Тринити с огромным усилием пыталась взять себя в руки.
— Почему бы тебе не продолжать задавать назойливые вопросы? — предложил Оскар, и затем я заметила в зазеркальной стене, как он приставил револьвер к голове Тринити.
Она выдержала его взгляд в том же зеркале, ее тело совершенно замерло. По всей гребанной школе были камеры, но, случайно, их не было внутри лифтов.
Темная зона.
Полезно знать.
Тринити ничего не ответила, и Оскар убрал пистолет как раз, когда двери открылись с приятным звонком. Мы вышли в шикарный коридор, и моя кожа покрылась мурашками от того, как это были неправильно. Мраморные поли, текстурные обои, светильники с витражами. Мне здесь не место, никому из нас.
Но если в чем дети Прескотта и были мастера, так это в адаптации.
Вот, что нам нужно было делать сейчас, — адаптироваться.
Пока что я оставила свои заумные социальные комментарии при себе, а Тринити пробралась между парнями и повела нас по коридору к первой двери справа. Она открыла дверь ключ-картой, которую Оскар тут же выхватил из ее пальцев.
— Откуда нам знать, что у тебя нет других копий ключа? — спросил он, ударяя уголком пластиковой карты о стену, когда Тринити распахнула дверь, ее карие глаза пылали.
Похоже, у нее действительно был предел дозволенного.
— Никак, и я ни за что не заверю вас в этом, так же как вы не можете убедить меня, что не превратитесь в бешенных псов после получения наследства, — Тринити зашла в квартиру, дошла до середины и остановилась, повернувшись к нам с хмурым выражением на губах — которые, как она, вероятно, надеялась, люди приняли бы за накрашенные.
Но мне было виднее. Я знала все про девушек подготовительной школы Оак-Вэлли и про их одержимостью наносить тонну косметики на лицо таким образом, чтобы выглядело будто ее не было вовсе.
Оскар швырнул карточку на каменную столешницу, а мальчики бросили коробки и сумки по середине комнаты, и Хаэль, Кэл и Аарон пошли в прилегающие комнаты, чтобы осмотреться. Это «семейная квартира», предназначенная для сотрудников, с которыми проживают дети, супруги или другие родственники. Она была размером с дом Аарона, только была одноэтажной и обставлена бежевой, серой, льняной и кожаной мебелью. Окна напротив двери выходили на кампус Оак-Вэлли. Слева от меня была мини-кухня с техникой, которая выглядит слишком причудливо, чтобы ею пользоваться. Помимо этого был еще короткий коридор, в котором только что исчез Аарон, и две двери — одна выглядела как ванная, а другая — как спальня.
— У вас час, чтобы обустроиться и переодеться в униформу, — Тринити указала тоненьким пальцем на груду пакетов с одеждой на меньшем из двух диванов. — Если нужно поправить что-то в размерах, портной кампуса…
Я фыркнула, и ее злобные глаза перешли на меня, когда Вик прислонился плечом к окну от потолка до пола.
— Портной кампуса, — повторила я с грубым, издевающимся смехом, когда Оскар подошел к груде униформ и проверил размеры на каждом пакете, прежде чем разделить их на кучки. — Конечно. Продолжай.
— Ты грубая и необразованная, — огрызнулась на меня в ответ Тринити, откинув свои золотистые волосы через плечо и закрывая глаза, словно она отчаянно нуждалась в минутке, чтобы взять себя в руки. — Ты никогда не впишешься здесь.
Я приложила руку к сердцу и сделала слащавую гримасу притворного разочарования.
— О, ты так считаешь? — съязвила я, сопротивляясь яростному и непреодолимому желанию схватить в кулак эти ее прекрасные золотистые волосы и швырнуть в стену, пока она не окрасится кровью. — Это так мило.
С очередным вздохом злости, Тринити развернулась и направилась к двери.
— Встретимся внизу в лобби через час, — усмехнулась она, распахивая дверь и исчезая в коридоре.
Она захлопнулась сама по себе, и Оскар подошел, чтобы изучить замки.
— С карточками очень легко обращаться, — сказал он, пробуя засов. — Мы поставим собственные замки, которые сложно будет взломать. Комбинацию, которую не подобрать.
Хаэль и Каллум появились из другого коридора, прямо противоположному тому, откуда вышел Аарон.
— У нас все чисто, — подтвердил Хаэль, и Аарон, соглашаясь, кивнул.
— Тоже.
Затем Оскар обернулся, и мы все просто стояли в свободном круге и смотрели друг на друга.
— О, да бросьте, — с ухмылкой сказал Вик, оттолкнувшись от своего места у окна.
Он закинул руки мне на плечи, что должно было выглядеть абсолютно товарищеским жестом, но вместо этого вышло смесью собственничества и нужды. Фантазии о том, чтобы быть трахнутой у окна, с голой задницей и видом на кампус, пока мои мальчики трахали меня по очереди, заполонили мою голову, и внезапно мне стало тяжело дышать.
О, еще лучше — если я буду одета в свою униформу, а моя плиссированная юбка задралась на бедрах…
— Не видите себя так, словно кто-то, блять, умер, — продолжил Вик, прижимаясь обжигающим поцелуем к моей голове, который никак не заглушил внезапный прилив жара между бедер. — Мы живем в роскошной квартире на одиннадцатом этаже. У нас круглосуточная охрана. Девочки в безопасности. Мейсон мертв, — Виктор замолчал, когда завибрировал его телефон, и посмотрел на экран с обеспокоенной улыбкой на губах.
