— О, Бриттани, — пробормотал я, наклоняясь над ней и вдыхая этот опьяняющий запах персиков и ванили, из-за которого все пятеро из нас сходили с ума настолько, что мы посвятили свои жизни созданию банды, только чтобы защитить ее. Это и есть самоотверженность. — Так хорошо сосет член, клянусь, я совсем не хотел уходить.
Берни влепила мне пощечину. Это было в основном подшучиванием, но и немного серьезно. Очень в стиле Прескотт. Если бы у меня было что-то вроде командной куртки, то я бы надел это на ее плечи, чтобы пометить. Так как ничего такого не было вокруг, я взял кожаную куртку Хавок и накинул на ее прекрасные плечи.
Мой член зашевелился в джинсах, когда я отступил назад и оглядел ее, склонив голову на одну сторону.
— Не хочешь выгулять Эльдорадо и посмотреть, сможешь ли ты освоить эту коробку передач, маленькая птичка? — я поднял взгляд и увидел, что Вик встал позади нее в комнате.
Когда нам было тринадцать, мы договорились защищать Бернадетт, но не вмешивать в это романтику. Очевидно, это не продлилось долго. Мы просто не могли сдерживать себя рядом с ней. Но таким как Вик, или Оскар или даже Аарон не легко делиться.
Для меня это то, с чем я бы мог справиться. К тому же, чем больше я предлагаю поучаствовать в тройничке или оргии, тем больше секса я получаю. Одни плюсы, малышка.
— Попробуйте посмотреть, сможете ли ненадолго оторваться от копов, как предложил Оскар, — начал Вик, его рука сжала столбик у подножья лестницы. Видимо, ему потребовалась секунда, чтобы совладать с собой, а затем он расслабил руку, прежде чем опустить ее. — И если сможете, засеките время и посмотрите, как долго им нужно, чтобы догнать.
Я кивнул, подбрасывая ключи от Камаро в воздух и ловя их рукой, когда они падали.
— Уверен, Оскар тебе все расскажет, но Бриттани сказала, что VGTF задействуют собак-ищеек у Тома. Это лишь вопрос времени, прежде чем они увидят…что «Банда грандиозных убийств» сделала со всеми этими мертвыми детишками Картер, — мгновение я кусал губу, пока смотрел, как Вик и Бернадетт осваивали информацию.
— Какие…интересные новости, — размышлял Вик, словно думал, совершили ли мы какие-то ошибки с точки зрения криминалистики.
Оторванный клочок волос. Волокно с отдельного предмета одежды. Грязь из определенного места. Всегда был шанс, что федералы свяжут эти убийства с нами. Но еще был очень хороший шанс, что нет, что он обвинят другую банду в насилии, в котором она так и так должна быть обвинена. Считайте это расплатой за все преступления, совершенные «Бандой грандиозных убийств», от которых они увиливали, за всех девушек, которых убил Мейсон.
У меня перехватило в горле.
Блять. Это мой худший кошмар, что-то случится с Бернадетт, что каким-то образом наш эгоизм и желание обезопасить станут причиной ее убийства. В нашей жизни до сих пор не было ничего лишнего, все было жестокой необходимостью. А мы все заслуживали этого, не так ли? Немного нежности, немного веселья, спокойных моментов, чтобы раскрасить промежуток между ними.
— Супер крутая, — согласился я, когда Бернадетт взяла меня за руку и позволила проводить ее к двери. Снять полицейских с хвоста во время урока вождения должно быть весело. Но думаю, Берни задумала вызов. — Скучала, пока меня не было? — спросил я, а она одарила меня очень характерным Прескотту закатыванием глаз.
— Скучала ли я, пока ты был в роскошном доме Бриттани, притворяясь, что ее пузико с ребенком принадлежит тебе? Конечно, нет. Я, блять, совсем не ревновала, — скептически посмотрела на меня Бернадетт, а потом накинулась на меня, когда я собрался открыть ей дверь водительского сидения. — Никакого рыцарского дерьма, помнишь? Мы это обсуждали.
— Ну, ты облажалась с Кали. Так что я открою это чертову дверь разок или два. Забирайся этой узкой задницей на переднее сидение и покажи мне, что у тебя достаточно яичников, чтобы водить гребанную механику, — я пошел к пассажирскому сидению и запрыгнул, обожаю то, как ее руки блуждали по кроваво-красной коже под ее идеальной задницей. Другой рукой она сжала руль таким образом, что я понял, что сделал правильный выбор. Я может, не хорош во многих вещах, но я могу сказать, какому человеку нужна какая машина и наоборот. В этом есть что-то спиритическое, словно колеса — твои крыли или какое-то подобное дерьмо. — Ты знаешь, что делать?
Бернадетт выдохнула и кивнула, посмотрев на панель управления.
— Выжать педаль сцепления, завести машину, снять ногу с тормоза? — спросила она, ее голос был словно горловым мурлыканьем, напоминающим мне о ногтях с черным лаком, танцующих по длине моего члена.
Я задрожал и облизнул нижнюю губу, кивая, когда она сделала именно так, как сказала. В итоге мы выехали с подъездной дорожки с рывками и с перебоями, но потом стало гораздо плавнее.
— Нейтралка, — сказал я, когда Бренадетт фыркнула, а потом она куда легче смогла доехать до следующей остановки. — Как я и сказал, нейтралка.
Посмотрев через плечо, я увидел обычно двух офицеров в униформе, терпеливо следовавших позади. Если мне покажется, что Берни не сможет их обогнать, мы остановимся и выпьем по коктейлю или что-то еще, чтобы я смог взять управление.
