они бы не пытались скрыть тот факт, что были здесь, верно? И я не вижу так много поломок в завалах, — он указал вниз на пол, где наши шаги подняли многолетний слой пыли, листьев и сосновых иголок.
— Он может быть на пути домой, — предположила я, когда Оскар открыл на своем iPad карту и развернул экран, чтобы мы все видели.
— Вот ближайшее наше место встречи. Давайте сначала проверим там, — он закрыл чехол, а затем замер на мгновение, его глаза смотрели в мои.
Я знала, что у них с Кэлом было что-то вроде броманса. Он изо всех сил скрывать это в большинстве случае, но сейчас оно вышло наружу, отражаясь неуверенной нежности его взгляда, которую он разделял со мной.
Когда мы посмотрели обратно на Вика, она исчезла.
— Согласен, — сказал Виктор, а затем его глаза остановились на моих, и я знала, что он чувствовал, что сейчас мне было не совсем хорошо.
К счастью для него он ничего не сказал, и я постаралась не показать слабости, когда вылезала из окна.
Но что-то было не так. Я, блять, это чувствовала. Просто я пока не знала, что именно.
Что бы это не было, оно могло подождать, пока я не найду своего мужчину.
Хавок ставил меня на первой место. А я их.
Кровью вошел — вышел, ею истекая.
* * *
Было раннее утро, когда мы вернулись домой. Мы потратили целый день ни на что. Кэла не было ни в одному месте встречи и никто из команды не видел его. Я хлопнула передней дверью об стену, когда вошла в дом, обнаружив Аарон, который доставил из коробки холодный кусок пиццы.
У него под глазами были темные круги, и он выглядел чертовски измотанным.
Мое сердце затрепетало в том сказочном смысле, как и всегда случалось, когда я видела свою детскую любовь в безопасности и здоровым. В своей улыбке мне он воплощал мои мечты о лучшем. Он хранит последние остатки моей невинности в тепле своих объятий.
— Ты вернулся, — прошептала я, неторопливо шагая вперед и делая вид, что все мои бедра не были залиты кровью.
Я остановилась в четырех туалетах, чтобы опустошить свою чашку и поставить новые прокладки. И все же, из меня текла кровь.
— Только пришел, — сказал он, отложив пиццу в сторону, а затем вытянув для меня руки. Без колебаний я шагнула в его объятия, позволяя его запаху сандалового дерева и розы смыть часть мучительного разочарования, которое я чувствовала. У меня даже не было времени, чтобы осознать, что мы выжили после обстрела школы. Или что я убила сына печально известного гангстера. Все, что я могла делать, — сосредоточиться на Каллуме, как я сделала с Аароном, когда он пропал. — Один из парней рассказал мне про Кэла.
Аарон замолчал и ждал, но когда никто ничего не сказал, его лицо сильно нахмурилось.
— Почему, блять, так долго? — спросил Вик, вставая позади меня и крадя кусок пиццы Аарона.
Мы все умирали с голоду. Мы должны взять перерыв, чтобы поесть. На самом деле я бы пошла в душ и вздремнула, но не уверена, что смогу расслабиться настолько, чтобы сделать что-то из этого.
— Когда они не стали говорить мне в безопасности ли Бернадетт, я плюнул в кофе Константина, — Аарон пальцами перебирал мои волосы и улыбался мне. — Он оставил меня в комнате для допросов одного на шесть часов.
Я чуть не рассмеялась, но было так больно издать этот звук, так что я даже не потрудилась. Вместо этого, я обвила руки вокруг шеи Аарона и встала на носочки, смотря, как трепетали его длинные ресницы, когда наши губы коснулись, а затем зажглись тем обычным ощущением отчаянного желания и нужды. Даже пока мы целовались, и я запустила пальцы в его волнистые, каштановые волосы, я знала, что навсегда могла вечно падать в его объятия и никогда не коснуться земли. Это было бы бесконечное ощущение движения с течением, падения, головокружительных высот, высоты, проносящиеся мимо со скоростью света.
Зазвонил домашний телефон, и так сильно вздрогнула, что по итогу зубами задела губу Аарона.
— Кэл…, — выдохнула я, оборачиваясь
— Иди, — сказал Аарон, прижимаясь агрессивно нежным поцелуем к моему лбу и слегка подтолкнув меня рукой.
Я заметила, что на нем не было гипса, что меня нервировало, потому что ему оставалось ходить в нем еще две недели. Но я отчитаю его позже.
Это мог быт Каллум, звонящий нам, чтобы сообщить, что он в порядке.
Это должен быть Каллум, не так ли?
Потому что, как бы много он не шутил, что умрет первым из нас, я это не допущу. Я не никому из них не позволю пожертвовать собой или погибнуть в глупой, блять, войне банд. Прескотт — и Спрингфилд — принадлежит нам. Мы заслуживаем править первыми. Мы заслуживаем первыми быть счастливыми.
— Чувствуя себя в гребанном фильме девяностых, — проворчала я, потому черный юмор был фишкой Кэла, и, когда я использовала его, то чувствовала себя ближе к нему, — Алло?
