Это хорошее слово, перевариваю. Мне оно нравилось.
— Перевариваю, — согласилась я, чувствуя, как сексуальная эйфория извне притупляется по краям. Все эти эндорфины и прочее дерьмо были полезны, но этого недостаточно, чтобы стереть боль в моем сердце. Ничего никогда не сможет. Я просто позволю времени сотворить свою маги, притупляя мою эмоциональную рану по краям, пока она не станет ничем иным, как блестящим, белым шрамом, по которому я могла провести пальцем. — Но я буду в порядке. Не надо так сидеть вот так и беспокоится. Идите и принесите что-то из еды в той роскошной столовой, которая вам так нравится.
— Она не плоха, — согласился Хаэль, замолкая, когда Вик бросил взгляд в его сторону
Очевидно, даже с моим предложением, они никуда не пойдут. Они скорее прикуют себя цепями к моим щиколоткам. От этой мысли я улыбнулась.
— Или закажите пиццу, — крикнула я, пытаясь найти нормальную жизнь, и увидела, что она покоилась на кончиках моих пальцев. Все, что мне нужно было сделать, это податься вперед и ухватиться за нее. — Мы можем покурить и посмотреть «Южный Парк», когда ее доставят.
— Заметано, — крикнул Хаэль с радостной ухмылкой.
Аарон наблюдал за мной, пока я шла по коридору, но он оставил меня побыть наедине с собой, когда я проскользнула в ванную, чтобы принять душ, смыть сперму Каллума из своей задницы. Я не плакала снова, но не уверена, было ли это хорошим знаком или плохим.
Когда я закончила и мои волосы свисали мокрыми прядями вокруг моего лица, я направилась в комнату в полотенце, обернутом вокруг меня и обнаружила Кэла и Оскара, отдыхающих на кровати, словно они ждали меня.
Я проигнорировала их, пока рыскала в шкафу в поисках пижамы, но такое ощущение будто сопротивляться двойной силе их взглядов было невозможно. Наконец, я развернулась, в моих руках была сорочка из тонкого шелка, которую я просто знала, что не должна надевать, но, скорее всего, все равно надену. Если я надену ее, я, несомненно, буду опустошена в ней.
— Мы подумали, что ты могла бы насладиться чем-то, что отвлечет тебя от мыслей о Памеле, — предложил Оскар таким мягким голосом, что не могла испытать ничего, кроме ужаса. Медленно и осторожно я повернулась, чтобы посмотреть на него, одетого только в серые треники и больше ни во что. Чернила ползли по его телу, как чума, окрашивая собой каждый участок кожи. Металлические мечи, проколотые через его соски, ловили слабые свет от единственной лапы у кровати, когда он сел. — Ты просила научить тебя немного моему мастерству завязыванию узлов, правильно?
Я лишь смотрела на него, но несмотря на то что я хотела быть мелочной и погрязнуть в своей ненависти и обиде, мой интерес подскочил до пика.
— Ты хочешь научить меня прямо сейчас? — спросила я, посмотрев на Кэла и пытаясь понять, оказался ли он тут случайно или спланированно.
Эти голубые глаза были яркими, и он самодовольно улыбнулся мне.
— Ты можешь попрактиковаться на мне, — подтвердил он, кивая головой, а затем снял свою толстовку.
Его футболка подцепилась вместе с ней, но Кэл, казалось не возражал, бросив обе вещи на пол. Его розовые соски были твердыми, и несмотря на то что он только что кончил в меня полчаса назад, он уже снова был готов. Я видела доказательство тому, когда он снял свои шорты, оставшись полностью обнаженным.
Кэл криво улыбнулся мне, но Оскар щелкнул пальцами, и я одарила его скептическим взглядом.
— Давай я научу тебя узлу «Голова жаворонка», — протянул Оскар, посмотрев на меня в ответ. — Может быть полезным в ситуации для выживания.
— О, я поняла, — начала я, закатывая глаза, когда залезла на кровать будучи все еще в полотенце. — Ты учишь меня этому только из-за возможной ситуации, чтобы выжить?
Рот Оскара искривился в одном углу, когда он взял шелковые веревки в свои руки.
— Нет, еще я рассказываю тебе на случай, если нам нужно будет связать остальных парней, чтобы получить немного гребанного покоя, — Оскар процедил последнее слово сквозь зубы, от чего он стало резким, почти болезненным для слуха.
Теперь, когда я видела его таким, с пылающим взглядом серых глаз, то воспоминала ощущение его рук на моем горле. И, блять, это было хорошо. И, черт подери, если я не была согласна с его решением быть девственником до меня.
Он на самом деле мог кого-то ранить. Но он никогда не причинить вреда мне. Это я знаю, блять, наверняка.
— Теперь, следи за мной, — начал Оскар, его голос сменился от актера-психопата на учительский. Его очки скатились по носу, и он поднял их обратно одним пальцем, прежде чем осмотреть меня поверх оправы. Я делала все возможное, чтобы не улыбнуться. — В шибари есть несколько основных узлов. Начнем с узла «Голова жаворонка». Он не предназначен для связывания, но обычно это первый шаг в остальных узлах, — он сделал петлю из веревки, сложил ее пополам, а затем просунул два пальца в каждую из небольших петель, которые образовались в результате движения.
