Бернадетт уставилась на Виктора в ответ и попыталась притвориться, что не видела, как он смотрел на нее, словно она — сама суть его последнего испытания, финальная строка сокровенного стиха или великие заключительные слова любимого кинофильм. Она отбросила волосы, подражая высокомерным девчонкам из своей бывшей школы, но, пусть она и мастерски это делала, она не была высокомерной. Вообще-то, ей было очень грустно, даже когда рядом с ней была та другая девочка, ту, которую до этих пор не замечал ни один из мальчиков. Потому что другая девочка была практически призраком, тихой и с каменным лицом, потому что она только что встретилась со своим отчимом, а он, вместе с ее матерью, станет режиссером резкого и жестокого конца ее истории.
Пенелопа Блэкберд осмотрела свою сестру, а затем ее внимание обратилось к группе мальчиков. Каким-то образом, как только она их увидела, то поняла, что не всегда будет рядом и что ее сестре понадобится кто-то рядом, если Пен не сможет. Она не знала, почему думала о чем-либо таком, но она отпустила руку сестры и отошла назад к группе девочек рядом с единственным красивым деревом в переднем дворе школы, который был весь в цементе, но который также являлся единственным местом для их игр.
Пен не сможет обрести свое «долго и счастливо», не в этой жизни, но она — настоящий главный герой этой истории. Даже когда ее голос был заглушен, она все же нашла того, кто поведает ее историю. И в ее следующем перерождении она будет процветать. Это требует Вселенная.
Берни хмуро посмотрела на мальчиков, когда ветер подхватил немного ее пепельных волос и развеял вокруг лица. Она зачесала часть из них назад, все еще пялясь на Виктора и чувствуя, как вся ее жизнь сводилась к одной-единственной точке, которую ей нужно пересечь, чтобы обрести свое счастье здесь, сейчас, сегодня.
Бернадетт моргнула один раз, два, три.
А затем проснулась.
* * *
Утром, в день моего окончания старшей школы, я рано проснулась, растянувшись на огромной кровати, которую делила с пятью аппетитно ужасными парнями, и чувствуя будто весь мир вот-вот треснет, раскроется и принесет в мою жизнь нечто прекрасное.
Сегодня был день рейда VGTF.
Я должна быть чертовски нервной, когда вылезала из серых, сатиновых простыней, которыми Оскар был так одержим, что купил дополнительные наборы, просто чтобы мы могли постелить ими обе кровати. Вместо этого, пока я стояла на кухне, с босыми ногами, наблюдая, как капает-капает-капает кофе-машина и вдыхая землистый аромат дешевых зерен Прескотта, я чувствовала будто родилась заново.
Волнительно.
Последний шанс, еще одна битва.
— Доброе утро, — промурлыкал Оскар, входя на кухню босыми, татуированными ногами, а вытащив из шкафчика полдюжины кружек для кофе.
Я на самом деле была удивлена тем, каким заботливым он мог быть, когда выбирал использовать свои силы во имя добра, вместе зла.
— Доброе утро, — сказала я, у меня резко перехватило дыхание, когда он остановился позади меня, обвив меня руками, пока его длинные пальцы не нашли мою киску сквозь мягкий хлопок моих пижамных штанов. Он дразнил меня одним пальцем, игрался с твердым узелком моего клитора и провел языком вверх по внешней стороне моей шеи. Касаясь меня. Поклоняясь мне. — Ты рад сегодняшнему дню?
Оскар издал звук, который был либо полным согласием, либо полным несогласием, не что-то среднее, но и различить его было невозможно. Он такой, какой есть, этот одержимый технологиями придурок со своим iPad в качестве любовника, своими замашками в сексе и со своим мастерством завязывания узлов.
Говоря о замашках, он очень спокойно и осторожно согнул пальцы вокруг моего горла спереди, продолжая поглаживать мою киску, когда облизал снизу вверх внешнюю часть моей шеи и заставляя меня дрожать.
— Рад ли я сегодняшнему дню? — повторил он, и я не знала, то ли слова были просто высокомерны, то ли они еще трещали от невозможности сдержаться. Мгновение спустя он сдался и стянул мои штаны вниз до коленей. — Я рад, что закончу эту напыщенную школу.
Вот, что сказал Оскар, перед тем, как войти в меня, глубоко похоронив себя, пока я стонала, нагнувшись над столешницей, рядом с кофе-машиной. Наш трах был просто…трахом…и был коротким, горячим, прекрасным и так чертовски хорошо успокаивал мои нервы, что в итоге я села в гостиной, попивая кофе, и улыбалась, словно весь мир ждал с распростертыми объятиями.
Последний шанс, еще одна битва.
Я продолжала повторять это себе, потому что, хоть и казалось, что мы были близки к концу, нам нужно было пережить день без потерь. Что угодно могло пойти не так. Даже с VGTF и предположительно мирным рейдом были риски. Всегда был риск. Риск смерти — я могла потерять одного из своих мальчиков или больше. И еще был риск того, что Максвелл и Офелия сбегут, чтобы сразиться в другой день.
