— Я оставила тебе одну страницу в коробке, — сказала она, и я почувствовала, как в моей груди зарождалось странное чувство. Как было с мисс Китинг. Часть меня, которая все еще хотела верить, была заинтригована. Другая же часть считала, что мы должны закопать девчонку-полицейскую шести фунтов под землей. — Ты сделала собственные выводы, но узнаешь больше по мере развития событий. Пока, если ее не выпустят под залог, твоя мать останется в тюрьме окружного суда.
Я повесила трубку до того, как Сара произнесет что-нибудь еще.
Опустив взгляд на страницу в руке, я подумала: почему бы просто не предложить парням из Хавок поместить Пэм в один гроб с Найлом?
— Ты в порядке, миссис Ченнинг? — спросил Вик, вставая позади меня и положив свои горячие руки мне на плечи.
Как только он коснулся меня, мое оцепенение разбилось как стекло. Оно упало на пол со звуком, похожим на колокольчики, и я повернула голову, чтобы посмотреть на него.
— Сара Янг предложила мне сделку со следствием, — сказала я, и руки Вика почти незаметно напряглись.
— Да? Какие были условия
Я повернулась к нему.
— Мне похрен какие были условия. Я не работаю на копов. Я работаю только на Хавок, — я уставилась на своего мужа, самой главной голове, когда речь заходит о пятиглавом чудовище гидре, которым является Хавок. Он уставился в ответ, и я до боли чувствовала это магнитное притяжение, которое одновременно толкало нас друг к другу и разводило в разные стороны. — Вполне уверена, она хотела, чтобы я дала показания против своей матери?
— За что? — спросил Вик, посмотрев на Оскара.
На нем снова был один из его костюмов, такой же отполированный и идеальный, как всегда. Он отдал мне все, а затем запаниковал. Но я была там и чувствовала, как его сердце билось у моей спины. Оно у него определенно сильное. Когда мы были в окружении других людей, я позволяла ему играть главную роль в его личном выступлении, как ему хотелось. Но наедине я хотела увидеть, как этот парень в маске скелета полностью сорвется.
— Во-первых, за убийство моей сестры, — сказала я, а затем подняла страницу из тетради Пенелопы. Я положила ее в руку Виктора. Наши пальцы при соприкосновении создали искры. Он на минуту уставился на страницу, а затем посмотрел на меня. Я так чертовски онемела без тебя, Вик. — Она…как…, — я замолчала, и мои мысли устремились в ту ночь, когда Пенелопа, глядя прямо Пэм в глаза, рассказала ей про платье.
«Я взяла его и продала».
А затем — образ ее, лежащей на кровати, обернутой в одеяла... На прикроватной тумбочке лежали таблетки Памелы.
Таблетки Памелы…
Памелы…
Виктор потянулся и двумя пальцами достал из-под футболки цепочку, на которой висело кольцо его бабушки. Я не двигалась. Не говорила. Просто уставилась в его эбоновые глаза и позволила себе падать. Он поймает меня. В этом я уверена наверняка.
Он повернул цепочку, чтобы я могла дотянуться до застежки, снимая ее и вынимая кольцо. Виктор надел его обратно на мой палец.
— Памела, а не Найл, — сказал он, словно удивлен этим. Он опустил взгляд на бутылку воды, выглядывающую из моих штанов. Это просто старая стеклянная бутылка воды без этикетки, которую один из мальчиков, вероятно, выкопал из мусорного бака. Но подогрейте ее под краном, чтобы стакан не разбился, когда вы нальете в него кипяток, и все будет в порядке. Его глаза поднялись к моему лицу. — Что ты хочешь, чтобы мы сделали?
Памела сейчас в окружной тюрьме.
Подозревается в убийстве моей сестры.
Но VGTF расследует дело «Банды грандиозных убийств».
Найл был связан с «Бандой грандиозных убийств». Памела, скорее всего, тоже. У нее были все эти богатенькие друзья, разве нет? Я начала дрожать. Что если она продала нас Кушнерам? подумала я. Что если она была частью этого? Вплетена в саму ткань моей погибели.
В горле так пересохло, что я едва ли могла произнести еще слово.
Я позволила Вику обхватить меня и притянуть ближе, прижимаясь губами к моей макушке.
— Что тебе нужно, жена? — спросил он, и я знала, что его сердце разбито.
За меня. Потому что мне всегда больно за него.
Так было с тех пор, как мы были детьми, и я увидела, как его один раз — лишь раз за все годы начальной, средней и старшей школы вместе взятые — его мама остановилась у школы и впилась ногтями в его кожу так сильно, что пошла кровь.
Я узнала в нем ту боль, когда нам было по восемь, и наши взгляды встретились через пыль детской площадки — той самой, что к тому времени уже была позабыта.
— У нас сейчас какие-то девочки в окружной тюрьме? — рассеяно спросила я.
— Нет, — настороженно начал Вик, его большой палец касался моих костяшек и заставлял меня дрожать. — Но мы можем найти одну. Готов поспорить девочки Стейси знают, с кем связаться. Что ты хочешь сделать?
Мгновение я стояла на месте.
Я еще не полностью все осознала.
Не уверена, что смогу, не сейчас. Не после вчерашнего.