Блять, клянусь, если кто спросит меня, люблю ли я страшилки, то я убью и закопаю их тела под вымирающим растением, чтобы никто не мог выкопать его на законных основаниях.
— Бернадетт, это Сара, — начала детектив, и я вздохнула.
Звук был таким тяжелым и зловещим, который заставил девчонку-полицейского поколебаться. Блять. Блять, блять, блять. Я не хотела слышать Сару-мать ее — Янг.
Только если…у нее не было новостей про Каллума.
Я закрыла глаза.
— Откуда у вас этот номер? — спросила я, а затем поняла, что уже знала ответ: из моего гребанного телефона. — Не важно, не отвечайте. Это меня только разозлит.
— Дорогая, мне нужно поговорить с тобой. Ты одна?
Это заставило меня замереть, но я лишь пожала плечами, помня, что она не видит меня, и снова вздохнула.
— Почти. Что такое?
— Ну, тебе на телефон только что позвонили из больницы.
Я уставилась на стену над телефоном, где висела старая картина. Это был волк, нарисованный мамой Аарона в старшей школе. Я бы удивилась, что она все еще висела тут, если бы не понимала, какими запутанными могут быть проблемы с матерью. Моя мать позволила своему мужу изнасиловать мою сестру. Как я вообще могла простить такое? Почему я просто не хочу ее смерти и, чтобы ее, блять, не стало?
— Хорошо, — сказала я, потому что понятия не имела, к чему это. — И?
— Они хотели, чтобы ты им перезвонила. Вроде это срочно. Хочешь записать их номер? — я слегка прищурила глаза
Мне не нравился ход разговора. Я тут же подумала про внутреннее кровотечение или о каком-то дерьме. Я позволила им взять кровь, когда я была там и сдавала анализы. Может результаты не хорошие? По крайней мере, если я перезвоню им сейчас, то возможно пойму почему в данный момент чувствовала себя так дерьмово.
— Я погуглила, но спасибо, что сообщили. Я им позвоню, — я повесила трубку и вернулась обратно к столу, хватая ноутбук Аарона, лежавшего на краю.
— Что такое? — спросил Вик, но я лишь покачала головой.
— Мне нужно очень быстро позвонить в больницу, — сказала я, и он одарил меня мрачным взглядом. — Понятия не имею зачем. Это была Сара Янг. Она сказала, что они звонили мне на мобильный, так что я им перезваниваю. Расслабься.
Мой живот снова свело от спазмов, и я испустила долгий, низкий выдох, положив руку на живот. Спазмы месячных вдобавок к боли в теле из-за того, что меня побили на передней лужайке моей же школы. Блять, ауч.
Я села за стол с трубкой беспроводного телефона, открыла ноутбук и икала больницу им. Генерала Джозефа.
— В больницу, — сказал Аарон, садясь напротив меня. Он двигался осторожно, как будто из него тоже выбили все дерьмо? Он все еще носил ортопедический ботинок, почему факт того, что он пережил нападением еще более загадочным. Если бы у меня была сломана малоберцовая кость и я была бы в ортопедическом ботинке, то не смогла бы выбраться живой. — Зачем они могли позвонить?
Я пожала плечами, стараясь делать вид, будто это пустяк.
— Вероятно, чтобы я оплатила счет, так как у меня нет страховки, — натянуто улыбнулась я, потому что шутки о нашей поганой системе коммерческого здравоохранения на самом деле не такие уж и смешные (вполне вероятно, что именно поэтому звонили из больницы), а потом я набрала их номер.
Хаэль сел рядом со мной. Оскар — напротив него, в то время как Вик сел во главе стола. Они ели пиццу и по кругу передавали двухлитровую газировку, не потрудившись взять стаканы. Ну, Оскар взял. Остальные нет. И, самое шокирующая новость, он ел.
Я лишь уставилась на него, пока телефон звонил и звонил, предлагая мне одно бесполезное меню за другим.
— Что? — наконец спросил он, положив корочку на тарелку — еще он единственный из парней, кто, кстати, взял тарелку. — Увидела что-то, что тебе понравилось?
— Тебя, — лаконично сказала я, и это заткнуло его нахрен.
Я отвела взгляд на коробки с пиццей и старалась не позволить этому зуду под кожей взять верх. Шесть часов назад Каллум был жив. Вполне себе жив, чтобы встать и уйти из того подвала. Вполне себе жив, чтобы решить не оставлять следы.
Это уже что-то, не так ли? Потому что…
— Надежда — это птица с крыльями, — вслух вздохнула я, не собираясь цитировать Эмили Дисксон, но все равно сделала это.
Потому что глубоко внутри, в самом потаенном месте в сердце, я была поэтом, а не убийцей.
— Что живет в душе, — продолжил вместо меня Оскар, поднимая корочку пиццы и доедая ее, пока я пыталась побороть усталую улыбку.
— Блять, вы двое иногда странные, — пробормотал Хаэль, но не так, что ему не нравилась наша странность.
Нет, совсем наоборот. Как бы они с Оскаром ни ссорились, я знала, что они любят друг друга тем странным, навязчивым образом, как и все мы. В стиле Хавок. Яд и одержимость, проникающие в горло в дозе, не уступающей коньяку.