Наконец, Оскар встал, поправил свои брюки, а затем протянул мне руку. На этот раз я приняла ее, позволяя ему вытащить меня из мира мертвых обратно в кошмар жизни. Он прижал меня ближе, куда ближе, чем я ожидала, и на самом деле обнимал какое-то время, смотря вниз и прямо в мое лицо.
— Я совсем этого не понимаю, — сказал он, слегка покачав головой, и потянулся, чтобы провести рукой по внешней стороне моего лица. На его очках сейчас пятно, настоящее пятно. И если вы знали Оскара Монтока, то знали бы, что он не допускает простых человеческих ошибок вроде пятен на его гребанных очках. Это пятно — монументально. На самом деле, оно поворотное. — Что я тебе нравлюсь. Или кто-либо из нас, — своими красивыми, татуированными пальцами он обхватил мое лицо с одной стороны, и мои глаза закрылись сами по себе. Я прильнула к его прикосновению с маленьким вздохом, чувствуя, как из меня вытекает доказательство его одержимости. — Ты могла бы быть моделью…или чем-то в этом роде.
Я улыбнулась и открыла глаза.
— Или что-то в этом роде. Я бы куда больше предпочла быть девушкой Хавок, — я приподнялась на цыпочки, поцеловала его в щеку, размазав помаду, и опустилась на пятки как раз к тому моменту, когда в дверь с надписью «Только сотрудники» раздался неуверенный стук.
— Войдите, — сказала я, когда директор похоронного бюро, колебаясь, приоткрыл ее и прошмыгнул в комнату, как побитый пес. Я указала на гроб с розовой обивкой позади меня. — Мы возьмем его.
— Да, мисс, — пробормотал мужчина, отказываясь смотреть в глаза.
Если он и знал, что мы трахались в похоронном бюро, то значит, у него не было яиц, чтобы хоть слово сказать об этом.
Я взяла руку Оскара в свою, как Каллум без проблем делает со мной. «От этого я чувствую себя человеком». Он был так чертовски прав в этом. Нет ничего лучше, чем трах в гробу с последующим целомудренным рукопожатием, чтобы расставить все точки над И.
— Эй — начала я, пока вела Оскара к выходу. Он смотрел на меня взглядом похожим на щепотку настороженности, смешанную с непреодолимым смятением, и запятнанная любовью. Он на самом деле любит меня, не так ли? Этот плут, известный как Оскар, мать его, Монток. — Как думаешь, ты бы мог немного показать, как завязывать узлы?
Взгляд, который он бросил на меня, был полон намеков, но это не единственное, что было у меня на уме.
Наряду с этой мыслью стояло убийство.

11
Федералы точно знали, где находился наш безопасный дом. Было невозможно скрыть наше передвижение по городу от Сары Янг. Всегда была вероятность, что они сольют местонахождение «Банде грандиозных убийств», но именно поэтому мы и находились здесь. Если Максвелл отправит своих шестерок в самое сердце Прескотта, они увидят, насколько влиятельной может быть наша банда.
— Бернадетт, — сказала Сара после того, как я открыла дверь, одетая в пижаму и зевающая. Сегодня похороны Стейси. Там тоже была вероятность проблем, но мы должны пойти. Как минимум, мы многим, чем обязаны этой девушке. — Прости, я разбудила тебя?
Она предложила мне стаканчик кофе с пластиковой крышкой. Так как на нем не было логотипа, и выглядел дерьмово, скорее всего, это из моей любимой кофейни в двух кварталах отсюда. У места даже не было названия, лишь неоновая вывеска «Кофе». Раньше это была пекарня, но, как и все, что они продавали, это было дерьмом, так что они закрыли эту часть бизнеса и теперь просто продавали чашки кофе за доллар из старого окна автокафе.
Я взяла его, обеспокоенно глядя на Сару, пока она стояла там, ее светлые волосы были собраны в пучок, лицо спокойное и, как всегда, собрано. Я осознаю, что балансировала на острие ножа в ее черно-белых глубинах разума, где-то между жертвой и преступником.
— Твои ногти выглядит потрясающе, — предложила она, когда я поднесла стакан к губам, маленькое колечко на конце указательного пальца ловило шальной луч утреннего солнца.
Уже пятница, седьмое февраля. Это должен был быть обычный школьный день, но не было ничего нормального после обстрела школы, не так ли? Лишь дрожащая и изменчивая реальность, которая заставляла меня ставить под сомнение все, что я знала о мире в целом.
— Не могу присвоить это себе, — сказала я, пожимая плечом. — Тетя одной из девушек Стейси сделала их. Кроме того, здесь, в Прескотте, мы в значительной степени опираемся на черную культуру, так что мне нужно признать и это.
Сара лишь уставилась на меня и моргнула своими глазками, как у лани. Константин стоял в десяти шагах позади нее, хмурясь и бегая глазами, осматриваясь, словно он готовился быль в любой момент ограбленным или пристреленным. Если честно, вероятно, он этого заслуживал. Я не уверена, что кто-либо в этом районе имел положительный опыт с копами.
Виктор появился позади меня, двухсотсантиметровый монстр мужчины, которого я с радостью приму, как персональную тень. Он хмуро посмотрел на девочонку-полицейскую, стоя без футболку и будучи очевидно раздраженным ее вторжением. Мы все спали, собравшись вместе в одной спальне для защиты. По крайней мере, так сказали мальчики. Будь моя воля, я бы держала их рядом с собой каждую ночь, все время.
