де у мужчин обычно растет густая борода, курчавился лишь редкий пучок волос. Якуб присмотрелся повнимательнее и прошипел, охваченный ревнивой ненавистью:
– Башит, почему ты не обманываешь добрых людей своими гнилыми товарами и не тычешься в их жен своим мерзким грязным членом?
– А, Якуб Быстрый Нож! – так же холодно ответил Башит. – Сколько глоток ты перерезал за последнее время?
– Твоя глотка кажется мне вполне подходящей.
– Прекратите свои детские ссоры! – строго прикрикнула Назира, хотя ее самолюбию и льстило, что она до сих пор вызывает такие ожесточенные споры между мужчинами. – У нас немало серьезных дел, которые надо срочно обсудить. Башит, расскажи ему все, что сообщил мне.
– Мы с моим господином аль-Сахави сбежали из Хартума на его пароходе в ту ночь, когда дервиши внезапно напали на город и захватили его. На набережной мы обнаружили девочку Филфил и забрали с собой. Благополучно выбравшись за пределы города, мы скрылись в Лагуне Мелкой Рыбы. Мой господин послал меня сюда разузнать о судьбе аль-Джамаль. Откровенно говоря, он больше не может сидеть в камышах, поскольку дервиши тщательно обыскивают оба берега и обязательно наткнутся на него. Он намерен как можно скорее покинуть эти края и отправиться вверх по Голубому Нилу в абиссинское царство императора Иоанна, где известен как честный торговец и уважаемый человек. Оказавшись в безопасности, он подумает, как спасти аль-Джамаль и аль-Захру. Мой господин еще не знает, что ты и твой хозяин находитесь в Омдурмане, но, уверен, как только я сообщу ему об этом, он непременно захочет объединить наши усилия ради спасения этих несчастных белых женщин.
– Твоего господина зовут аль-Сахави из-за его щедрости и великодушия, – хмуро заметил Якуб. – Люди говорят о его невиданной храбрости, превосходящей храбрость буйвола, хотя никто еще не видел его сражающимся с оружием в руках. А теперь ты говоришь мне, что этот бесстрашный воин намерен бросить на произвол судьбы беззащитных женщин и скрыться в другой стране. А вот мой господин Абадан Риджи, кстати сказать, остается здесь, в Омдурмане, и намерен сделать все возможное, чтобы вырвать этих несчастных из кровавых лап Махди.
– Ха, Якуб, странно слышать от тебя о кровавых лапах, – ухмыльнулся Башит, вставая с бревна и втягивая выступающий живот. – Тявканье щенка не следует принимать за рев мощного пса, – загадочно произнес он. – Если Абадан Риджи желает помочь аль-Сахави в спасении аль-Джамаль, он может послать весточку моему господину. Это можно сделать через абиссинского торговца зерном Раса Хайлу, который регулярно ходит на своих судах из Гондара в Омдурман. Рас Хайлу – преданный друг и партнер моего хозяина, а я не намерен больше тратить свое драгоценное время и нервы на бесконечные споры с тобой. Оставайся с Богом.
Башит повернулся и зашагал прочь.
– Якуб, ты ведешь себя как маленький ребенок! – вспылила Назира, подняв глаза к небу. – Почему я позволяю тебе отнимать мое драгоценное время и нервы? Башит говорит дело. Чтобы вызволить моих девочек из зенаны Махди, а потом переправить через пустыню в безопасное место, потребуется куча денег. Вам придется подкупить охранников во дворце, купить верблюдов и продукты, а главное – безопасно пройти через посты дервишей в пустыне. Есть у твоего господина столько денег? Думаю, что нет. А у аль-Сахави есть. Более того, он обладает здравым смыслом, умом и терпением, чего наверняка нет у твоего господина. Из-за своей идиотской зависти, ревности и злости ты отвергаешь помощь человека, который, в отличие от твоего господина, хорошо понимает разницу между успехом и поражением.
– Если аль-Сахави действительно владеет всеми этими достоинствами и благодетелями, то почему ты отдала свою любимую аль-Джамаль замуж за моего господина, а не за аль-Сахави? – сердито проворчал Якуб.
– Это первые разумные слова, которые ты произнес за сегодняшний день, – согласилась Назира.
– Ты что, против нас? – продолжал наступать Якуб. – Неужели не поможешь нам освободить этих несчастных женщин? Назира, может, ты предпочитаешь не меня, а этого безбородого скопца Башита? Ты же знаешь, как я тебя люблю! – Лицо Якуба жалостливо сморщилось.
– Я совсем недавно в Омдурмане, – продолжала Назира, – и практически никого здесь не знаю. У меня нет никакой возможности пробиться к большим чиновникам. Я вообще мало чем могу помочь тебе, но одно знаю наверняка: ни за что на свете не стану рисковать жизнями моих девочек ради безумных и опасных планов. Если вы хотите, чтобы я хоть чем-то помогла вам, то должны разработать план, который приведет к успеху, а не к поражению. И в этом плане на первом месте должна быть безопасность девочек! – Назира стала сердито собирать кастрюли, горшки и остатки еды. – Иначе говоря, этот план должен мне понравиться. Если вам удастся его выработать, ты сможешь найти меня здесь, на этом месте, утром каждой святой пятницы.
– Назира, ты передашь аль-Джамаль, что мой господин находится здесь, в Омдурмане, и скоро освободит ее?
