Наконец, после полдюжины перенаправлений между отделами я дозвонилась до кого-то в больнице. Она посмотрела мое имя, перенаправила меня, а затем наконец меня связали с врачом.
— Здравствуйте, Бернадетт, как ваши дела? — спросила она, но на сегодня с меня официально хватит общения с людьми, так что едва проворчала в ответ.
— Хорошо. Что такое? — спросила я, слушая, как женщина засуетилась.
— Я просто хотела сообщить, что мы получили ваши результаты анализов крови. Бернадетт, вы беременны, — врач на мгновение замолчала, затем продолжила, сказав что-то про раны, которые я получила сегодня, про то, как сильный удар в живот мог вызвать выкидыш на ранних сроках беременности.
Я повесила трубку ей в лицо.
Когда я опустила трубку, то увидела, что мои костяшки были белее первого снега.
Я выдавила смех и встала, мой стул с громким звуком заскрежетал по полу.
— Все хорошо? — спросил Вик, слов он был гребанным телепатом.
Если честно, я бы не исключала у него такой способности. Он вполне мог быть телепатом. Мне сложно было подобрать слова, так что я просто на мгновение уставилась на картинку с волком. Он почти завыл, что было забавно, учитывая фишку с кличем Хавок, который я начала.
Я прикусила нижнюю губу.
Очередной спазм заставил меня закрыть глаза, и я сжала руки в кулаки.
Черт.
Нет, нет, сюда больше подходит слово «блять». Плевать, если я использовала его сегодня сто шестьдесят раз. Бывают определенные моменты в жизни, когда слово — единственное подходящие.
Блять.
Блять, блять, блять.
Твою мать, сукин сын!
— Извините, — сказала я, направляясь к лестнице и поднимаясь по ней так быстро, как могла.
Я бросилась в ванную, а затем хлопнула за собой дверью, кладя руки на столешницу и позволяя голове поникнуть.
Таблетки, которые Оскар дал мне, были настоящими. Я принимала их, как должна была. Может, не в то же время, но, так или иначе, каждый день. Это бред. Это полный и чистой воды бред.
О, брось, ты знаешь, что противозачаточные эффективны лишь на 99%. Это значит, что из каждой сотни людей, кто-то залетает. А не принимать их в то же время каждый день…даже больше повышает риск провала.
Я подняла взгляд на свое отражение в зеркале и на минуту уставилась на себя.
Если я была беременна, когда ступила в коридоры школы Прескотт вчера, то уже нет. Я просто это знала. Я знала, потому что снова кровоточила и кровь текла по всем моим бедрам. Живот прихватило, словно в ответ на эту мысль.
Легкий стук в дверь заставил меня подпрыгнуть, прежде чем Аарон приоткрыл дверь, чтобы заглянуть.
— Берни, ты в порядке? — спросил он, и это искреннее беспокойство в его голосе укололо меня прямо в сердце.
Он посмотрел на пол под моими ногами, запятнанный красным. Он поднял эти золотисто-зеленые глаза к моим, когда я стиснула челюсть, борясь с нахлынувшими чувствами. Чувствовала ли я облегчение? Злость? Мне грустно? Все сразу?
— Думаю…, — начала я, но, видимо, слова просто не хотели выходить.
Аарон проскользнул в дверь и закрыл ее за собой, опираясь на нее своим огромным телом. Когда он стал таким большим? Когда же он успел перерасти эту бандитскую подростковую форму и обзавестись такими мускулами на руках?
Я повернулась обратно к зеркалу и снова нашла свои зеленые глаза. Решительно настроенные. Мои глаза сияли убежденностью так, как никогда раньше, даже если вся остальная часть меня была похожа на труп.
— Что ты думаешь? — осторожно спросил он, его голос был тихим и нейтральным.
Нежный, но не покровительственный. Я просто рада, что именно он был здесь, а не Виктор. Я бы не смогла прямо сейчас иметь дело с реакцией Вика. Он, блять, взорвется.
С дрожащими руками я стянула трусики и сняла футболку, залезая в душ и включая холодную воду. Из моего горло вышел вздох удивления, когда холодная вода стекала по моей коже, отправляя багровые вихри в сток. Блять, черт, сука. Как я должно заговорить об этом именно сегодня? И пока Каллум все еще не найден?
Я не верующая женщина, но если бы была, то прокляла бы любого Бога или Богиню за свое существование. Это…ну, это бред. Вот, что это. Я закрыла глаза и прислонилась головой к стене. Когда это случилось? гадала я, потому что я не могла быть в таком положении так долго. Скорее всего, это была биохимическая беременность, что означало пять недель или меньше. Если это так, то тогда мне не нужно медицинское обслуживание, но…святое дерьмо.
Я снова открыла глаза и обнаружила, что он наблюдал за мной.
— Тебе нужно время наедине с собой? — спросил Аарон, поднимая бровь. Он стучал татуированными пальцами по двери за ним, а затем встал рядом с ванной, ортопедическая обувь делала его походку немного кривобокой. — Я склонен сказать «к черту» и остаться здесь, но если ты действительно хочешь, чтобы я ушел…, — он замолчал и засунул руки в карманы одолженных тренников.
