее полета. – Двести футов, как один дюйм, и хвост как будто опалило огнем. Значит, прилетела издалека. – Он погладил усы, которые хоть и медленно, но уже обретали свои прежние пышные формы.
В тот вечер в консульском дворце давали официальный ужин, на который были приглашены оставшиеся члены дипломатического корпуса и несколько сотрудников граждан– ской администрации хедива в Каире. Роль гостеприимной хозяйки, как всегда, играла Ребекка. Дэвид послал приглашение и Райдеру Кортни, не предупредив об этом ни Ребекку, ни Саффрон, поскольку имела немало оснований наложить свое вето.
Райдер давно выращивал в своем хозяйстве молодого буйвола в надежде выгодно продать, когда будет снята осада города, однако перспектива освобождения с каждым днем становилась все более призрачной, а животное обладало огромным аппетитом и прокормить его становилось все труднее. Поэтому, получив приглашение на званый ужин, он тотчас зарезал животное и отослал большой кусок мяса на кухню консульского дворца, сопроводив его двумя бутылками дорогого коньяка.
Ребекка сразу узнала, кому принадлежит этот бесценный дар, и восприняла его как признак примирения. Сие обстоятельство поставило ее в весьма затруднительное положение. Если откажется, то тем самым лишится возможности порадовать гостей шикарным ужином. А если примет, значит, окончательно простила ему все прегрешения, а это пока не так. В конце концов она нашла выход из положения и отправила к нему Эмбер с запиской, в которой от имени отца благодарила за ценный подарок. Конечно, она понимала, что таким образом проявляет свою слабость, но решила сохранить достоинство, с подчеркнутым равнодушием отнесясь к его присутствию на ужине.
Райдер, как обычно, пришел последним и выглядел весьма элегантно в своем дорогом вечернем костюме, вел себя непринужденно и источал такое обаяние, что от гнева Ребекки вскоре не осталось и следа. «Назира солгала», – подумала она, следя краешком глаза за Райдером, который о чем-то оживленно болтал с отцом и консулом Ле Бланом. В его поведении не было и намека на страдание.
В этот момент она почувствовала, что за ней тоже кто-то наблюдает, оглянулась и увидела неподалеку капитана Баллантайна, который пристально смотрел на нее с едкой ухмылкой на губах. Она уже знала эту улыбку и ненавидела ее. Ребекка горделиво вскинула голову и отвернулась, но все же успела заметить, что его волосы и бакенбарды отрасли и постепенно обретают модные формы. Она почувствовала, что краснеет, а внизу живота появилось странное ощущение, и поспешила к Имран-паше, бывшему губернатору Хартума, находившемуся сейчас в подчинении генерала Гордона.
Минут через десять она бросила быстрый взгляд в сторону Баллантайна, чтобы проверить, по-прежнему ли он наблюдает за ней, но, к своему разочарованию, увидела, что тот беззаботно болтает с ее сестрами. Эмбер и Саффрон заливались смехом, больше напоминая подростков, а не взрослых леди. В этот момент она пожалела, что разрешила им присутствовать на вечеринке, вместо того чтобы накормить на кухне вместе с Назирой. Правда, она уже и так немного отыгралась, посадив Саффрон рядом с Райдером Кортни. Пусть теперь попробует сдержать свое обещание никогда с ним не разговаривать. А капитана Баллантайна она посадила как можно дальше от себя, отыскав ему место рядом с отцом.
В самом центре стола величественно возвышалась хорошо приготовленная задняя нога буйвола в окружении всевозможных приправ. Все присутствующие жадно взирали на это блюдо и с нетерпением ждали, когда им подадут угощение. Как только на столе появились тарелки, капитан Баллантайн прошептал что-то на ухо отцу, встал, сдержанно поклонился ей и быстро вышел из комнаты. Она знала, что не дождется никаких объяснений на этот счет, поскольку, во-первых, война продолжалась, а во-вторых, капитан отвечал за безопасность города и имел массу срочных дел. И тем не менее сожалела, что лишилась редкой возможности уколоть его каким-нибудь язвительным замечанием.
Ребекка посмотрела на другой конец стола, где сидел еще один объект ее недовольства. Похоже, Саффрон давно простила Райдера. В самом начале он демонстративно игнорировал ее и общался исключительно с Эмбер, чем еще больше злил, заставляя безумно ревновать. Она чуть было не расплакалась от досады, но потом Райдер резко изменил тактику и повернулся к ней:
– Саффрон, а ты знаешь, что Люси недавно родила крохотных обезьянок?
Саффрон, не чувствуя подвоха, ловила каждое его слово, пока он рассказывал, что Люси принесла двух близнецов и очень гордится своими малышами. Он назвал их Билли и Лили.
– О, можно мне посмотреть на них завтра? – взмолилась Саффрон. – Ну пожалуйста, Райдер.
– Но Назира сказала мне, что ты себя неважно чувствуешь, – улыбнулся тот.
– Это было вчера. Мне действительно нездоровилось, – добавила она и посмотрела на Райдера, который сразу сообразил, что «нездоровилось» – ее новое слово. – Но сейчас со мной все в порядке. Мы с Эмбер придем к тебе завтра утром, часов в семь. – По всему было видно, что противоборство закончилось полной капитуляцией с ее стороны.