— Без обид, Берни, — хрипло прошептал Кэл, качая головой, когда сел на одном из металлических, раскладывающемся стуле, что окружали могилу. Их было шестеро, молча забронированных за Хавок. Подписи были не нужны. Лишь идиот сел бы на один из этих стульев. Как, например, Сара и Константин Я лишь вздохнула и скрестила руки на груди, когда они переместили два стула в конце к холмику позади гроба. — Но если я не смог победить Мейсона, ты не сможешь. Это слишком опасно.
— Тогда в чем заключался план? — противостояла Вера, вставая передо мной и загораживая вид на гроб Стейси. — Вы посылаете одну из моих девочек и даете ей умереть из-за вашей войны банды? Это просто бред какой-то.
— Она права, — сказала я, когда Хаэль присвистнул и опустился на стул рядом с Кэлом. — Я не могу ожидать от девушки под моей защитой, выполнить для меня такое опасное задание.
— Блэкберд, послушай меня, — сказал Хаэль, наклоняясь вперед и положив локти себе на колени. Он смотрел на меня глазами цвета меда и миндаля. — Ты уделала меня на афтерпати. Такого дерьма больше не повториться.
Я шагнула вперед, а затем присела рядом с ямой, в которой скоро будет закопано тело Стейси.
Убрать Мейсона означало снести первый кирпичик, из которого состояла «Банда грандиозных убийств». Затем Максвелл. Офелия. Я стиснула зубы, когда потянулась и взяла в руку горсть почвы, бросая ее в яму и наблюдая, как тени земли проглатывали ее.
Когда я встала и обернулась, то увидела, что большая часть толпы наблюдала за нами, пока мы ожидали начала процессии. К счастью, когда я посмотрела через плечо на двух офицеров VGTF, то увидела, как они шептались, о чем-то беседуя.
Я снова посмотрела на мальчиков. Все пятеро пялились на меня, словно едва могли удержаться от порыва коснуться меня, обнять, прижать к себе, спрятать мою голову под подбородком — защитить. И, черт побери, мне это нравилось. Хотя одновременно и раздражало. Возможно, быть стервозной прогрессивной феминисткой и при этом получать удовольствие от мужской опеки — не такие уж взаимоисключающие понятия.
— Я пойду за Мейсоном, — сказала я, и Аарон сильнее нахмурился, в то время как Вик рассмеялся
— Нет, не пойдешь, — сказал он, когда я повернулась к Вере, встречая ее бледный взгляд своим изумрудным.
— Забей на них. Они всего лишь выставляют себя альфа-самцами. Ты знаешь, как я могу связаться с этим уродом?
Вера бросила взгляд на священно служительницу, которая хлопала в ладоши, чтобы привлечь внимание группы. Вполне уверена, что Стейси вообще не была верующей, но иметь современную ведьму, которая руководила ее похоронами казалось правильным.
— Похороны Джеймса Баррассо, — предложила Вера, игнорируя мужчин моей жизни.
Девушкам Стейси никогда не нравилось, чтоб ими командовали люди, у которых был член. Они бы предпочли иметь дело с другой женщиной. Я не могла их винить в этом.
— Мы все знаем о похоронах, спасибо, — промурлыкал Оскар, смотря из-под носа на Веру. — Сотни скорбящих, открытое кладбище, личная охрана. Полная трата времени.
— О да? — огрызнулась в ответ Вера, выставляя бедро в этом исключительно трагичном стиле Прескотта. Мне нравилось, что в сорок градусов на ней была розовая, порезанная футболка с надписью «Горячая Девчонка». Кстати, 40 градусов по Фаренгейту12. Я ни черта не разбираю по Цельсию. Это городская Америка, йоу, а не гребанная Европа. — А вы знаете про прием, который Максвелл устраивает в Кейзе
— Прием? — повторил Виктор, обмениваясь взглядами с Оскаром. Блять, клянусь, поставьте этих двоих вместе, и они будут думать, что знают чертовски все. — И где, блять, находится Кейз?
Вера лишь рассмеялась и покачала головой, сосредоточив свое внимание на мне.
— Должно быть, у них у всех огромные члены, раз ты можешь совладать с этим бредом, — сказала она мне, достаточно уверенная в том, как я держала Хавок на поводках, чтобы предотвратить любой резкий ответ на ее комментарий. — Кейз — мы обычно называем его «КККейз»13, потому что «Банда грандиозных убийств» — чертовы расисты — стриптиз-клуб, принадлежащий их банде, рядом с улицей Вест Бернсайд в Портланде. Мейсон уже заказал кучу девушек по вызову, чтобы они пришли. Он сделает то, что делал всегда: выберет девушку и отведет ее наверх, в свою спальню. Вот, насколько часто он бывает в этом клубе, достаточно, чтобы иметь свою комнату.
Должно быть, в моем взгляде было что-то, что сказало Вере, что я не прогнусь под мальчиками из-за гиперопекающих взглядов. Как только мы вернемся домой, я снова возобновлю этот спор, разожгу его и не уйду пока не буду играть, проститутку под прикрытием.
— Послушай…, — начала она, резко выдохнув и проведя рукой по выбритой голове. — Я думала об этом с того момента, как ты пришла к тете. Я хочу помочь отомстить за Стейси. Позволить тебе сделать это самостоятельно кажется... трусостью. Но я не готова отправить ни одну из своих девочек. Заключим сделку: я пойду, если ты пойдешь.