Арестован во второй раз за этот год. Ему же лучше. Парень из Прескотта до мозга костей.
— Ушел бы? — спросила я, прислоняясь голым телом к стене душа. Аарон пытался быть джентльменом, но его взгляд лишь раз прошелся по моему телу, прежде чем снова остановится на моем лице. — То есть, если бы я сказала тебе, ты бы на самом деле так сделал?
На долгое мгновение он замер, а затем натянуто улыбнулся мне. Несмотря на всю серьезность момента, на его лице появилась ямочка. Кэл пропал, «Банда грандиозных убийств» не слезают с наших задниц, наши телефоны у федералов. Вот, когда вы на самом деле понимаете, что влюблены: когда предпочтете встретить криз с вашим партнером, чем провести вечное блаженство в одиночестве.
— Я…, — начала я, чувствуя, как слова застряли в горле. Пока они пробирались к губам, то внезапно стали липкими и странными, почти острыми. С таки же успехом у меня дальше могла пойти кровь изо рта. — Больница..., — подняв руку, я прижала ее к голове сбоку и закрыла снова глаза. Шекспир однажды сказал: «Неспокойно голове, что носит корону». Никто никогда не говорил, что будет легко. Мои глаза открылись, и я встретилась с золотисто-зеленым взглядом Аарона. — Я беременна.
Был момент, когда он не двигался, даже не моргнул. Он опустил взгляд на воду, которая, по крайней мере сейчас, стала чистой. А затем снова на меня. Его лицо ничего не выдавало, его внешнее спокойствие должно было помочь мне сдержать свои чувства. Тем не менее, когда я взглянула слишком глубоко в его глаза, то увидела каждую эмоцию, которую он так сильно пытался сдержать.
— Берни, — начал Аарон, смотря на меня, когда взял мое лицо в свои руки. Мышцы моего живота сжались, и я скорчилась от боли. — Это то, из-за чего звонили из больницы?
Я лишь уставилась на него в ответ, а потом руками потянулась наверх, чтобы положить их поверх его. Наши пальцы переплелись красивые костяшки с татуировкой HAVOC по обе стороны. Его левая рука с моей. Он наклонился вперед и поцеловал меня в губы нежным, легкимпоцелуем, который не требовал большего. Лишь обещания выслушать.
— Была, — поправила я, хмурясь сильнее. — Была беременна. Вполне уверена, это была биохимическая беременность…
Он прервал меня очередным поцелуем, который продлился чуть дольше. Он отстранился назад достаточно, чтобы заговорить, наши рты касались друг друга с каждым словом.
— Ты не должна анализировать каждую мелочь. Не должна быть Виком, чтобы быть королевой. Ты в порядке?
— Я…, — начала я, но не знала, что сказать. Что я чувствовала? Я не знала. Я не хотела забеременеть, так что я чувствовала облегчение. Еще, было немного грустно. И, возможно, я хотела убить каждого ублюдка из «Банды грандиозных убийств», чтобы отыграться за то избиение на лужайке. — На самом деле это не что-то важное, но это…странно.
Аарон улыбнулся мне, а затем потянулся наверх, чтобы убрать назад мои мокрые волосы со лба.
Мы с ним уже были родителями. У нас была Хизер, Эшли и Кара, запертые в дали в увитой плющом башне, известной как начальная школа Оак-Ривер. Последнее, что нужно кому либо из нас или чего мы хотели, — ребенка, но все равно не честно, что я узнала об этом в тот же день, когда у меня пошла кровь и начались спазмы.
— Я буду в порядке, — пообещала я, скользя ладонями по его рукам, пока не достигла его напряженных плеч. — Просто…принеси мне одну из многоразовых чашек из спортивной сумки в твоей комнате, прихвати бутылку горячей воды и принеси ибупрофен.
Аарон кивнул, но не отпустил меня, целуя меня в обе щеки и в лоб. Его дыхание коснулось меня, как легкое дуновение, и я содрогнулась. Пар клубился вокруг нас, когда вода, наконец, закипела, обжигая кожу так, как я и хотела. Я уставилась на татуировку «Бенрадетт» на его правой руке.
При первой же возможности я сделаю татуировки их имен на своей коже. Не важно, где. Я просто хочу их где-нибудь. И я хочу свое имя над всеми ними. Делает ли это из меня сумасшедшую?
Я слизала немного теплой воды со своим губ и снова посмотрела на лицо Аарона. Как только он выйдет отсюда, то что-нибудь ударит. Я знала это по тому, как он скользил по моим синякам, вбирая весь ущерб, который я получила в руках вражеской банды. Не скажу, что виню его. Если бы они сделали так с моей девочкой — неважно хотела ли она ребенка или нет — я была бы в ярости.
В безутешной ярости.
Кровожадной.
— Не рассказывай никому пока, — сказала я, касаясь его руки.
Его кожа была настолько горячей, что обжигала. Она влекла меня к нему, как мотылька — пламя. Наверное такого Хавок о себе мнения. Словно пламя, они сожгли мои крылья и удерживают меня в Прескотте.
Что ж, я точно знала, что так чувствовал Аарон. Оскар. Возможно Хаэль. Про Кэла я не знаю. Вик — тот, кто с радостью бы щелкнул колесиком зажигалки и поднесет ее.