На новом телефоне, оставленном на кофейном столике и включенным на максимальную громкость, играла AViVA — «QUEEN OF THE FREAKS». Из-за этого я улыбнулась девчонке-полицейской, когда ее взгляд метался от меня к Вику. Это мой гребанныйгимн.
— Чем мы обязаны удовольствию вашего визита? — сказал Вик, позволяя словам скатиться с его языка как угроза. Константин сделал несколько шагов вперед, но, по крайней мере, был достаточно умен, чтобы не провоцировать Виктора. — Пришли вернуть наши телефоны?
Сара улыбнулась. Это была приятная улыбка, но не менее опасная, чем злоба, выписанная на лице Виктора. Она была угрозой, вызовом.
— Мы нашли тела в многоквартирных зданиях благодаря наводке твоего парня, — сказала Сара, и, опять-таки, я должна отдать ей должное за то, что назвала Каллума моим парнем, когда мой муж стоял прямо позади меня.
Когда я взглянула на Вика, он лишь смотрел на нее, а затем снова обратила свое внимание на девчонку-полицейскую и улыбнулась.
— И? — с сомнение спросила я, гадая, почему она здесь, когда могла просто позвонить мне на новый телефон.
Я дала ей номер, когда мы уезжали из дома Аарона. Моя грудь сжалась. Я уже скучала по нашему маленькому убежищу в центре пригорода. В этих стенах было определенное чувство уюта, которое определенно отсутствовало в безопасном доме. Частично, я понимала, что обязана была этим уютом Хизер, Каре и Эшли. Сердце немного заболело, и я выдохнула. Вик снова вчера заговорил про Оак-Вэлли, но, хоть от мысли посещать какую-то заносчивую, гребанную подготовительную школу мне хотелось облевать практичные кроссовки Сары Янг, я не могу избавиться от мысли, что он прав.
Нам нужна школа, а Прескотт была закрыта на неопределенный срок. В округе предложили до конца года заниматься онлайн, как это было во времена коронавируса. Видит Бог, если им удастся это осуществить, это будет шуткой. У большинства детей, посещавших школу Прескотт, не было безопасного места, устройства или устойчивого интернета, чтобы заниматься. Короче говоря, они вот-вот получат по заднице тяжелой рукой общества. В то время как в подготовительной школе Оак-Вэлли ученики наслаждались образование на уровне университетов в своих домах на холмах, бедняки страдали и барахтались в помойке.
— И одни из восстановленных тел был Расс Бауэер, один из головорезов «Банды грандиозных убийств». Я бы хотела достать мозг Каллума и понять, как старшеклассник смог повалить мужчину, за которым мы гнались годами.
Было что-то в этой фразе, что дало мне понять, что «взять его мозг» — это очень милый способ сказать «взять его для допроса».
— У него проблемы? — спросила я, пока Сара изо всех сил старалась сохранять спокойное и не угрожающее выражение лица.
Я чувствовала, что скрывалось под всем этим: интенсивная сосредоточенность животного на охоте.
— Он здесь? — спросила она, засунув руки в передние карманы своих брюк хаки с широкой штаниной. — Нам очень надо поговорить с ним лично.
— Я здесь, — сказал Кэл, встав на лужайке слева от дорожки. Константин даже подпрыгнул, положив руку на пистолет, но сразу остановился от наведения его на мальчика-подростка в толстовке, стоящего рядом с ним. Каллум улыбнулся, его розовые губы привлекли мое внимание, прежде чем мой взгляд метнется к его голубым глазам. Он смотрел на меня, но осторожно сместил фокус на пару федералов, стоящих в нашем дряхлом дворе в стиле Прескотта. То есть с сорняками, мусором и пластмассовым трехколесным велосипедом, принадлежащий какому-то случайному ребенку из двух соседних домов. — Чем могу помочь?
— Как ты…, — начала Сара, посмотрев на дом. Она сделала шаг назад и заметила открытое окно на втором этаже. Ее взгляд переместился обратно на Каллума, полного подозрения и спутанный от замешательства. Она совсем нас не понимала. Мы не вписывались в ее хорошее-против-плохого видение мира. Убийцы — плохие, так? А что насчет убийц, убивающих убийц? Для нее это не логично. — Ты пришел с крыши, — додумала она, и Каллум рассмеялся, его руки были засунуты в передний карман толстовки.
Он — очень осторожно — вытащил их, ладонями наружу, не угрожая.
— Волшебник никогда не раскрывает свои трюки, — хрипло прошептал он, его голос был мрачной, опасной, движущейся вещью, чем-то живым и извращенным таким образом, который доводил все мое тело до края. Пока что, единственным парнем, которому хватило смелости преодолеть этот нежный барьер моего выкидыша, являлся Оскар. Как…иронично. — Дайте мне надеть обувь, и я поеду с вами.
Он прошел по мокрой лужайке мимо Сары Янг, а затем остановился рядом со мной. С огромным телом Вика с одной стороны и Каллума прямо передо мной…Черт, я никогда не чувствовала себя в большей безопасности или более возбужденной. Я посмотрела на н