Я моргнула несколько раз, но он с легкостью сделал это снова. И снова.
Оскар протянул мне веревку.
— Попробуй, — приказал он, так что я попробовала.
Это было не так сложно, как я сначала подумала. Спустя несколько попыток, у меня получилось. Пока я была в процессе завязывания узла, Каллум поглаживал себя длинным, легкими движениями своего кулака. То, как закатились его голубые глаза, как приоткрылись его розовые губы, было почти слишком.
Я немного поерзала, когда протянула веревку обратно, а полотенце спало, упав на пол, и Оскар замер напрочь.
— Черт, — процедил он, но он не перестал наматывать веревку. Спустя мгновение я поняла, что все еще должна наблюдать за его руками, а не за серебристыми глазами, не за опасно прекрасными губами. Я опустила взгляд. — Простой узел, — он закончил свою демонстрацию, мягкий шепот веревки, когда он завязал ее, заставил мое сердце колотиться. — И двойной узел.
Я наблюдала за движениями его татуированных пальцев, но, честно, сейчас я не обращала внимание на урок. Мне просто нравилось то, как он двигался. Он показал мне прямой узел и хирургический узел, а затем перешел к полупетлям.
— Теперь, — наконец приказал он, указывая на Каллума. — Помоги мне связать его, — спокойный взгляд Оскара обратился к Кэлу, но он не мог скрыть капельку пота, которая стекала по его татуированному горлу, между его бицепсами и вниз к пупку, скрывающему его идеальный пресс. — Кэл, прислонись спиной к изголовью кровати.
Каллум подчинился, позволяя нам связать его без жалоб, зацепив лодыжки, шею и запястья за реечное изголовье кровати. От непристойного цвета красной веревки на его бледной коже, на его шрамах, татуировках и длинному, стройному телу танцора, я стала мокрой и набухшей, что, когда я немного подвинулась назад на кровати, мои бедра терлись и удовольствие волной облучило меня.
— Святое дерьмо, — пробормотала я, изучая связанную форму Кэла, его член был толстым, набухшим и пульсирующим от нужды.
Он ни черта не мог с этим поделать. Он находился в нашей милости. Я бы не удивилась, если бы он использовал стоп-слово прямо сейчас.
Каллум лишь на мгновение закрыл глаза и вздрогнул, а потом снова поднял веки и уставился на нас. Я повернулась назад к Оскару, и он стянул свои пижамные штаны по бедрам, проводя пальцем по влажной головке члена. Он потянулся кончиками пальцев вниз, играясь с одним из своих пирсингов. Для меня было невероятно, что кто-то, кто ненавидел прикосновения к себе настолько сильно, имел так много татуировок, такие интимные пирсинги. Он рассказывал о том, что за этим стоит физическая боль, преследующая эмоциональную, но мне нужно было больше.
Когда он будет готов рассказать мне, я буду рядом.
— Подойди, Бернадетт, — сказал Оскар, и несмотря на то что я была его королевой и я отдавала приказы, я чувствовала, что ему нужен был этот момент власти, чтобы подавить в себе яростный, ледяной гнев.
Я полезла на его колени, но он побудил меня прижаться пиздой к его бедру, а не к стволу. Он грубо схватил меня за волосы сзади и облизал раковину уха, а потом прошептал «двигайся».
Я сделала так, как сказал Оскар, потираясь набухшим жаром моей киски об него. Прямо сейчас, окутанная во все это, мои переживания были далеки, как падающие звезды. Не было ничего важнее, чем нахождения в этом моменте, чем вид Кэла завязанного веревками Оскара, чем скольжение по его татуированному, мускулистому бедру, пока он не стал влажным из-за меня.
Моя собственная татуированная левая рука схватила его член, удовлетворяя его, пока мы смотрели в глаза друг другу, а наше смешанное дыхание затуманили его очки. Мой клитор задевал ту самую точку, заставляя мое тело ощущаться вялым, легким. Мои глаза наполовину прикрылись, когда я оторвала свое внимание от Оскара и посмотрела в сторону Каллума, который стонал и двигался, связанный этой прекрасной, красной веревкой.
Оргазм настиг меня, как удар в живот, заставляя меня застонать, а внутренности трепетать. Как только он настигает меня, и мои мышцы напряглись, Оскар подстроился под меня, двигая бедрами и насаживая меня на свой член, пока кульминация захватывала все мое тело. К протяжному, низкому стону, пронесшемуся по моим губам, вскоре присоединился его, когда он излился внутрь меня, а затем перекатил меня на спину рядом с ним.
— Пожалуйста, дай мне кончить, — пробормотал Кэл, его глаза были зажмурены. — Блять, Боже, прошу.
Я оперлась на один локоть, задыхаясь и уставившись на него глазами, затуманенными сексом.
— Сделай это, — приказал Оскар, и я обернулась, чтобы увидеть, что он смотрел на меня, как властный принц. — Сделай это, Бернадетт.
Я потянулась левой рукой и три раза нежно погладила Кэла разжатыми пальцами. Он кончил так сильно на свой живот и грудь, связанный веревкой и не в состоянии делать что-то, кроме как испытывать прилив. Затем он обмяк в узлах, задыхаясь и дрожа, а Оскар приблизился, развязал его несколькими ловкими движениями.