– Почему я должна вселять в ее ранимую душу ложные надежды на спасение? Она и так сломлена своим неожиданным заключением, трагической смертью отца, потерей своей маленькой сестры Филфил и болезнью другой сестры, аль-Захры!
– Назира, мой господин любит ее и готов пожертвовать жизнью ради ее спасения.
– Он так же горячо любит Бахиту и еще пятьдесят других женщин. Мне плевать, готов ли он отдать жизнь за спасение аль-Джамаль, но я не позволю ей отдать жизнь за него. Якуб, неужели ты никогда не видел, как поступают здесь с женщинами, обвиненными в супружеской неверности? Именно это случится с аль-Джамаль, если все твои планы провалятся. Ты же знаешь, что Махди неведомо милосердие. – Она сложила свои вещи в большой платок, туго связала концы и водрузила себе на голову. – Приходи ко мне только если у тебя будет достаточно разумный план, который можно обсуждать. – С этими словами Назира направилась ко дворцу, грациозно балансируя с большим грузом на голове.
– Сколько у вас денег? – спросил у Пенрода Вад Хагма, предполагаемый дядюшка Якуба.
Капитан посмотрел в его бесцветные глаза и ответил вопросом на вопрос:
– А сколько вам нужно?
Вад Хагма поджал губы и задумался.
– Мне придется подкупить моих друзей во дворце Махди, чтобы они расчистили вам путь к бегству. А это очень уважаемые и достойные люди, которых я не могу оскорбить какой-то мелочью. Затем я должен найти и купить еще нескольких верблюдов, чтобы увезти такое количество людей. Кроме того, понадобится немало денег на провиант и воду для длительного перехода. Надо также хорошо заплатить охранникам на границе. Все это обойдется вам в большую сумму, но лично я не возьму ни гроша за своей содействие. Якуб для меня как родной сын, и его друзья – мои друзья.
– Конечно, он делает это добровольно и даже не думает о собственной выгоде, – поддержал Якуб альтруистические намерения своего дяди.
Они сидели у небольшого костра на заднем дворе караван-сарая и ели жареную баранину, приправленную диким луком и острым перцем. Учитывая антисанитарные условия, в которых готовилось мясо, а также почтенный возраст животного, Пенрод не мог не признать, что получилось намного вкуснее, чем он ожидал.
– Я благодарен Ваду Хагме за его бескорыстную помощь, но меня интересует, сколько все это может стоить.
Откровенно говоря, Пенрод допустил Вада Хагму к этому делу только в силу исключительных обстоятельств, да и то после уговоров Якуба, который горячо добивался участия своего дяди в спасении девочек, поскольку тот знает многих людей в окружении Махди, а также среди дворцовой прислуги. Учитывая столь значительную роль дяди в этом деле, Якуб счел излишним сообщать Пенроду о своей встрече с Башитом и о помощи, которую тот предложил от имени аль-Сахави. К тому же его неприязнь к Башиту была столь велика, что он просто не мог заставить себя упомянуть об этом. Одна мысль, что у давнего соперника могло оказаться такое важное преимущество, вызывала у него прилив ревности, если не сказать ярости. Именно поэтому он решил утаить от Пенрода свой разговор с Башитом.
– Это обойдется вам в пятьдесят английских соверенов, не меньше, – вздохнул Вад Хагма, внимательно наблюдая за реакцией собеседника.
– Не бог весть какие деньги, – спокойно заметил Пенрод.
Старик заметно воодушевился и тут же стал поднимать планку. Приятно иметь дело с человеком, для которого пятьдесят соверенов не такая уж огромная сумма.
– Но возможно, придется отдать и намного больше, – заявил он не моргнув глазом. – Однако судьба этих бедных девочек тронула мое сердце, а Якуб мне дороже родного сына. Вы богатый и влиятельный человек, и я приложу все силы, чтобы помочь вам. Клянусь именем Аллаха!
– Именем Аллаха! – эхом отозвался Якуб.
– Десять фунтов я могу дать вам прямо сейчас, – сказал Пенрод, – а остальное – когда вы перейдете от слов к делу.
– Вы увидите, что обещания Вада Хагмы так же надежны, как великая гора Арарат, на которой до сих пор покоится Ноев ковчег.
– Якуб принесет вам деньги завтра, – добавил Пенрод, не желая показывать старику, где именно хранит свой бумажник.
К этому времени они покончили с едой и аккуратно собрали соус кусочками лепешек. Пенрод поблагодарил старика за угощение и, пожелав спокойной ночи, сделал Якубу знак следовать за собой.
– В Омдурмане слишком много людей знают, кто мы такие и где остановились. Опасно оставаться в доме твоего дяди. Отныне мы будем спать в разных местах, тщательно скрывая свои передвижения. Мы все должны видеть, но при этом оставаться незримыми для других.
Прошло несколько месяцев с тех пор, как Ребекка оказалась в зенане Махди, когда он наконец заявил о себе. Сначала он прислал им с Эмбер целый гардероб новой одежды. Девочка получила три ситцевых платья и легкие сандалии, а Ребекку одарили более дорогими нарядами, приличествующими наложнице самого пророка Аллаха.
Новая одежда послужила приятным поводом отвлечься от тоскливой жизни в гареме. К тому времени Эмбер полностью выздоровела и с любопытством приглядывалась к новому окружению. Они облачились в нарядные платья и стали беззаботно демонстрировать их друг другу и Назире.