— Найди для меня. А затем я дам Пэм выбор. Признаться в содеянном или…, — я замолчала, подвигав челюстью от злости. Мои пальцы сжались и обхватили пальцы Виктора. — Полагаю, однажды утром она может обнаружить себя висящей на простынях.
Я попыталась отстраниться, но Вик сильнее сжал руку, обнимающую меня. Я увидела, как Оскар напрягся за столом, словно это был танец, который мы танцевали, словно он узнавал каждое движение.
— Пока ты была наверху, звонила Офелия, — сказал Вик, его рот слегка нахмурился. Он хочет преследовать, прижать мои эмоции, возможно, прижать меня… Но он не мог сделать ничего из этого, так что просто позволил этому чувству проделать путь от его пальцев в мою кожу. — Сара Янг не ошиблась: «Банда грандиозных убийств» идет за нами.
Я уставилась на него, а затем покачала головой.
— Но. В этом где-то есть «но», — я увидела, что Оскар наблюдал за нами, но было проблематично встретиться с ним взглядом, так что я сосредоточила свое внимание на Вике.
Меня ударили очередные спазмы, похожие на удар в живот, и я съежилась. Виктор притянул меня ближе и положил свои руки на мои бедра. Я знала, о чем он думал: о куче дерьме в стиле они убили моего ребенка или какой там альфа-бред был в его толстом черепе. Он держал его осторожно скрытым, но это притворное безразличие не продлится долго. В конце концов, мы будем раздеты и будем дрожать друг перед другом, наши души будут обнажены, наши сердца будут оголены.
— Она хочет, чтобы мы переговорили с Тринити. Если мы ускорим процесс и гарантируем Максвеллу часть денег, то он на время сдержит свои людей, — Вик наклонился, чтобы поднести рот к моему уху. — Но знаешь, что? Я оставил тебе дилемму, как поступить.
— Да? — спросила я, большим пальцем потирая обручальное кольцо.
Я не могла смотреть на него прямо сейчас, от него несло грехом и сексом, он выглядел, как чертов демон, созданный из плотских мук и чернил. Мое тело так сильно болело, чтобы такое чувствовать. Это нечестно.
— Ну, они уже попытались казнить нас, не так ли? — улыбнулся Вик белозубой улыбкой и со всем прочим дерьмом, прямо как мне нравится. Его фиолетово-темные волосы зализаны назад, его глаза были цвета пустой могилы. — И это не принесло им ничего хорошего. Я сказал Офелии отвалить нахрен.
Я резко выдохнула, когда что-то привлекло мое внимание.
Брошюра начальной школы Оак-Ривер.
Почти время моего телефонного звонка Хизер.
— Что случится со школой Прескотт? — спросила я, снова посмотрев на Вика.
Мне было интересно, где были Аарон, Хаэль и Кэл? После того, как мы чуть не потеряли Аарона, и примерно то же самое случилось с Кэлом, я не позволю кому-либо из них отойти более чем на тридцать метров.
— Закрыта на неопределенный срок, — сказал Оскар, его голос был совсем не таким благородным.
Можно было почти подумать, что в этой его безумной голове были чувства.
— Каков план района? — снова задав вопрос Вику. — Что бы получить свое наследство, ты должен закончить школу. Такое соглашение?
— У меня идея, — сказал Вик, потянувшись за брошюрой начальной школы Оак-Ривер. Он перевернул на страницу с рекламой школы Оак-Вэлли на другой стороне. Я подняла глаза, чтобы встретиться с его взглядом. — Нам нужна школа. Мне разрешено снимать деньги со своего траста на обучение.
Я уставилась на него, как на обезумевшего.
— Ты, блять, издеваешься надо мной, да? — сказала я, когда он посмеялся и отстранился, все еще качая головой. — Ты же не скажешь то, о чем я думаю, так? Наши убогие задницы в школе Оак-Вэлли? Я бы, наверное, спонтанно воспламенилась, если бы попыталась ступить на территорию этого кампуса будучи студентом.
— Отчаянные времена требует отчаянных, мать его, мер, — сказал Вик, открывая деревянную коробку на островке и доставая сигару. Он предложил мне, и я взяла ее двумя пальцами, уставившись на сигару, а потом посмотрела на него. — Знаешь, как мужчины в пятидесятых курили сигары, когда у них рождался ребенок? — спросил Вик, а я лишь уставилась на него. Он нахмурился, и я знала, что он расстроен, вероятно, сильнее меня. — Давай, сделай милость, покури со мной.
— И школа Оак-Вэлли? — напомнила я, потому что сама мысль посещать эту школу пугала меня по многим параметрам.
— Эй, подумай об этом, — сказал Вик, зажимая сигарету между своими зубами и ухмыляясь мне. — Если мы поступим туда, то будет гораздо легче убить Тринити Джейд, — он зажег сигару, сделав несколько затяжек, а потом протянул мне зажигалку.
Минуту я смотрела вниз на свои руки, но не могла отрицать, что это было логично
Он был прав.
* * *
Безопасный дом находимся прямо в самой грязной, самой уродливой части Южного Прескотта. Это квартал был самым южным в Южной части. Воздух пах отчаянием и безнадежностью, а ветер приносил с собой едкий запах мочи и немытых тел. Наркоманы, сгорбленные и разбитые, стояли вдоль крыльца. Копы никогда не заходят сюда. Или, есл