— Договорились, — сказала я, протянув руку, а затем задрожала, когда Вик скользнул своей ладонью по моей, убирая мою руку от Вериной.
Она щелкнула жвачкой и прищурила глаза до щелей.
— Нет, — повторил он, и злой жар его голоса заставил нескольких людей в толпе отойти назад, пока она смотрели на Веру вороно-черными глазами. — И это не обсуждается, — другая моя рука метнулась вперед и схватила руку Веры, прежде чем Вик смог остановить меня.
— Договор, — согласилась я, а затем я вырвалась из хватки Вика и села с Сарой Янг.
По сути, я переместила один из металлических кресел прямо рядом с ней и удобно устроилась. Я намеренно, избегала взгляды парней, когда началась процессия и толпа двинулась, чтобы наблюдать за ней.
Когда она закончится, я получу свое.
Но все хорошо.
Потому что у меня уже формировался план, который включал в себя федералов, стриптиз-клуб и Мейсона Миллера. Жестокие тонкости — вот подпись Хавок. Я готова подписать это дерьмо кровью.

12. Хаэль Харбин
Кровь стекала по разбитой губе, когда я провел рукой по челюсти, размазывая пунцовый цвет и издавая низкий, опасный смех, которые Мартин Харбин не воспринимает всерьез. Клянусь богом, если гребанные свиньи не смотрели за моим домой из своей блестящей полицейской машины, я бы убил этого ублюдка сегодня.
— Хочешь снова меня ударить? — спросил я, выпрямляясь, пока кровь капала на переднюю часть фартука.
Иронично, учитывая, что я предпочел бы перемолол своего отца в фарш для гамбургера, чем избивать свою жену. Ну…жену Виктора. Пока что. Когда-нибудь, я женюсь на этой девушке, будь это легально или нет. Черт, если эта страна когда-нибудь вытащит голову из своей пуританской задницы и внесет полиаморию в избирательный бюллетень, я проголосую за это дерьмо и поведу миссис Харбин к алтарю.
Потому что другой миссис Харбин никогда не будет.
Я уже давно это знал.
— Ты хочешь? — повторил я, когда Мартин не ответил, хмурясь на меня, когда сел, чтобы снять свои грязные ботинки. — Лупить своего сына, пока он не станет черно-синим? Тебе это раньше нравилось — видеть, как я съеживаюсь. Ну, знаешь, что, ковбой, теперь я чертовски больше тебя.
— Закрой свой гребанныйрот, ты, маленький паршивец, — рявкнул Мартин, уровень его уверенности сильно увеличился из-за присутствия копов снаружи.
Учитывая, что Хавок ходил по очень тонкому льду, я не мог больше допускать физических стычек с моим стариком. Это телочка Сара лишь искала причины, чтобы поймать кого-то из нас.
— Не смей бить моего сына! — крикнула Мари, вцепившись в мою руку, слезы текли по ее лицу. Ее зеленые глаза осмотрели комнату, ища врагов, которых тут не было. Ее никогда не обследовали должным образом, но мы полагаем, что у нее параноидная шизофрения. — On en a après moi14, — снова пробормотала она, и мое сердце снова разбивалось.
Я положил руку поверх ее и уставился на Мартина сверху-вниз, когда он швырнул один свой грязный ботинок в стену, распластав на ней коричневые пятна.
Все это — медленно опухающий правый глаз моей матери, драка между мной и отцом, кровь, стекающая из его носа, и грязные отпечатки ботинок. Мари только что закончила вытирать пол, а этот ублюдок зашел в своей грязной рабочей обуви.
— Est-ce que tu peux enlever tes bottes dans l'entrée s'il te plait?15
Вот, что она спросила: можешь ли ты, пожалуйста, снимать свою обувь в коридоре?
— Твой сын — ничто иное, как паршивец, — пробормотал Мартин, закуривая сигарету, несмотря на то, что он знает, что Мари ненавидеть курение в доме. Вот…почему я старался уважать желания моей матери, даже те, с которыми не согласен. Эта женщина прошла через много, она заслуживала немного гребанного уважения. — Копы стоят снаружи не просто так, правильно? Какого хрена ты наделал, сын?
Мартин рассмеялся, когда вставал, сигарету свисала с его рта, пока он смотрел на меня. Ментол, и это этого запаха мне становилось плохо. Я уставился на него, я был на пятнадцать сантиметров выше этого куска дерьма. Видимо, Вселенная и впрямь делала маленькие одолжения, да?
— Мера защиты, — сказал я, пожимая плечами, что не совсем было ложью. Старик посмотрел на меня, словно я вызывал у него отвращение, а затем прошел мимо, в то время как Мари снова всхлипнула, зажмурив свой зеленые глаза. Заключение Мартина в тюрьме на последние десять лет было лучшим, что когда-либо случалось со мной и мамой. Даже временная жизнь в палатке для бездомных того стоила. Никто никогда не сможет забрать у меня эти воспоминания о Бернадетт. — Для тебя. Потому что, если бы их не было здесь, то я пригласил своих лучших друзей на ночевку.
— Не угрожай мне своей бандой детей, мальчишка, — протянул Мартин, открывая холодильник и бросая остатки того, что ему не нравилось, на пол. Стекло разбилось, домашний гамбо Мари в итоге оказалось размазанным по основанию шкафов.