— Есть на уме какое-то особое место? — спросила она, ее глаза сканировали улицы, которые она знала так же хорошо, как и я, несмотря на то, что никогда не ездила по ним раньше.
Я не забыл тот красный десятискоростной велосипед, на котором она ездила до присоединения к Хавок. Кроме того, в Прескотте никто не выживет после подросткового возраста, не выучив хотя бы немного местной географии. В один прекрасный день это может спасти вам жизнь.
— Мм, — начал я, минуту размышляя над этим, когда я сложил руки вместе за головой, закрыв глаза из-за прохладного ветерка. Конечно, все еще зима, но мы приближались к весне. Сегодня чертовски теплее, чем за последнее время. — Как насчет… Бьютта?
— Бьютт? — ответила Бернадетт с грубым смехом. — Ты издеваешься? — я открыл глаза как раз во время, чтобы поймать ее, смотрящей на меня. Она слишком быстро вернула свое внимание на дорогу. — Ты имеешь в виду Стоянку для перепихонов?
— Только детишки Фуллера говорят так, — возразил я, сам фыркнув. — Мы не в каком-то черно-белом фильме пятидесятых. Скажи это, как ребенок Прескотта.
Берни закатила глаза, я а я ухмыльнулся.
— Стоянка Кисок? — сказала она, но это прозвучало больше как вопрос. — Вообще-то я никогда не была на Стоянке Кисок. Дай угадаю: ходят слухи, что в нем есть особая магия, которая заставляет девочек спускать юбки?
— По словам самой большой лесбиянки, посещавшей школу Прескотт, Мары Чен, да, — я скользнул одну рукой по спинке сиденья, когда подвинулся поближе к ней, пользуясь тем, что переднее сидение прижимало наши бедра друг к другу. Жар ее тела просачивался через меня, и я вздрогнул, сделав глубокий вдох, когда кровь хлынула к моему члену. — Она однажды сказала мне, что это Стоянка Кисок была стопроцентным местом.
— Почему оно не может называться Стоянка Членов? — спорила Бернадетт, включив мигалку и направив нас в сторону ипподрома. Чтобы воспользоваться этим путем, нам нужна достаточная фора, чтобы копы нас не заметили. Иначе, секрет выйдет наружу, и мы запорим детишкам Прескотт использовать этот короткий путь еще несколько поколений. Не то наследие, что я хотел оставить после себя. Знаете, если школа Прескотта еще вообще будет существовать. — Потому что я могу сказать: если вас везут в Бьютт, то это сто процентов.
Я взорвался смехом, как черный дрозд в полете. Видите? Я тоже могу строить метафоры, даже если и рядом не стоял с уровнем поэзии Бернадетт.
— Ты — порочный маленький кошмарик, знаешь это? — сказал я, но мой голос был пронизан любовью.
От вида ее, сидящей здесь в этих розовых штанах, с татуированной левой рукой, сжимающей руль, я был переполнен чем-то, что я называю темным блаженством. Как будто бы, несмотря на то, что весь мир извращен, что плохое дерьмо случается, и плохое дерьмо продолжит происходить, в этот момент я был счастливее, чем когда-либо был. Моя девочка, машина, в которой я надрывал задницу, чтобы восстановить для нее, и мы. Хавок. Вместе.
Нет ни одного из нас, кто не страдал в семейной жизни, кого не предавали те, кто должен был любить нас и заботиться. Вот почему нам всем — включая Виктора — нормально делить Бернадетт. Она центр колеса, а мы — всего лишь спицы. Но нужны все мы, чтобы эта чертовщина крутилась.
Мое тело яростно откинулось на заднее сидение, когда Бернадетт так резко повернула руль влево, что по итогу мы совершили полный разворот прямо посреди движения. Она без колебаний переключила передачу и помчалась по улице, а полицейская машина пыталась найти свободное место в потоке машин, чтобы последовать за нами.
— Что ж, я в ахере, — рассмеялся я, когда Бернадетт ухмыльнулась, совершив очередной дикий разворот, пока мы проталкивались по улице, покрытой выбоинами. Она, может, и новичок, но мне не нужно было рассказывать ей о том, как устроен южный Прескотт. Мы завернули на узкую алею, а затем еще раз повернули направо. Ипподром был не далеко. — Должно быть, ты очень хочешь доехать до Стоянки Кисок, да?
— А ты, должно быть, очень хочешь не получить никакой киски, когда мы доедем до туда, — возразила она, ненадолго замедлившись, когда мы оказались рядом с грязевой дорогой, ведущей к ипподрому. Один взгляд на ее лицо, и было понятно, что она переживала тот ужасный момент, когда Аарон разбил Камаро, и его вытащили через окно водительского сидения. Он мог умереть тогда. Каллум мог умереть в день стрельбы. Сейчас дела для Хавок обстоят очень тяжело.
— Если ты не готова…, — начал я, потому что даже если у Оскара и Берни был секс в похоронном бюро, это не означало, что она хотела, чтобы я лапал ее горячие розовые брюки и прижимался губами к ее бледному горлу. Конечно, я не могу переносить, когда слишком долго происходит что-то серьезное, поэтому я лишь ухмыльнулся и перенаправил разговор в другое русло. — Я буду более чем рад передернуть и помаструбировать. У Вика все еще есть наше с тобой видео в хозяйской спальне. На следующий день я поймал его на дрочке за просмотром.