— Офелия? — предположил Оскар, скрестив руки на груди.
Видеть его в униформе Оак-Вэлли не будет сильно отличаться от вида его в обычных костюмах, если только цветом. Увидеть кого-либо из остальных парней в пиджаке и галстуке…это встряхнет мой мир. Сначала я, скорее всего, возненавижу это, затем, вероятно, буду получать от этого удовольствием, а потом…кто знает?
— Офелия, — подтвердил Вик, отвечая на звонок и в тот же момент поставив его на громкую связь. — Мама.
— Ты — злобный, маленький монстр, — прошипела Офелия, и, в то время как я сказала бы нечто подобное в качестве комплимента, я была вполне уверена, что Офелия Марс вкладывала в это оскорбление. — Мейсон Миллер? Из всех мест, в клубе? А теперь, как ты умудрился такое провернуть?
Вик сел на большой диван и положил телефон на кофейный столик, что было странным моментом дежавю, когда я вспомнила, как он сидел в гостиной Аарона и разговаривал с Митчем Картером в такой же манере. Замкнутый круг, детка. Но это смешно пытаться сравнить Офелию с Митчем, они даже не одного ранга.
— Мейсон Миллер? — спросил Вик, а затем рассмеялся, когда его мать с досадой вздохнула. Тем временем, Хаэль подошел к холодильнику, тщательно замаскированному под один из шкафов, и открыл его в поисках чего-нибудь съестного. Очевидно, что он был пуст, и Хаэль захлопнул его с болезненным вздохом. — О точно. Тот извращенец, которого мы убили в пятницу. Скажи мне вот что, в любой из разов, когда ты объезжала член Максвелла Баррассо, ты не подумала, что мы ответим за то, что случилось с нашей школой?
— Твое сообщение было получено четко и ясно, — затем Офелия замолчала, и, клянусь, я услышала цоканье ее каблуков. — Том мертв.
— Не от нашей руки, — сказал Виктор, откидываясь на своем месте, когда я опустилась рядом с ним, Кэл сел на руку, а Хаэль и Аарон взяли кучу пакетов с одеждой, которые передавал им Оскар. — Это сделал Мейсон. А ты ужасно опечалена? О, подожди, у тебя же нет сердца. Это практически невозможно.
— Сынок, не испытывай сейчас мое терпение, — Офелия перестала ходить. Я почти видела ее в своем воображении, разрывающуюся между удовлетворением от прогресса с аннуляцией и яростью из-за смертей Мейсона и Тома, в обеих она обвинит нас, вне зависимости от того, что на самом деле произошло. — Как новая школа? Знаешь, я много о чем сожалела в жизни, и не отправить тебя в частную школу Оак-Вэлли было одним из таких сожалений. Там твое место, Виктор. У тебя голубая кровь, как у любого ученика там.
— Мм, ты, что думаешь, что мне есть дело до чего-то из этого. Я не золотистый ретривер, Офелия, не собака, которую вы вывели ради ее кудрявой шерсти и красивых глаз. Я — твой сын, сын, который расхаживал перед извращенными мужчинами, когда Руби перестала давать тебе деньги.
— Не будь таким драматичным, Виктор, — сказала Офелия, и тогда-то я и увидела это.
Впервые. Настоящую, истинную и искреннюю трещину в самоконтроле Вика. Он схватил телефон со стола, его костяшки побелели, когда он сжал его слишком сильно, достаточно сильно, чтобы треснул экран.
— Драматичным? — прошептал он в ответ, его голос был низким и мрачным, что я даже задрожала в ответ. Оскар замер в процессе рассортировки униформы, чтобы посмотреть на Вика, обменявшись быстрым взглядом с Каллумом, как он обычно делал. — Ты называешь меня драматичным, потому что мне не нравилось, когда взрослые мужчины трогали меня, когда я был ребенком? Думаешь, это забавно?
— Не думай, что я не знаю, что ты не живешь у отца, — продолжила Офелия, бросая правила трастового фонда своему сыну в лицо. — И что это я слышу про квартиру в кампусе? Ты хочешь вот так просто все потерять, Вик?
— Ты — грязная сука, — огрызнулся в ответ Виктор, поднимаясь и все еще сжимая телефон. Его левая рука сжималась и разжималась, когда он стиснул зубы. — Ты на самом деле думаешь, что можешь уличить меня в формальностях? Ты знаешь так же хорошо, как и я, что трастовый фонд Руби позволяет мне жить в кампусе образовательного учреждения. Я выиграю эту игру, и выиграю с моими руками, обхватывающими твое гребанное горло.
Вик швырнул свой телефон в стену насколько мог сильно, разбив его на кусочки, когда устремился прочь с дивана, а я поплелась за ним.
— Вик, — начала я, когда он толкнул парадную дверь, словно собирался уйти из квартиры.
Я шла позади него, неуверенная должна ли вообще прикоснуться к нему или нет. Сейчас он пылал. Он был в огне. Он…разваливался на части, что, скорее всего, было полезно, но еще немного пугало. Овладей им как оружием