Так что, как бы я не была уверена в том, что Сара Янг справится с этим, мне также приходиться сохранять скептицизм и играть так, будто мы могли проиграть.
— Доброе утро, — сказал Аарон, появившись с полностью взъерошенными ото сна волосами и очаровательный.
Он наклонился и в последний раз поцеловал меня в губы, от чего мое сердце заколотилось, а моя уже насытившаяся киска пульсировала в ответ. Черт подери, но я уже призналась, что была жаждущей и ненасытной сукой, так ведь?
— Доброе утро, — сказала я, когда он сел рядом со мной и напротив Оскара, наблюдая, как его друг поднес кофе к острым, словно лезвия, губам. — Наверное, нам стоит разбудить девочек, если я собираюсь делать им прически.
Ах, девочки. Так как вчера у нас был последний день учебы, мы позволили девочкам остаться на ночь. Мы, как всегда, были осторожны, но мы будем еще более осторожными, когда покинем квартиру. Как я и сказала, есть риски. Всегда есть риски, и даже Оскар не мог просчитать каждый из них.
Аарон кивнул с запозданием, слегка зевнув, прежде чем вытянуть руки над головой.
— Я тебе помогу, — предложил он, вставая и босиком направляясь по коридору.
Я наблюдала, как он уходил, скрывая улыбку за кружкой кофе. От того факта, что единственным человеком, которого я пригласила на церемонию, была заместитель директора моей старой школы, я должна была чувствовать себя в каком-то смысле обделенной. У меня не было ни родителей, ни братьев или сестер, кроме Хизер, которая будет участвовать в празднованиях в своем классе.
Но дело в том, что нельзя чувствовать себя обделенной, когда у вас есть парни Хавок.
— Ладно, дамы, время просыпаться, — сказал Аарон девочкам, прижавшимся друг к другу на надувном матрасе в том, что, по сути, было кабинетом Оскара. И под кабинетом я подразумеваю, что у него был стол, кресло, книжный шкаф, который шел вместе с квартирой, и больше там ничего не было. Никто из нас не думал обустраиваться на такое короткое пребывание.
А после этого….
Ну, мы планировали остаться здесь в последний раз. Завтра, мы перевезем наши вещи обратно в дом Аарона, чтобы остаться с Мариной, которая все еще отказывалась улетать в Луизиану. Было ли это потому, что она слишком сильно любила своего сына, что не могла быть вдали от него, или это было чем-то иным, я не знала. Все, что я знала, — это то, что Хаэль каждый день с тех пор, как мы перевезли ее из их дома в Фор Корнерс, проводил с ней на телефоне.
Она даже пришла один раз, на прошлой неделе, на родительский ланч. Каллум разрешил бабушке прийти, и я впервые увидела эту женщину собственным глазами. К сожалению, Офелия тоже пришла, так что Виктор остался за столом с ней и Тринити и Самуэлем Джейдами, в то время как остальные сироты из нас скопились за своим столом.
В любом случае, дом бабушки Виктора теперь официально принадлежал нам — хотя я вполне уверена, что он был нашим с того момента, как мы устроили в нем оргию с пусканием крови — но его отстройка займет время. А еще, она не могла начаться, пока мы не получим деньги наследства.
Еще пять месяцев, напомнила я себе, но оно все еще казалось чертовски долгим сроком, когда дела с Офелией, Максвеллом и «Бандой грандиозных убийств» были таким неопределенным.
Сегодняшний рейд должен пройти по плану, иначе я не знала, что, блять, мы будем делать.
— Я устала, — заныла Хизер, когда промчалась мимо меня с поведением девятилетней девочки, от которого мне, семнадцатилетней, стало стыдно.
Дверь ванной открыла и захлопнулась, а затем я услышала звук бегущей воды душа.
Эшли в итоге залезла на диван и положила голову на колени Оскару.
Он совершенно замер на мгновение, словно мог сбежать, словно мог швырнуть свою кружку с кофе об стену, пуститься в бег и не оглядываться. Вместо этого, он заставил себя успокоиться и положить руку на ее голову сверху.
Аарон даже споткнулся, когда проходил мимо дивана и увидел, что произошло. Оскар посмотрел на лучшего друга, а затем протянул ему свою кружку.
— Не возражаешь налить мне еще, — мягко сказал он, но в его голосе было некое качество, которое говорило о том, что эта сцена не так проста, как кажется.
И все же он превосходно играл свою роль, сидя смирно до тех пор, пока Эшли, наконец, не стало скучно, и она села, освобождая место, чтобы Кара села на конце того же дивана.
Следующим проснулся Виктор, остановившись на кухне, чтобы приготовить кофе с ноткой брэнди, а потом он остановился перед стеной из окон и уставился на кампус, как ему иногда нравилось делать, когда он думал, что мы все спали. Больше одного раза я ловила его на этом, когда он задумчиво смотрел на далекое небо. Иногда я оставляла его наедине со своими мыслями, но иногда я подходила и обвивала руками его талию. Время от времени, мы даже трахались у стекла.
— Есть что-то новое для доклада? — спросил Вик, после того, как Хаэль и Каллум притащили свои задницы в комнату, чтобы присоединиться к ним.